Вернее, это были части тел. Срезанный по диагонали торс с выпавшими внутренностями, отдельно одна нога и три руки – одна целиком, и две обрубленных по предплечью. Торс был одет в черное обмундирование, то ли полицейского, то ли военного. Одна из рук была явно женская. Камеры коптера снимали постоянно. Марк нажал кнопку сохранения временного отрезка видеозаписи и сделал серию снимков с высоким разрешением. Собирать останки не было смысла – хранить их не где, да и пользы тоже не было никакой. Снимков вполне достаточно, а зуки позаботятся об остальном. Теперь это просто мясо, неизвестно как пролетевшее миллиарды километров и попавшее на Лаппинкотт.

На обратном пути Марк вернулся в сто четвертый и в сто второй квадраты и также сделал более точные снимки. В сто втором пыль почти скрыла следы, но пятно всё равно было ещё видно. Редкие зуки, опоздавшие к основному пиршеству, ползали по нему и слизывали уже запёкшуюся кровь. Учитывая высокое содержание железа на планете, человеческая кровь им тоже была по вкусу.

Учёные долго спорили, на чём основан метаболизм выползней и пришли к выводу, что у них есть что-то общее с древними земными протобактериями, которые использовали ферросинтез, то есть разлагали оксид железа, которого на Лаппинкотте ещё больше, чем на Земле. С другой стороны, зуки кислорододышащие животные, что противоречит этой теории, так как бактерии на земле как раз и вымерли после того, как наша планета насытилась кислородом.

Изучив карту с отмеченными на ней точками активности, Марк заметил, что происшествия были не только зафиксированы в соседних друг с другом квадратах, но и сами места появления тел были выстроены в ровную линию. Исключение составляла лишь первая точка с девушкой, которая располагалась сильно восточнее и немного южнее.

Вернувшись в бункер Марк первым делом попытался связаться с Фёдором, но тот не отвечал. Его маячок жизнедеятельности показывал активность, но определение местонахождения было заблокировано. “Что за секреты?” – подумал Марк, – “Странный он всё-таки”. Хотелось пить и выпить. Можно было разбавить спирт из аптечки, но тогда всё равно придется ходить половину дня с неприятным чувством тошноты. Придётся ограничиться просто соком. На кухне Марк решил себя побаловать не порошковым концентратом, а почти настоящим соком из маленькой баночки, которая придаёт напитку неповторимый вкус алюминия, консервантов, с легким оттенком того ананаса, который был изображен на картинке. Марк поудобнее устроился на сидушке, снял с руки адвизор и приготовился смаковать сок, подумывая, а не поесть ли ему. Раз уж решил пировать, то можно регидрировать пиццу. И тут он заметил, что на адвизоре горит пропущенное оповещение – активность в медицинском отсеке.

Марк тихо вошёл в свою маленькую больницу. Девушка лежала неподвижно, одеяло валялось на полу. Марк подошёл ближе с целью укрыть её снова, и в этот самый момент она повернула голову и посмотрела на него. Марку с самого начала было интересно, что она скажет. “Где я?”, “Кто вы?” или даже может “Кто я?” – эти шаблоны первыми лезут в голову самих пациентов и их спасителей. Но девушка либо не смотрела фильмы, либо находилась в сознании достаточно давно, чтобы первое любопытство и шок сменились более насущными вопросами. “Где туалет?” – спросила она. Её голос был сиплым, охрипшим. Возможно она простудилась, валяясь голая на холодных камнях, а может сорвала связки. Марк подозревал, что датчики могли зашкалить от её крика.

– У вас катетер, – ответил Марк. Он инстинктивно показал рукой туда, где была установлена трубка, но быстро отдёрнув её, когда понял, что это как-то не слишком тактично, когда она уже в сознании, – вы можете… прямо так… но если вы хотите… ну… то придется вставать. Переносного лотка у меня нет.

– Катетер не работает, я его вынула, – ответила девушка и закашлялась.

Марк проследил взглядом от мочеприёмника по свисающей с края койки трубке и обнаружил, что он забыл открыть зажим.

– Туалет там, – кивнул Марк в сторону двери в санузел, – но я не уверен… вы сможете встать? Как вы себя чувствуете?

– Странное ощущение, – девушка подняла руку и поводила ей перед собой в воздухе, – расслабленность, но в тоже время ничего не болит и чувствуется бодрость.

– Это от препаратов, – закивал Марк. – Там энергетики, обезболивающие, тоник, стимуляторы роста, экстермобиотики – целый коктейль. Сначала бодришься, зато потом будет похмелье. Но они лечат быстрее.

– Мне сложно терпеть, помогите, я попробую встать, – нетерпеливо прервала его рассказ незнакомка.

Марк помог девушке сесть. Он опустил кровать ниже, чтобы она могла достать ногами… ногой, до пола. Девушка оперлась на Марка и встала. Хоть она и была большей частью забинтована и обклеена заживляющими повязками, одежды на ней по-прежнему не было. Живая и в сознании она воспринималась Марком совершенно иначе. Раньше это было окровавленное тело, которое он зашивал и заклеивал, не обращая ни на что внимания. Теперь это была женщина, девушка, присутствие которой пробуждало условные рефлексы этикета и безусловную реакцию мужчины.

Они доковыляли до туалета, Марк помог девушке сесть и остался стоять рядом, готовый прийти на помощь. Девушка же расценила это иначе.

– Вы хотя-бы отвернитесь! – возмутилась она.

– Извините, – автоматически ответил Марк.

Они вернулись обратно, Марк помог ей лечь и снова укрыл медицинским покрывалом. Наступило молчание. Нужно было обсудить произошедшее, но оба не знали с чего начать. Марк перебирал варианты, но в голову лезли опять стандартные шаблоны. Одиночество накладывает свой отпечаток – перестаёшь уметь общаться с людьми.

– Где я? – она наконец задала этот вопрос. – Что с моей ногой?

– Выпейте воды, – посоветовал Марк. Девушка постоянно подкашливала, хотя хрипота постепенно проходила. Вы помните, что произошло? – спросил он, когда девушка попила.

Марк подкатил к кушетке стул и присел рядом.

– Я помню, что произошло, но не понимаю, что произошло. Эти твари, что это? Какая это была планета? Я на корабле? Вы – санитар?

Разум цеплялся за последнюю надежду, за понятные и знакомые сущности, соответствующие ситуации. Но Марк был вынужден её расстроить. Он даже осмотрел себя – стандартный рейнджерский комбинезон не первой свежести был мало чем похож на униформу больничного санитара. В лучшем случае – уборщик.

– Это планета Лаппинкотт в системе Лаланд, – ответил он. – Э-м-м… восемь с небольшим световых лет от Солнца. Твари – это местные зуки, каменные выползни. Они нападают на всё живое, особенно если чуют кровь. Они напали на вас, ногу спасать было бесполезно. Я – рейнджер, Марк Джон. Третий, – представился Марк и изобразил головой лёгкий поклон.

– Вы тут один?

– Да, рейнджеры всегда одни.

– А где ещё двое?

– Кто? – удивился Марк.

– Ну вы третий, где ещё двое?

– А, ну это… я в роду третий, как Ричард Третий. Второй – мой отец. Или вы… а, я понял, – Марк заметил, что девушка глуповато улыбалась. Похоже она ещё не совсем пришла в себя после шока и лекарств.

– Наверное, это тоже действие вашего коктейля, – сказала она вдруг серьёзно, – на самом деле всё совсем не весело. Вы знаете, что случилось, почему я здесь?

– Нет, не знаю, – покачал головой Марк. – Вы неизвестно как оказались в дальней системе, на ещё неосвоенной планете. Никакие корабли не прилетали и не садились. Чудо.

– Бред какой-то, – девушка мотнула головой, как бы пытаясь отогнать всё это нереальное происшествие, но тут же скорчила гримасу боли. – Чёрт, голова. Я была в Аравии, на пляже. А потом вдруг здесь.

– Лучше не делайте резких движений, – посоветовал Марк. – Аравия – это Земля? Это объясняет, откуда взялся песок.

– Песок? – удивилась девушка.

– Там, где вы… э… появились. Я нашел кучу белого песка.

– Ничего не понимаю. Это бесит. Как я могла сюда попасть? Никакой корабль точно не прилетал?