— Да, …наверное, тогда ты прав. Пусть, все останется как есть.

Фенрис больше не желал находиться здесь, в этом городе. Рука и нога болели, вызывая такую же жгучую боль и скованность во всем теле. К этому амплуа присоединилась и головная боль. Но венцом всего была, конечно же, душевная. Боль такая, что было невозможно описать словами. С утаенным сердцем и затуманенным рассудком, который только и кричал: «Беги, беги, дурак!», эльф направился к выходу.

— Знаешь, может, ты сможешь втереться к нему в компанию…как-то участвовать в его жизни и воспитании… — сказал гном, но уже в пустоту.

Проснувшись, Фенрис увидел лишь мрак. Сначала он подумал, что ослеп. Но позже, привыкнув к темноте, он стал различать силуэты и через несколько минут мог видеть ясно. Видимо, была еще ночь. Или раннее утро. Через прикрытое шторками окно, просачивался не яркий свет. Было тихо, лишь сова ухала вдалеке. Осмотревшись, он увидел Брея, спавшего сидя за столом.

— Глупый мальчишка.

Прислушавшись к себе, он почувствовал лишь боль в груди. Хотя думал, что будет болеть все тело. «Значит, времени еще меньше». И эльф снова посмотрел на Брея.

========== Глава 8 ==========

Господин Фенрис, вы меня слышите?

Эльф открыл глаза и увидел перед собой обеспокоенный взгляд голубых глаз.

— Почему это вы заулыбались? — парень потер рукой шею, отводя взгляд куда-то в сторону.

-…Потому что рад, что не лишился зрения, — пробубнил эльф, снова закрывая глаза. Но оказалось, напрасно. Буквально через секунду его снова потревожила рука мальчишки, заставляя проснуться.

— Вот, — Брей протянул кружку со странной жидкостью, от которой неприятно пахло, а на вид она давала еще меньше надежд.

— Что это?

— Настойка для сердца. Вчера вроде помогла.

— И почему ты не изучал лечебную магию, — ехидно протянул старик, стараясь без резких движений сесть, так как в груди еще отзывалась боль.

Приняв кружку, он стал попивать отвар, размышляя над произошедшим. А Брей поднялся с кровати и накинул на себя куртку, прихватив тарелку с яйцами и еще чем-то:

— Я развел костер. Сейчас сделаю завтрак и вернусь, — улыбнулся парень и вышел на улицу.

Позже он заходил за тарелками и кружками. А еще позже принес все приготовленное. Брей хотел подать завтрак старику в постель, но Фенрис настоял, что будет есть как положено, и поэтому Брею пришлось помочь эльфу дойти до стола и сесть. После этого они принялись за трапезу.

Сначала стояла тишина. В окно светили теплые лучи солнца, приятно грея спину эльфа. Осматриваясь, он заметил не большой бардак на кухонных полках. Чистая кружка и ступка, стояли на столе на полотенце для рук. Обратив же внимание на впереди сидящего парня, старик заметил, что тот уставился в одну точку тарелки, явно намереваясь что-то сказать. И чтобы облегчить юноше жизнь, он произнес:

— Не думай об этом. Вчера я переусердствовал на тренировке, вот и все.

— Если бы вы мне сказали… — начал было Брей, поднимая сожалеющие глаза, как эльф его перебил:

— Зачем? Я давно так славно не проводил время, — Брей улыбнулся, опустив взгляд.

— Хотите сказать, что я могу спокойно уйти обратно?

— Именно это.

И после этих слов снова нависла тишина. Свет уже был такой яркий, что можно было разглядеть пылинки, плавно плывущие в воздухе. Эльфу показалось, что прошла целая короткая вечность, прежде чем Брей сказал:

— Но вы же не будете против, если я буду вас навещать? Там, например, …для продолжения тренировок? — в этот раз парень поднял взгляд полный надежды и волнения, от чего у Фенриса сбилось дыхание, и дрогнула рука.

Теперь он прекрасно осознавал, что должен был сделать, но в голове, почему-то стала крутиться только одна фраза: «Смерть — для него не выход». От этого еще больше сдавило в груди.

— Господин Фенрис? Вам нехорошо? Вы побледнели, — и не дожидаясь ответа, парень помог эльфу, не обращая внимания на возмущения старика, лечь обратно в постель.

Когда Брей убедился, что это была действительно минутная слабость, он передал старику его тарелку, собираясь после доесть свой завтрак и начать собираться. Но его остановил эльф, удерживая за запястье:

— Брей, послушай. Есть нечто, что я должен успеть рассказать тебе, иначе совесть меня окончательно убьет, — парень настроился на серьезный разговор, а Фенрис глубоко вздохнул:

— То, что я перестарался на занятиях, было лишь отчасти правдой.

— И…почему вы не рассказали другую часть?

— Потому что, …потому что не был уверен, что ты захочешь меня еще хоть раз увидеть…. Слушай. Сначала, я не узнал. Прошло так много времени…. И я пытался запихать этот клад в самый дальний угол, так как он не был для меня больше материальной ценностью. Но ты…напомнил мне, что я так усердно прятал…. Ты напомнил мне Мириам.

— Что…что вы хотите этим сказать?

— Я не хотел тебя тогда бросать. Да и не бросал, хотя это так выглядит. После смерти твоей матери, я не мог больше не о чем думать! Теперь ты прекрасно знаешь, какой она была. Ты должен меня понять! Хотя нет, Создатель. Я начинаю оправдываться. Тебе было так же плохо без нее, как и мне. А вместо того, чтобы разделить с тобой… вместо того, чтобы протянуть руку я…сбежал…. Прости, …прости меня, — Фенрис прикрыл руками глаза, согнувшись, пытаясь прийти в себя. Он не слышал, что делал Брей, но и не чувствовал рядом с собой.

Через пару секунд послышался стук двери. Когда эльф поднял взгляд, в избе уже кроме него никого не было.

Фенрис ненавидел время в своей жизни больше всего. Оно заставляло смотреть на вещи с другой стороны. Оно заставляет понимать, что некоторые ошибки в самом начале можно было избежать. А некоторые поступки настолько глупые, бесполезные, что думаешь: «Как? Как ты додумался до этого?!».

Эльф полулежал в постели, закрыв глаза. Он был хмурым. Но так же…довольным? Он, наконец, смог сбросить с себя часть ноши. Он никогда не думал, что это произойдет вот так. Он вообще не думал, не надеялся, что это произойдет когда-нибудь. А время потихоньку шло, тень от солнечных лучей медленно ползла по стенке. И вот, дверь стала потихоньку отворяться.

Сначала вошел ветер, а уж потом Брей. Его лицо выражало лишь задумчивость. Ни тени боли. Но эльф понимал, что она есть. Там, глубоко. Где Фенрис все это время прятал и свою. Но больше ему не нужно было этого делать, поэтому парень сразу отвернулся, как посмотрел на своего отца.

— Я…. Кхм, не буду ничего говорить. Сейчас. Я немного…поражен, если это можно так выразить, — эльф опустил взгляд, продолжая молча слушать.

— Мне нужно идти. Сообщить Инквизитору, что я узнал…. О Хоук, конечно же, что книга почти готова! — Брей быстро потер шею, схватил стоящую на столе кружку с отваром. Но не подошел. Лишь крепко сжал.

— Мист… Фенрис, я….

— Я все понимаю мальчик. Иди, собирайся.

Парень еще пару секунд помял кружку и отдал ее эльфу. Их взгляды не пересекались, но были одинаковы. Все то время, что Брей спешно собирался, Фенрис попивал отвар и смотрел в окно. Что-то казалось не правильным. Что-то обоих настораживало и путало их мысли. Но в нерешительности, время продолжало течь в тишине.

Когда Брей собрался, одел на себя рюкзак, он повернулся к пожилому эльфу, что все также лежал в постели в дальнем углу избы. Свет из окна не попадал на него, поэтому он оставался в полумраке. Но казалось, это не делало его мрачным. Эльф будто был на своем месте, и от этого становилось тяжело на душе. Мрак не должен становится родным человеку, у которого такая теплая улыбка. И вспомнив ее, Брей улыбнулся:

— До свидания… отец, — эльф поднял теплый взгляд. Плечи чуть опали, а на лице тоже появилась улыбка:

— До свидания, сын.

========== Глава 9 ==========

Отдаляясь от хижины все дальше и дальше, ощущение не правильности становилось все больше. «Я же вернусь! Я вернусь, и расспрошу его обо всем! Где он был, почему не пришел, почему они вообще меня оставили!». Проходя по опушке, лесу, на Брея стали накатывать мягкие волны воспоминания последних дней. «Вон там мы занимались двуручному мастерству, там находится река, где он был мне опорой…». И, собирая в совокупности все, что он узнал и подметил об эльфе, было просто невероятно понять, что когда-то он представлял своего отца именно таким. Твердым, как скала, человека, который всегда будет верен своим убеждениям и опыту. Который будет любить всегда. Мальчик не сомневался в чувствах отца. Он сомневался в своих чувствах. «Я так долго этого ждал, …я перестал верить…и вдруг, это». В этот момент Брей проходил по тропе, усеянной корнями деревьев и от неожиданности пришедшей мысли, запнулся об большой корень, свалившись наземь: