– Ты там смотри, не пропадай, – как будто прочитав мысли нашего героя, с упрёком сказал его отец. – А то некоторые как уедут, глядишь, через год и родных, и родину забыли!

– Что ты такое говоришь! – испуганно осадила его мама. – Можно подумать, ты не знаешь нашего сына! Про него такого никак нельзя сказать, он ведь у нас хороший мальчик.

– Знаю я таких, сначала хорошие, а потом родителям не звонят, не пишут, – сварливо стоял на своём папа.

– Ага, я, бедненький, уезжаю на десять лет в тундру, где даже телефона нет, не то, что интернета! – язвительно ответил родителям Лампатата.

Нашего героя раздражало эмоциональное состояние, в которое впали его отец и мать, к тому же его переполняло чувство справедливого негодования по поводу их странной реакции на его отъезд. «Не на десять же лет уезжаю», – мысленно распекал он людей, которые энное количество лет назад произвели его на свет. – «Даже не на год. Сказал же им, что через полгода планирую вернуться на каникулы».

– Торжественно клянусь звонить и напоминать о себе до тех пор, пока окончательно вам всем не надоем и вы не удалите моё имя даже из социальных сетей, – положа правую руку на сердце, в очередной раз съязвил он, после чего по-армейски отдал честь.

– Сынок, не забывай нас, звони, пиши чаще! – мама предпочла не услышать последней реплики сына и стойко гнула свою линию. Отец отошёл к окну проверить, не приехало ли такси, и картинно вздохнул – он не был любителем нашего героя в таком исполнении.

Если бы Лампатата вместо того, чтобы раздражаться, проанализировал поведение родителей, он нашёл бы его более чем странным. Они с родителями жили недалеко друг от друга в одном и том же городе, встречались примерно раз в неделю, и нельзя было сказать, чтобы все эти встречи были наполнены радостью от общения и интересом друг к другу. Однако сейчас, когда он собирался уехать в другую страну, где у него была возможность каждый день видеть лица родных и общаться с ними в интернете, они неожиданно сорвались с цепи.

– Мне кажется, такси уже у подъезда, – подвёл черту под церемонией прощания наш герой.

– Сынок, а шарф, шарф-то ты не взял! Говорят, там зимой холодно! – как по команде взвилась мама, и добавила более мягко, тихим, обволакивающим, похожим на пуховую перину голосом: – А вообще, оставайся с нами, зачем тебе эта заграница?

– Да отстань ты со своим шарфом, до зимы ещё вон сколько ждать! – отец грозно посмотрел на свою вторую половину.

– Люди, мне ехать пора, – слабо пискнул наш герой.

Кто-нибудь, помогите Лампатате! Мало того, что он едва держит раздражение в узде, его продолжают морально давить родственники. Впрочем, подождите, всё должно разрешиться само собой. В хороших произведениях главного героя обычно спасает совершенно второстепенный персонаж. Нетрудно догадаться, что в данном случае этим персонажем будет таксист.

– Куда едем?

Лампатата назвал место назначения и сосредоточенно нахмурил брови. Таксист внимательно посмотрел на него, как бы пробуя на зуб, и тронулся с места. Бросив беглый взгляд в зеркало заднего вида на родителей, которые в присутствии постороннего сидели тихо и смирно, он решил начать с них.

– Не переживайте вы так! Вернётся он, никуда не денется. – подбодрил водитель родителей, испытующе окинув взглядом Лампатату.

Ему никто не ответил. Семейство было до глубины души оскорблено таким бестактным и грубым замечанием, произнесённым в такой торжественный момент. Покружив над ними как самолёт, пробующий приземлиться в нелётную погоду, он пошёл на второй заход:

– Я тоже раньше на заработки ездил, лет пять туда-сюда мотался. Бывало, уезжаю – дома все плачут. Я говорю – что плачете, приеду через полгода! Приезжаю назад, и что вы думаете? Они мне говорят – зачем приехал, мог уже там посидеть, зря деньги тратил на билет. Ну, думаю, ладно, на самом деле мог сэкономить. Через неделю собираюсь обратно – опять плачут.

Папа не остался в долгу, поделившись с окружающими остротой – яркой, ироничной и до невозможности смешной (во всяком случае, так казалось ему самому), но, заметив, каким кислым стало выражение лица супруги, вовремя замолчал. Лампатата сосредоточенно хмурился, как будто его будущее напрямую зависело от формы его бровей, и, видимо, не понимал, о чём речь. Мама была с головой погружена в свои чувства. Единственной социальной активностью, на которую она была способна в данный момент, было автоматическое сканирование поведения мужа. Таксист, не знакомый с правилами поведения этого семейства, немного помолчал, ожидая продолжения остроумных шуток, однако продолжения не дождался и продолжил таким же бодрым голосом:

– Я им говорю – хорошо, приеду я через полгода, вы опять скажете, что зря? – Таксист сделал паузу и со значением посмотрел на папу. – И что вы думаете? Приезжаю в следующий раз, и они меня ещё в аэропорту спрашивают, зачем приехал, зачем деньги тратил!

– Вот-вот, нам сын недавно так и сказал – буду специально вам звонить так часто, пока не надоем, – поддержал водителя отец семейства.

– Не говорил я такого, что ты придумываешь! – Возмутился наш герой. Жена возмутителя спокойствия недовольно покачала головой.

– Говоришь, будешь звонить, пока они телефон не отключат? – поддел таксист Лампатату и, пользуясь тем, что красный свет светофора никак не хотел сменяться жёлтым, посмотрел на нашего героя в упор.

«Вот это лось» – раздражённо подумал Лампатата. Чтобы отвлечься от угрюмых мыслей и показать недалёкому, по его мнению, таксисту, как он к нему относится, наш герой демонстративно уткнулся в свой телефон.

«Вот это бобёр!» – мысленно ответил ему таксист и, чтобы скрыть свои мысли, посмотрел на родителей в зеркало заднего вида.

Два расстроенных человека, сидящие рядом на заднем сиденье и совсем не похожие на супружескую пару, были молчаливы и подавлены, однако и в этом состоянии их лица сохраняли привычную напыщенность. «Готов поспорить, будут молчать до конца поездки», – заключил сам с собой пари водитель. Ему было ужасно скучно. Люди, которых он возил в разных направлениях, не отличались оригинальностью и вызывали у него такой же интерес, какой обычно вызывает у коллекционера редких бабочек заурядная капустница. «Скучно тут как-то» – в третий раз за неделю подумал водитель. Поездки за границу сделали своё дело – его жизнь была навсегда отравлена сравнением и анализом «как там» и «как здесь», и его постоянно грызли сомнения по этому поводу.

Таксист углубился в воспоминания о весёлых днях, проведённых за границей, привычно держа в поле зрения пассажиров, которые в любой момент могли начать нести полнейшую чушь. Пассажиров это полностью устраивало. В такой грандиозный момент им было не до пустых разговоров, которые они с удовольствием поддержали бы в другое время. Каждый из них чувствовал себя не просто участником, а вершителем какого-то великого события, меняющего эпоху. «М-да, ведут себя так, как будто важную персону сопровождают», – охарактеризовал это молчание таксист, и был недалёк от истины. Правда, он не смог прочитать на лицах пассажиров гордости от осознания того, что с ними происходит.

Давайте же на это многозначительной ноте простимся с Лампататой, которого так и распирает от гордости! Мы просим вас не устраивать при нём сцен и не лить горьких слёз, ему и без вас тяжело. Просто помашите ему, когда он будет разглядывать лётное поле из иллюминатора, одновременно пытаясь разобраться в хитросплетении ремней безопасности – его это подбодрит.

Глава 5

Мы долго ломали голову над тем, как нам лучше начать эту важную для нашего героя пятую главу. Прежнее безмятежное существование, которое влачил Лампатата, осталось далеко позади. Подобно годовалому ребенку, ему теперь придётся делать неуверенные осторожные шажки, вступая в новую и полную неожиданностей жизнь, и мы нерешительно топчемся на пороге этой главы. Чтобы всё-таки начать эту главу, мы внимательно изучили поведение Лампататы, спросили его (спросить будущих персонажей мы не можем, так как сами пока с ними не знакомы), что он сам думает по этому поводу (честно говоря, с ним бывает трудно найти общий язык) и (спустя долгие часы нудных пререканий между собой) не пришли ни к какому выводу. Поэтому мы просто решили рассказать вам всё, как это было на самом деле, нисколько не приукрашивая действительность.