— О, посмотрите-ка, — подал голос Габриель, все это время изучавший сделанные фото- и видеозаписи, — Вот это никакой не провод. Знаете, что это?

— Ну да, толстоват для провода, — согласился Хьют, — а на что похоже?

— Это хвост. А вот это уши. Кошачьи, похоже.

— Ну… по крайней мере, теперь мы можем быть уверены, что это андроиды, — прервал Габриель повисшую на несколько секунд тишину.

— Что ж, моральную ответственность за бездействие это с нас снимает, — заметил Скотт.

— Не факт. Пусть выглядит оно не совсем как утка, но крякает именно так, — возразил я.

— Я связался с командованием, — объявил вдруг Мун, — И мы займемся этим вопросом. Хотя бы потому, что он может иметь прямое отношение к основному расследованию.

— И… как именно мы им займемся? — спросил я.

— Сейчас придумаем, — ответил Мун, и уже через минуту, выйдя из транса, принялся командовать, — Во-первых, разбиваемся на две группы. Первая идет разбираться, вторая остается и обеспечивает поддержку, а также охраняет Стива. Кандидаты в первую?

Скотт, Хассан, Алекс и Габриель подняли руки.

— Ясно все с вами. Со мной пойдут Скотт и Алекс. Большая группа будет недостаточно мобильной. Хассан остается за главного.

Хассан и Габриель пожали плечами, а Скотт и Алекс принялись судорожно обдумывать, на что они согласились.

***

С точки зрения случайного прохожего наша группа не должна была ничем выделяться: мы оставили мечи и надели более подходящую для города одежду. Разве что рюкзаки, набитые всевозможными «на всякий случай»-ами были для американцев нехарактерны. Мы не шли никуда конкретно, а просто следовали траектории, которая максимально усложнит наше отслеживание — что, впрочем, представлялось мне бесполезным занятием в городе, где на каждый квадратный метр смотрит хотя бы одна камера. На краю поля зрения у каждого из нас висел прямоугольник, передающий картинку с глаз Муна в реальном времени.

— Мы в нужном корпусе, — сообщил командир, — Держитесь поближе к опорным зданиям, из которых можно спуститься в старый город. Это хороший маршрут отступления.

Мун со своей группой вышли из лифта в какой-то темный коридор и неслышно побежали по нему вперед. Двери позади них закрылись. И неожиданно послышался голос Скотта:

— Постойте.

Мун обернулся. Следователь показывал куда-то в темноту, справа от лифта. Никто, кроме него и командира, не видел ничего подозрительного, пока Скотт не пояснил:

— Когда мы вышли, там горела кнопка вызова.

Мун ничего не ответил, молниеносно выхватывая меч. А в следующую секунду его сигнал оборвался.

После мимолетного оцепенения Хассан чертыхнулся и ударил кулаком в стену, а затем выхватил Хеликс и прострелил ближайшую охранную камеру. Теперь приказ командира скрываться, поначалу казавшийся параноидальным, уже не вызывал ни у кого сомнений. Хотя мне все равно не верилось, что худшие опасения Муна оправдались.

— Здесь разделяемся, — быстро зашептал Хассан, — Стив — за мной, остальные — к другому опорному корпусу. Цель: старый город.

Хьют и Габриель тут же исчезли из виду, а я побежал за Хассаном вглубь здания, у входа в которое мы остановились.

41 этаж. Мы не могли бежать непрерывно, потому что перед каждым встречным прохожим нужно было замедлиться для минимизации подозрений, а каждую камеру аккуратно обойти, или хотя бы скрыть от нее лицо. Использовать лифт слишком рискованно. К счастью, поиск пожарной лестницы почти всегда был тривиальной задачей.

34 этаж. Хассан затормозил, прислушиваясь; затем повернулся, и без лишних комментариев бросился прочь от лестницы. На самом этаже тишину нарушала лишь вентиляция. Мы пошли на ее звук, вскоре наткнувшись на незапертый служебный проход, ведущий в вертикальную шахту с удобной лестницей.

28 этаж. На наше счастье, здание почти целиком состояло из служебных помещений, в основном связанных с водой: обслуживание приливной электростанции, очистка, опреснение и гидропоника. Как следствие, на нашем пути встречалось очень мало персонала, а роботы не обращали на нас никакого внимания. Но эта идиллия не могла тянуться долго: снаружи уже жужжала пара полицейских конвертопланов.

На этот раз, воспользовавшись рельсом грузового лифта гидропонной секции, мы спустились на 25 этаж.

— На противоположной стороне посадочная площадка, — заметил Хассан, — С одной стороны, стырить с нее что-нибудь летающее было бы очень кстати, с другой…

— Кто-то нас там уже ждет, — закончил я.

— Ты умеешь снимать блокировку управления с техники?

— В теории.

— Тогда есть смысл разделиться. Нам достаточно, чтобы один человек скрылся, так что это удваивает шансы. Давай налево — там нет лифта, — Хассан показал на застекленный коридор, идущий вокруг здания вдоль стены, — Не жди меня, если сам доберешься.

Я вздохнул и кивнул, понимая, что спор с профессионалом — худшее, что можно сделать в чрезвычайной ситуации, пусть Мун и не рекомендовал мне отбиваться от группы. Получив подтверждение, Хассан рванул с места и скрылся за поворотом. Спустя секунду я последовал его примеру, гадая, когда же наша удача закончится.

И она не заставила себя долго ждать. Я уже пересек значительную часть длинного прямого коридора, когда из-за поворота впереди вышли двое полицейских.

— Стоять, ни с места! — сразу же рявкнули они.

— Ми нон шпрехен инглиш! — я попытался задержать их, пока перебирал в воображении способы выйти сухим из воды.

Механика движения полицейских подсказывала, что они не киборги. Это еще не означало, что с ними можно драться, но…

— Хорош дурака валять, — прикрикнул один из противников, поднимая пистолет. Я и так догадывался, что вся информация обо мне у них уже есть. Нужно было лишь выиграть секунды на зарядку конденсаторов…

Время снова замедлилось — не так сильно, как в прошлый раз, но достаточно, чтобы уверенно координировать движения. Я рванулся вперед с такой скоростью, что едва не вырвал собственные внутренности инерцией; проскочил между полицейскими, подцепляя руками их голени, и, прежде, чем они упали, уже добрался до прямоугольного поворота коридора. Чтобы повернуть, я схватился за ручку какого-то служебного люка, торчащую из стены. Та, вполне закономерно, оторвалась, вынудив меня врезаться в стеклянную стену и использовать для поворота ее. Тем временем сзади уже сыпались проклятия. За долю секунды до того, как скрыться из зоны досягаемости полицейских пистолетов, я ощутил толчок влево. В тот же момент, с неразличимой для нормального человека задержкой, громыхнул выстрел. Подсознательно я записал в память вывод: пуля задела рюкзак. Но к тому моменту мое внимание уже было сосредоточено на новом препятствии.

О-оу. Я все-таки недооценил американцев. В двадцати метрах дальше по коридору стояла целая Мантикора — миниатюрный городской танк, непонятно каким образом забравшийся в такое помещение. Четыре ее гусеницы были развернуты в стороны, формируя рудиментарные, но проворные ноги, полностью перекрывающие коридор; а поднятая на манер скорпионьего жала пушка блокировала возможность перепрыгнуть.

С другой стороны, сколько танк ни модифицируй, его главной слабостью всегда будет неповоротливость в сравнении с человеком. И я рефлекторно знал, как ее использовать. Вместо того, чтобы бежать прямо после поворота, я добавил еще 60 градусов и метнулся к противоположной стене, используя любую возможность для увеличения своей угловой скорости относительно Мантикоры. Шаг по одной стене — пара шагов по полу — шаг по противоположной стене, каждый в новом направлении. Поначалу тактика работала безукоризненно: прицел танка вращался из стороны в сторону, не в силах предсказать траекторию моего движения.

Но, когда между нами осталась лишь треть первоначального расстояния, вражеский ИИ принял какое-то решение. Вместо того, чтобы направить пушку в мою сторону, он оставил ее повернутой в сторону левой, стеклянной стены. Я заметил это, лишь когда оттолкнулся от правой и уже неумолимо несся в противоположную сторону. Впрочем, я все равно не успел бы разгадать план танка вовремя. Он больше не пытался поймать в прицел меня. Вместо этого он вычислил, от какого стекла я собираюсь оттолкнуться, и выпустил в него снаряд, оказавшийся по какой-то причине бронебойным (Не успели зарядить что-то более подходящее? Боялись, что фугасный разрушит здание?). Сам выстрел не нанес мне никакого вреда, но теперь вместо того, чтобы оттолкнуться от стены, я пролетел через дыру в ней, обнаружив себя на высоте более ста метров над поверхностью океана.