На такое количество вопросов обычно трудно ответить сразу - тем более в таких обстоятельствах. Но у неаполитанца не было выбора.
- Я... мы... Рикардо разрешил нам пожить здесь... - сказал он, запинаясь, - какое-то время. Ммм... да... У Винченцы сейчас отпуск, и мы решили провести его вместе. Вдвоем. Именно здесь... Верно, Винченца? А Рикардо не возражал. Ну да, когда я спросил его, не будет ли он возражать... Но если вы против, мы тут же...
- Стойте! - Антонелла решительно пресекла этот мутный поток. - Вы сказали, Винченца?
- Совершенно верно.
Этторе выпустил девушку из объятий и представил присутствующих:
- Донна Винченца Родари - синьора Антонелла Баразотти. - Тон у него был сугубо официальный.
Этот обычный ритуал в данной ситуации выглядел столь нелепо, что Винченца едва не расхохоталась.
- Да это ж его любовница, - произнесла мадам, взирая на девушку свысока. - Что ей здесь нужно?
- Нет-нет, вы ошибаетесь! - энергично возразил Этторе. - Это... Это моя невеста, уверяю. У нас с Винченцой... мм... помолвка, и по этому случаю...
- Рассказывайте! - Женщина решительно повернулась и направилась к лестнице, ведущей в бельэтаж. - Помолвка! Это все Рикардо... Не мог придумать ничего лучше, как отправить эту девку сюда! Хотел ее от меня спрятать! Глупец!
- Антонелла, постойте! Вы неправильно поняли. Позвольте объяснить...
Однако та уже поднималась по ступеням, возмущенно бубня себе что-то под нос.
- Так что, нам теперь, видимо, лучше уехать? - крикнул ей вдогонку неаполитанец.
- Уезжайте, оставайтесь - мне все равно. Делайте, что хотите. Вы же говорите, вам разрешили?
Мадам скрылась, а Этторе с Винченцой продолжали стоять на месте, как пригвожденные.
- Ушла, - проговорил наконец неаполитанец с обескураженным видом.
- Ну да. Видать, решила, что мы ей не компания.
- Пожалуй, так и есть...
Винченца глубоко вздохнула, переводя дух.
- Ну и ну, - с досадой сказала она, потирая лоб. - Сначала одно, потом другое. С вами не соскучишься!
- Прошу прощения, - Этторе сокрушенно помотал головой, - но я тут совершенно не при чем. Сами должны понимать.
Сделав пару неуверенных шагов, Винченца остановилась.
- Наверно, нам лучше сразу убраться отсюда.
- Погодите, не спешите. Если мы сразу уедем, - тут Этторе опасливо покосился в сторону лестницы, - у Антонеллы могут возникнуть подозрения.
- Какие еще подозрения?
- Что мы с вами никакие не обрученные.
- А-а!.. Ну да, конечно. Тогда что же, остаемся?
- Пожалуй, так будет лучше. - Он жестом пригласил ее в комнату. - Проходите, чувствуйте себя как дома.
- Благодарю. Вы так любезны.
Девушка проследовала за ним в гостиную и стала осторожно, словно кошка, расхаживать по ней, разглядывая обстановку.
Просторное помещение было декорировано в типично средиземноморском вкусе. Стулья и диванчики из ротанга, с сиденьями, обтянутыми яркой цветной обивкой, стояли тут и там, полки уставлены морскими украшениями и сувенирами - медными буссолями, барометрами, причудливыми морскими раковинами. На камине центральное место занимала большая красивая модель парусника; изготовленная с невероятной тщательностью, она выглядела в точности как настоящая яхта. Пол в комнате был выложен светлой керамической плиткой, а в центре, перед диваном, лежал ковер в виде шкуры белого леопарда. Несколько ярких размашистых морских пейзажей на стенах - в духе раннего Клода Моне - завершали картину.
Закончив осмотр, Винченца опустилась на диван, сбросила туфли и достала из сумки сигареты.
- Что ж, теперь, по крайней мере, ясно, о чем Дино собирался мне поведать, - сказала она. - А то все темнил, крутил мне голову.
- Ну вот, теперь вам все известно.
- И надо было делать из этого тайну?
Этторе ничего не отвечал.
- Ладно, и что теперь? - спросила Винченца, закуривая.
- Не знаю. Наверно, надо выработать какую-то стратегию. На всякий случай.
- Тэк-с... - Она выпустила в воздух струю дыма и рассеянно потерла нос. - Утром мне, пожалуй, стоит вернуться в Милан.
- В Милан?
- Ну да, в агентство. Пока там не успели меня хватиться.
Этторе в сомнении повертел головой.
- Не думаю, что это необходимо. При данных обстоятельствах.
- Как это? Поднимется переполох, начнут меня искать. И потом, как же моя работа? Меня просто уволят.
- Денек-другой ничего не изменит. Лучше посидеть здесь тихо - так будет безопасней и для вас, и для всех остальных.
- Вы думаете, мы сможем пробыть здесь пару дней? А она как же? - Винченца мотнула головой в сторону лестницы.
- Антонелла? Надеюсь, с ней проблем не будет...
- Думаете, ей и правда все так уж безразлично? Думаю, она хотела бы остаться одна...
Этторе сделал неуверенный жест.
- Давайте поживем какое-то время здесь, ни о чем не беспокоясь. Зачем беспокоиться? Отдыхайте, развлекайтесь - чем плохо? Пусть беспокоятся другие.
В ответ Винченца досадливо нахмурилась:
- Вы как Рикардо. Он тоже: "Бросай все, поезжай куда хочешь, ни о чем не беспокойся! Представь, что у тебя отпуск..."
- И правильно, представьте.
- Ладно, не командуйте. Я сама знаю, что для меня лучше. - Винченца стряхнула сигарету мимо пепельницы и продолжила: - "Не беспокойся!" Это же полная ерунда, легкомыслие. А как же быть с гардеробом? Прикажете все время ходить в этом? - Она раздраженно провела рукой по своей скупой одежонке, пригодной разве что для ночного клуба или для дискотеки. - И денег на покупки у меня с собой нет.
Этторе посмотрел на девушку с удивлением. С того момента, как они здесь, Винченца заговорила совершенно другим тоном. Что это с ней? Человека словно подменили.
- Вы же слышали, - сказал он. - Баразотти за все готов платить. Почему бы вам этим не воспользоваться?
- У вас есть его банковская карта?
- Хватит пока и своей. Так что ни о чем не тревожьтесь и наслаждайтесь моментом.
После недолгой паузы она проговорила, словно снисходя:
- Что ж, ладно. По мне здесь даже неплохо. Можно позагорать, спокойно все обдумать на досуге.
- Вот и прекрасно. Мы с вами в Беладжио, на Комо!.. Радуйтесь! Когда у вас еще будет такое?
Вместо ответа Винченца лишь недовольно взмахнула рукой. Поднявшись с дивана, она подошла к камину и стала разглядывать расставленные на нем безделушки, изящный парусник, раковины. Затем остановилась у висящей на стене картины: ярко расписанные рыбацкие лодки на песке, у синей воды. Пейзаж был исполнен неправдоподобной красочности, будто, рисуя его, художник пребывал в состоянии некой эмоциональной эйфории. На следующей картине тоже изображены были лодки, только уже не на берегу, а в море: под туго натянутыми парусами они стремительно неслись вперед, вздымая белоснежные буруны.
Девушка оторвалась от картин, опустилась в кресло и, непринужденно подтянув под себя одну ногу, принялась растирать руками ступню, словно балерина на репетиции. Несколько секунд Этторе, как завороженный, наблюдал за нею.
- Думаю, нам следовало бы связаться с Баразотти, - произнес он наконец, отрываясь от искусительной картины и приходя в себя. - Сообщить, что Антонелла здесь.
- Да-да, скорей звоните! - едко подбодрила его Винченца. - Скажите, что беспокоиться больше не о чем.
- Что значит - не о чем?
- Супруга его нашлась, любовница разоблачена, прятки закончились.
Слегка опешив от этих слов, прозвучавших чуть ли не как окончательный судебный вердикт, Этторе умолк. Затем сказал осторожно:
- Ладно... Пусть приезжает и сам во всем разбирается.
- Да-а, - протянула Винченца с кислой миной, - вот обрадуется, наверно! Как узнает, его кондрашка хватит! Подождите хоть до утра.
