— Зачем пришел в такую рань?

— Я… Я кое-что придумал, — вспомнил я.

— Да? Ну тогда выкладывай. Я вот сколько ни старался, не придумал ничего.

— Где Эля? Мы прямо сейчас пойдем к ней?

Эдуард посмотрел на меня как на помешанного:

— Андрюш, ты пошутил сейчас? Я же вчера сказал: там дежурят наши родители и старший брат временами. Они готовы убить меня голыми руками. К тому же уверены, что это я виноват в том, что случилось. Знают, что тогда Эля возвращалась от меня. Просто взять и пойти? Серьёзно? Много у тебя ушло времени, чтобы такое придумать?

Он выглядел разозлённым.

— Ну… всю ночь не спал, — попытался что-то ответить я.

Снова глупость сморозил. По Эдуарду было видно, что он тоже не очень хорошо спал последнее время.

— Ты боишься их? — скорее утверждал, чем спрашивал я.

— Чего? — Эдя начал закипать, чего я и боялся.

Нельзя отступать. Он выставит меня за дверь, если не смогу прямо сейчас сказать что-то убедительное. Тогда эта дверь, вероятно, закроется для меня навсегда.

А как на моем месте повела бы себя Эля?

— Эдуард, — твердо сказал я, — сейчас не время бояться! Пусть я не знаю, каково это, когда семья тебя отвергает. Но Эля тебя не отвергла. Она не рассказывала, сколько раз дома её ругали за то, что не перестаёт общаться с тобой. А ты испугался, что папа на тебя накричит?

Теперь и я не на шутку разозлился. Эдуард молчал.

— Когда тебя из дому вытравливали, кто тебе помог с жильем и работой? Её за это тоже отругали, будь уверен! А сейчас ты нужен ей и не хочешь идти потому что боишься?!

Он ничего не ответил. Эмоции так накрыли меня, что я чуть не плакал. Взявшись за дверную ручку, я произнёс:

— Тогда я пойду один. Я и её друг. Не знаю, насколько нужен ей я и пустят ли меня туда. Но я пойду и всё узнаю. А тебе ничего не скажу. Сиди тут и хнычь дальше!

От мной же сказанных слов я наконец прослезился. Стараясь не шмыгать носом, я собрался идти. Правда, не знал, куда. Идти в реанимацию один я безумно боялся.

— Стой, — придержал он ручку своей большой тёплой ладонью. — Я с тобой.

Подожди, я оденусь.

***

И сестра, и брат Эдуарда, как на подбор, были голубоглазыми брюнетами, сильно похожими друг на друга. Я сразу понял, кто это. Крепкий темноволосый парень вскочил со скамейки, только увидев нас. То, что он не обрадовался нашему появлению, не подлежало сомнениям.

Он, Эля называла его Эриком, полного имени я не запомнил: то ли Эраст, то ли Эрнест, был довольно красивым, но при этом внушал страх.

— Какого чёрта ты здесь делаешь? — вместо приветствия рявкнул он.

Я заметил, что Эдуард побледнел. Я наслышался историй, о том, как они крепко дружили в детстве, будучи почти ровесниками. И слышал, как Эдя ушёл из дома в семнадцать лет, поклявшись больше никогда с ним не говорить.

— Затем же, зачем и ты, — после долгой паузы ответил Эдуард. — Они здесь?

— Так я и сказал, — уже с явной угрозой заявил он. — Что это за сопляк с тобой? Твой дружок?

— Я друг Эли! — не сдержался я.

Эрик почти не сдерживался. По рассказам Эли, он был так же горяч и прямолинеен, как и она, но в придачу ещё и вспыльчив и довольно агрессивен. Один Эдуард оказался спокойным и рассудительным, она с грустью рассказывала, что до разрыва братья идеально дополняли друг друга.

Лицо старшего перекосилось от злобы.

— Ты совсем поехавший? Зачем ты его притащил? Всех ваших общих друзей-пидоров приведёшь? Говорил я ей, что добром такая дружба не кончится!

— Не вижу логики в твоих словах, Эрик, — саркастично заметил Эдуард.

— Не видишь?! — почти взревел старший. — И то, что в тот день она пересеклась с твоим истеричным дружком, тоже не видишь?! Глаза продери!

Эдя вздрогнул, кинул на меня умоляющий взгляд, я так и не понял зачем. И виновато кивнул.

— Это так, — признался он. — У меня есть подозрения, что Серёжа её толкнул. Они не ладили…

— Куда заныкался этот твой Серёжа?! — не дал договорить Эрик, напрыгнув на младшего брата и начав трясти его за воротник. — Я его убью!

— Я не знаю. Он просто исчез, — Эдуард даже не пытался высвободиться.

Эрик кричал так громко и страшно, что в коридоре собрались люди, которые уже искали, кто будет их разнимать. Он с неохотой отпустил Эдуарда, осознав, что привлекает слишком много внимания.

— После этого у тебя хватило совести заявиться? — уже тише прорычал он.

Я с трепетом наблюдал. Моё вмешательство только вредило, и теперь всё зависело от того, как поведёт себя Эдя и насколько хватит его самообладания. Он же опустил голову, что-то пробормотав, но затем решительно поднял взгляд на старшего брата.

— А у тебя после этого хватит совести прогнать меня?

— Чего? — удивился тот.

— Я пришел не к тебе, а к Эле, и ей я нужен точно так же, как и ты. И никуда я не уйду, можешь бушевать, можешь просто меня проигнорировать — это будет гораздо мудрее с твоей стороны. Но я законно интересуюсь её состоянием, этого факта ты не изменишь. Хочешь решить вопрос силой — пожалуйста.

— Эдя, — окрикнул брат.

— Что?

— Если выяснится, что твой Серёжа, или как там его, в этом виноват, приведи его мне, ладно?

— Если только выяснится, — кивнул Эдя.

— Отец пока ушёл домой, матери нехорошо. А новости насчет Эли тебе не понравятся. Пошли, нам всё расскажут и покажут, — смягчился Эрик.

— Эрик… — попытался что-то сказать он.

— Бате не показывайся, а то будет скандал. Он проклинает тебя, и сейчас особенно.

Эдя замялся, пытаясь что-то сказать, а его брат в нетерпении обернулся.

— Ты идёшь или нет? Не надо мне твоих пафосных речей. И оправданий не надо. Шевелись уже. А ты, — он обратился ко мне, — посиди тут, Эдя расскажет, что да как.

Они ушли. Я остался проводить время в мучительном ожидании, сотни раз проверяя время. Это были самые мучительные полчаса в моей жизни.

В итоге, учитывая бессонную ночь, я задремал и не заметил, как они вернулись. Эдуард плюхнулся рядом со мной. Вид у братьев был невесёлый.

— Инвалидное кресло ей не грозит, — начал рассказывать Эдя. — Но когда она придет в себя — неизвестно. Может стать овощем…

Эдя не стал продолжать. Некоторое время мы молчали, тишину нарушил звонок телефона. Увидев надпись на дисплее, Эдуард побледнел. «Серёжа», — смог успел прочесть я.

========== Почему так долго ==========

Меньше всего я ожидал, что Серёжа решит выйти на связь. Что он хотел сказать, зачем? Ни одного варианта я так и не смог придумать. И почему именно сейчас?

Эдя ответил, но сначала ушёл в другой конец коридора, на почтительное расстояние, где мы не могли бы ничего услышать. Сказал подождать минуточку. Его брат внимательно, по-хищнически смотрел на младшего.

— Что такое? — удивлённо спросил я. Не нравилось мне выражение его лица, будто у кота, который приготовился поймать и растерзать мышь.

— С кем он говорит? Уж не с Серёжей ли?

Я пришёл в ужас. Как он узнал? Тут же вспомнил, что Эля также обладает невероятной проницательностью.

— Нет, — излишне энергично замотал головой я.

— Значит да, — не сомневаясь заключил он. — Кем бы этот его друг не был, не выгораживай его — маленький тебе совет. С такими людьми лучше разговаривать мне, а не доброму гуманному Эде.

Он грустно усмехнулся, заметив мое испуганное лицо.

— Тебе, наверное, рассказывали про меня. Что я монстр, который бил маленького Эдечку. Да, я пытался переучить его. Тогда я был горяч. Но не я один. Возможно, он расскажет тебе, что было на самом деле, он тоже в стороне не стоял с этой своей ориентацией, чтоб её.

Эрик хотел было сплюнуть на пол, но передумал, вспомнив, что сидит не на улице.

— Я становлюсь старше и всё больше понимаю: да посрать мне, с кем трахается Эдя, хоть бы с конями. Я-то знаю, что мне он бы этого не предложил. Он вообще на удивление уважительно относится к желаниям других людей. Даже слишком, я бы сказал.

— Вы помиритесь? — с надеждой спрашиваю я.