— Черт! — он потер рукой челюсть, которая хорошенько ударилась об камень. — Я забыл! Самое главное забыл! Защитница моя…, — Брей поднял руку и увидел на ней кровь. — Моя мать.

Сидя на земле, и доставая дезинфицирующее средство, он пытался развязать комок чувств. Его переполняла гордость, счастье и боль. От ушиба на челюсти, от рваной раны в душе. Из нее текли воспоминания и старые запрятанные, смиренные чувства. Мягко струясь, они укутывали душу Брея словно темно-красный шарф. «Я даже не остановился возле ее могилки…».

Разобравшись с раной, он собрался, но так и не встал на ноги. Брей смотрел на окровавленную руку и пытался понять. Понять поступок отца, что убежал от боли. Брей, в принципе понимал, ведь он видел, как этот поступок терзал Фенриса еще до раскрытия тайны. Но понять, почему он не вернулся? А понять, как так получилось, что его героиня стала его кровной матерью? Что они его любили? Что не было другого варианта? У него никак не получалось. А ведь он должен это еще принять….

Собравшись с мыслями, Брей решил, что не будет ничего предпринимать, пока не узнает все детали. В истории детали всегда решали намного больше, чем общая картина. «А это…это не больше, чем еще одна история, о еще одной жизни».

Остальной путь он раскладывал все знания, которые он знал, и полученные в последние дни, пытаясь сопоставить и определить хронологию. За счет чего получил еще немало ссадин и ушибов по всему телу.

Вечером, когда он добрался до опорного пункта, все разведчики готовые к дальнейшему походу, ждали только его. И не только разведчики:

— Дядя Варрик? Изабелла? Что вы тут делаете?

— Пришли повидать тебя, Защитничек! — гном подошел и крепко обнял парня.

— И расспросить, как прошла встреча с Фенрисом, — добавила пиратка, подойдя ближе и мягко потеребив волосы парню.

— Вы же знали? Вы знали, что они мои…и поэтому отправили меня к нему? — выплеснул все свои чувства парень, что так старался держать под контролем.

От этих слов у старых друзей потемнели лица. Изабелла что-то крикнула другим разведчикам и те, кивнув, стали собираться в путь. На это обратил внимание Брей, и в замешательстве посмотрел на дядю:

— Мы не отправимся вместе с ними?

— Нет, парень. Я договорился с Мелири. Она даст тебе столько времени, сколько нужно, чтобы разобрать всю ту кучу, что мы оставили, — Варрик стал пережимать переносицу. — Надеюсь, Создатель, это последняя куча, которая собралась в частности из-за меня.

— Из-за тебя? О чем ты? Вы пришли убедиться, что он мне все рассказал, так ведь?

— Да, Брей. И помочь, — сказала Изабелла, положив руки на плечи гному и парню, и повела их в таверну, что стояла неподалеку.

Войдя внутрь, компанию обдало благоуханиями специфичным только таким забегаловкам. Везде слышался смех, музыка, разливался эль сомнительного качества. Что, несомненно, ободрило бы Брея, и его компанию, не будь на их горизонте тяжелого разговора. Найдя свободное местечко в тихом углу, пиратка быстро сделала заказ. Когда она повернулась лицом к столику, то обнаружила совсем не удовлетворяющую ее картину: Гном, хоть и сидел расслабленно, будто, наконец, обрел свое место, но его глаза бегали от одного угла таверны в другой, а пальцы отбивали срывающийся ритм. Брей же сидел скованно и смотрел в одну точку стола. Что пугало намного больше, чем уже устоявшееся поведение Варрика в таких ситуациях.

— Так, мальчики. Я знаю, этот разговор не из приятных, но подумайте о хороших сторонах – ты, наконец, все узнаешь, — она посмотрела на мальчишку, от чего тот чуть расслабился и перестал гипнотизировать стол. — А ты, наконец, перестанешь себя донимать, — Изабелла посмотрела на гнома, на что тот никак не отреагировал. Только добавил:

— Брей, расскажи нам для начала, все, что с тобой произошло за те дни, что ты провел с Фенрисом.

И Брей рассказал. Как его учили на подготовке в Инквизиции, лишь иногда добавляя свое мнение и впечатление. Об их встрече, о том, как его поразил взгляд и смекалка эльфа, хотя он меньшего не ожидал. Об их первом бое и волнении эльфа об его пораненной руке. О шоке, когда он узнал о настоящем состоянии здоровья старика. В этот момент даже Варрик не смог скрыть волнение, не то, что пиратка, что когда-то пыталась ухаживать за ним. Об их разговоре возле костра. Тут Брей, впервые надолго прервался. Когда Варрик хотел его уже одернуть, парень очнулся, лишь сказав, что понял еще одну маленькую деталь. И впервые за нынешний день улыбнулся. Дальше он рассказывал с большим энтузиазмом, что смотрелось ободряюще, но странно, так как разговор зашел об их не большой размолвке. Дальше Брей стал улыбаться еще шире, иногда поматывая головой, будто над чем-то сокрушаясь, рассказывая об их тренировке. Даже Варрик стал улыбаться, смотря застекленными глазами в пустоту. Он проснулся лишь тогда, когда парень вновь замолчал. Обернувшись, он увидел, как Брей сидел понурым, ковыряя дырку в столе. Его глаза были печальными, но не затуманенными как в прошлый раз, поэтому они дали парню время подобрать слова. Когда же Брей все-таки продолжил рассказ, то Варрик даже чуть удивился, что парнишка вообще нашел подходящие слова. Когда он закончил, то повисла глухая тишина. Казалось, что звуки и музыка, что наполняли таверну, лишь их угол обходила стороной. Только сейчас Брей заметил, что напитки давно принесли, и стал запивать горечь слов. Не рассчитав скорость, он мгновенно поперхнулся, но сразу же почувствовал большую ладонь на своей спине.

— Брей, когда ты уходил, как он себя чувствовал? — не раздумывая, спросила пиратка.

— Вроде нормально. Мне показалось, что настойка ему помогла.

— Будем надеяться, что так, — добавил гном, громко выдохнув и убрав руку со спины парня.

— А что? — недоумевая спросил парень.

— Понимаешь, у Фенриса есть такое свойство, …скрывать свои болячки от друзей и родственников. Ну, кроме татуировок. Да и здесь я не совсем уверен.

— Хм, — только и смог выдавить из себя парень, роясь в воспоминаниях, и пытаясь найти какой-нибудь тревожный знак со стороны эльфа, который он снова упустил.

Но он не поразмышлял над этим и минуты, так как из задумчивости его вывел мягки голос пиратки:

— Брей, теперь послушай ты нас, — на что, парень отреагировал моментально, готовясь воспринять информацию так же четко и полно, как на занятиях мадам-де Фер.

— Знаешь, — начал гном, — когда ты родился, Мириам в тебе души ни чаяла. В те три года казалось, она полностью забыла о насущных проблемах, лишь иногда вспоминая о них, когда приходили весточки с новостями. Но Фенрис всегда умел вывести ее из этого состояния, всего лишь пощекотав тебя за пятки. Твой смех всегда был заразителен для нее.

— Вы тоже были с ними в то время?

— Я иногда приезжал вас навестить из Киркволла.

— Тогда, если она меня так любила, то почему решилась отдать кому-то постороннему? А не оставить с…отцом?

— Потому что в то время на нее все еще велась охота храмовниками. Точнее, тем сбродом, что от них остался. Она получила информацию об их заражении красным лириумом и решила в этом полностью разобраться. Конечно, с маленьким ребенком на руках это было очень сложно. А про то, чтобы оставить тебя с Фенрисом…они решили, что это будет опасно, так как пусть эльф и профессиональный беглец, но с ношей на руках так же совершает ошибки. А о связи Фенриса и Мириам храмовники знали.

- Понятно…. Тогда, вы наверняка должны знать, почему он за мной не вернулся?

— О том, что делал Фенрис в последние 8 лет после смерти Мириам, я смутно знаю. Шесть лет из них он находился в Тевинтере. Скорее всего, там он и узнал о своем недуге и старался его вылечить…

— Почему вы так решили?

— Потому что, после того как он вернулся, он пришел сразу ко мне. Ведь я единственный кто мог точно знать о твоем местоположение в то время.

— И? Что же тогда случилось?

— Хах. Боюсь, вот здесь я чуть и напортачил…

— Конечно напортачил, гном ты этакий! — тут в разговор вмешалась Изабелла выразительным взмахом руки. — Когда Фенрис узнал, что его сын живет в ненавистной ему организации уже достаточно давно, да и еще, что ему там хорошо и не одиноко, он спросил совета у этого гнома. И как ты думаешь, что тот ему ответил? Он предложил оставить тебя! Так как…как, ты там говоришь?