Полный разгром Ф. Ф. Ушаковым турецкого флота у мыса Калиакрия вслед за успехами войск А. В. Суворова поставил победную точку в четырехлетней русско-турецкой войне 1787–1791 годов, заставил турецких дипломатов быть более уступчивыми на переговорах и ускорил подписание выгодного России Ясского мирного договора.

И вот теперь грозная опасность, надвигавшаяся с запада, заставляла недавних противников объединить свои усилия для совместной борьбы против французской экспансии. При этом именно Ушакову, прославленному русскому флотоводцу, поручалось огромной важности военное, дипломатическое и политическое предприятие, каким должен был стать предстоящий Средиземноморский поход.

Спустя три дня после прихода эскадры в Константинополь состоялось совещание представителей России, Турции и Англии, на котором был разработан план совместных действий. В ее работе приняли участие Ушаков и Томара.

В турецкой столице уже было известно о высадке Бонапарта в Александрии. Это обстоятельство заставило султана быть более решительным в выступлении против Франции и заключении союза с Россией.

Для совместного похода в Средиземное море Турция выделила эскадру во главе с адмиралом Кадырбеем в составе четырех линейных кораблей, шести фрегатов, четырех корветов и четырнадцати канонерских лодок[16]. Она поступила под общее командование вице-адмирала Ф. Ф. Ушакова. Турки обязались снабжать объединенную эскадру продовольствием, а в случае необходимости — и материалами для ремонта судов, а также предоставлять войска для десантных действий. Специально выделенный чиновник по вопросам снабжения — Каймакан Калфоглу получил соответствующие фирманы (именные указы султана), предписывавшие вассальным правителям Мореи и Албании доставлять на корабли необходимый провиант.

Директивы, полученные из Петербурга, обязывали Ушакова действовать в районах Египта, Канди (остров Крит), Мореи[17], Венецианского залива, а при необходимости — оказывать содействие находившейся в Средиземноморье английской эскадре. Исходя из этого и были намечены планы готовившейся экспедиции. По предложению Ушакова было решено основные силы соединенной русско-турецкой эскадры направить к островам Ионического архипелага, чтобы освободить их и предупредить высадку французских войск на Балканский полуостров, во владения Османской империи. Адмирал четко представлял себе важнейшее стратегическое значение Ионических островов, опираясь на которые можно было развертывать дальнейшие действия соединенного флота.

Английский же представитель, поверенный в делах Великобритании в Турции Спенсер Смит, исходя из узких интересов Англии, настойчиво предлагал основные силы эскадры направить к побережью Египта, под начало британского командующего. Ушаков решительно возразил против этого. Было принято его предложение послать в помощь англичанам небольшой отряд русских и турецких судов.

После совещания турки, принимавшие Ушакова с уважением и учтивостью, предложили ему осмотреть свои корабли, готовившиеся к походу, а также адмиралтейство и строившийся док. Своим видом военные суда произвели на адмирала и сопровождавших его русских офицеров хорошее впечатление. Многие из них были построены под наблюдением французских и английских корабельных мастеров с использованием добротных материалов. А вот организация, порядок на кораблях и особенно боевая выучка экипажей не вызывали восторга.

Вернувшись с совещания, адмирал Ушаков отправил в Севастополь посыльное судно с донесением для императора о результатах переговоров и намеченной плане совместных с турками действий. Он также изложил настойчивую просьбу прислать десантные войска, подчеркнув, что без них невозможно будет овладеть сильными укреплениями острова Корфу. О состоянии турецкой эскадры адмирал пока умолчал, хотя оно вызывало у него немалое беспокойство.

Лейтенант Егор Метакса, постоянно сопровождавший командующего в качестве переводчика, в своих «Записках…» пишет о низкой дисциплине и слабой боевой подготовке моряков союзных судов. Постоянного экипажа турецкий корабль не имел, за исключением командира, нескольких офицеров, лоцманов и мастеровых-греков. Остальная часть команды набиралась перед каждым походом, чаще всего насильственным путем, использовались и невольники. Люди эти сплошь и рядом не были обучены морскому делу, да и тяготились им. А тяжелые условия службы, полуголодное существование, болезни и отсутствие медицинской помощи и вовсе ввергали их в отчаяние. И при первой же возможности матросы убегали с корабля, хотя жалованье могли получить лишь после похода. Нередко экипажи возвращались в порт в половинном составе. Офицеры тоже не имели необходимой подготовки, не располагали картами и приборами. На всей эскадре компас имелся лишь на адмиральском корабле[18].

31 августа, находясь еще в Босфоре, на рейде Буюкдере, вице-адмирал Ушаков направил письмо контр-адмиралу Нельсону. Поздравив его с победой у Абукира, Федор Федорович изложил план предстоящих действий русско-турецкой эскадры и заверил, что при необходимости готов оказать английскому флоту помощь. Это послание положило начало переписке двух выдающихся флотоводцев, продолжавшейся до окончания Средиземноморской экспедиции Ушакова.

Выход эскадры был назначен на 4 сентября. Но его пришлось отложить. В тот день на рассвете небо заволокли низкие тяжелые тучи. Ветер с каждым часом набирал силу, и вскоре все вокруг потонуло в бешеном реве бури, шуме волн, грохоте грома. Наступившую темноту пронизывали изломанные стрелы ослепительных молний. Суда метались, словно испуганные кони на привязи. На линейном корабле «Св. Троица», вернувшемся два дня назад из Севастополя, не выдержали якорные канаты, и его стало дрейфовать к берегу. Затем то же случилось с фрегатом «Казанская Богородица». Ночью ударили молнии, были повреждены мачты на фрегатах «Григорий Великия Армении» и «Сошествие св. Духа».

А стихия все бушевала, и, казалось, буйству непогоды не будет конца. Три дня свирепствовал шторм. Лишь к утру 8 сентября ветер стал постепенно утихать, и Ушаков, не дожидаясь, пока он прекратится вовсе, распорядился сниматься с якоря и вступать под паруса.

Обмениваясь приветственными салютами с крепостями, эскадра направилась в Дарданеллы. Однако на выходе из пролива, у европейского берега ей пришлось задержаться снова: выделенные для участия в походе турецкие суда оказались еще не готовыми.

И сентября на русский флагманский корабль впервые прибыл командующий турецкой эскадрой Кадыр-бей, вместе с которым Ушакову предстояло действовать длительное время. Перед Федором Федоровичем стоял огромный и крепкий человек в форме турецкого капитан-бея (полного адмирала). Вел себя он с первых минут знакомства учтиво, постоянно выказывая свое почтение русскому адмиралу. Таким он оставался весь период похода. И не только потому, что по повелению султана ему надлежало во всем подчиняться российскому командующему, но и из чувства личного уважения к непобедимому Ушак-паше, которого он высоко ценил и готов был признать своим учителем.

Первым начал плавание отряд, направлявшийся в помощь англичанам к египетским берегам. В его составе было десять турецких канлодок и четыре фрегата, в том числе два русских — «Св. Михаил» и «Казанская Богородица» (турецкие суда не имели названий, обычно их различали по имени командиров). Возглавлял отряд командир «Михаила» капитан 2 ранга А. А. Сорокин.

20 сентября 1798 года, дождавшись попутного ветра, покинула Дарданелльский пролив и соединенная эскадра.

Перед русскими моряками распахнуло свои просторы древнее, овеянное легендами Эгейское море. Это было второе появление российской эскадры в Средиземном море, если не считать торговой экспедиции. Первая же военная экспедиция была совершена Балтийской эскадрой под командованием Г. А. Спиридова почти тридцать лет назад, во время русско-турецкой войны 1768–1774 годов. В той войне с турками участвовал и Ушаков: молодой лейтенант, получив в командование военное судно — плоскодонный прам с 44 пушками, прикрывал устье Дона. Главные боевые действия развернулись тогда на Дунае, где основным силам противника противостояли две русские армии.