На переднем сиденье, рядом с Этторе сидела Винченца. Левой рукой она крутила ручку радио на панели авто, в правой держала длинную тонкую "Грисогоно". В радиоприемнике слышались обрывки музыки, какая-то речь, треск и шорохи эфира.

- Ничего, что я курю? - спросила она. - Надымила тебе тут.

- Да ничего, кури. Запах приятный.

- Говорят, девушкам не идет сигарета.

- Кому как. Но вообще-то так оно и есть.

- Если хочешь, я брошу.

- Ну, раз ты так решила...

Винченца выключила приемник, сделала новую затяжку, выпустила дым в окно.

- Ладно, подумаю над этим, - сказала она, тихо улыбаясь и глядя перед собой на дорогу.

Невысокие сельские строения и амбары перемежались перелесками и лужайками, заросшими травой и цветами. Машин на шоссе становилось все больше. Далеко вдали можно было уже различить пригороды Милана.

Большое поле с правой стороны дороги было усеяно аккуратными желтыми цилиндрами - скошенным и скатанным в валики сеном. Поле наискосок прорезала узкая взлетная полоса, по ней катился маленький белый самолетик. Он слегка подпрыгнул над полосой, а затем стал быстро набирать высоту. Винченца следила за ним взглядом, пока он не растворился в небе. Зеленовато-карие глаза девушки стали на мгновение совсем голубыми.

- Хорошо как сегодня... Легко...

Этторе оглянулся на нее, коснулся ее руки.

- Хочешь, остановимся здесь?

- Во-о-он тот лужок, - как бы в шутку добавила Винченца. - Видишь?

- Хороший лужок.

- Пойдем туда?

- Охотно.

- Пособираем цветочки? - Слова ее сопровождались многозначительной улыбкой.

- И это тоже.

Этторе остановил машину у обочины и привлек девушку к себе. Затем склонился над ней, чтобы поцеловать. Прошла минута, а может и больше, пока он оторвался от ее губ.

Винченца не сразу пришла в себя. А когда, наконец, очнулась, спросила:

- Ладно. А цветочки?

- Все, как говорится, в наших руках. - Сказав это, Этторе продолжал, однако, сидеть, по-прежнему сжимая Винченцу в объятиях и любуясь ею. Что это за девушка, спрашивал он себя. Откуда она взялась?

- Я правда тебе нравлюсь? - спросила Винченца с кокетливым любопытством.

Ответа, собственно, и не требовалось - все, что Этторе мог бы сказать по этому поводу, легко можно было прочесть у него в глазах.

- Ну, так как же, - продолжила она с деланным недоумением. - Когда, в таком случае? Завтра? Или в четверг, после дождичка?

- Извини, не совсем понимаю...

- Что там с цветочками? Говорят, в Неаполе люди медлительные, не любят торопиться. Готовы все отложить на потом.

- На потом? Ну да, может быть, и так. Но только не это! - заверил ее Этторе.

- Что - не это? - Винченца помедлила, безуспешно стараясь удержать улыбку. - Что - не это?.. Скажи еще, что хочешь совратить бедную невинную девчонку. Совратить, сбить с пути... Только, знаешь, я еще не уверена, что соглашусь. Надо будет хорошенько подумать. Я тут слышала, неаполитанцы народ ненадежный. Можно ли им доверять?

****

_