За музыкой Люси не услышала дробного перестука тяжёлых шагов и негромких, скупо переговаривающихся голосов. А потом кричать было поздно — грубо схватили за плечи, зажали широкой мозолистой ладонью рот, поволокли в темноту. Выпавший из рук телефон, попав под ребристую подошву кроссовка, обиженно моргнул напоследок потрескавшимся экраном и отключился.

*

Двустворчатая входная дверь широко распахнулась, выпуская на улицу группу старшеклассников, и с тихим скрежетом захлопнулась обратно, несколько раз по инерции качнувшись туда-сюда. Едва парни спустились с крыльца, как Хибики осторожно сделал шаг в сторону, намереваясь по возможности незаметно покинуть сокомандников, но был безжалостно перехвачен Эвклифом.

— Куда?! — возмущённо воскликнул бывший капитан, беря его шею в захват. — А кто традиции соблюдать будет?

— Меня ждут, — попытался выкрутиться Хибики. Он уважал неписанные законы команды, но сегодня хотел быть в другом месте. Неужели хотя бы один раз без него не обойдутся?!

— Нас всех кто-то где-то ждёт, — наставительным тоном начал разглагольствовать Стинг. — Но мы же сейчас здесь. И ты должен. Хей, не дуйся! — он шутливо ударил Лейтиса кулаком в бок, не рассчитав силы, отчего его пленник болезненно поморщился, однако вырываться уже, поняв всю тщетность своих усилий, не пытался. — Посидим, и ты нам расскажешь, что там за девушка тебя ждала. Или не девушка? — продолжал ёрничать Стинг, заговорчески подмигивая покрасневшему Хибики. — Ладно, не кипишуй, среди нас гомофобов нет, а, парни? — ему ответил нестройный хор голосов, подкреплённый подбадривающими похлопываниями по спине. Грохот стоял такой, будто кто-то колотил боксёрскую грушу палкой — сил для удара никто не жалел. — Вот видишь, мы толерантны к сексуальным меньшинствам, можешь трахаться, с кем хочешь. Главное — хорошо играть в лакросс, правда, капитан? — Стинг повертел головой, выискивая в толпе Нацу, и недовольно нахмурился. — Я не понял, где капитан-то? Опять что ли со своей блондиночкой милуется? Фуллбастер, давай звони этому Ромео, какого все должны его ждать?

— А я, по-твоему, чем занимаюсь? — ворчливо огрызнулся Грей, с каждой секундой становясь всё мрачнее — мобильник друга отозвался сухим «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Люси, чей номер на всякий случай он забил в «Контакты» (после того, как Нацу пару раз забывал у неё телефон, эта предосторожность уже не казалась излишней), тоже была недоступна.

— Вот что любовь с людьми делает, — притворно вздохнул Стинг. — Она губит даже лучших из нас. Так что, Лейтис, забей ты на своё свидание — нет ничего лучше хорошей мужской компании. Пива мы тебе, конечно, не нальём — незачем детей спаивать, зато конфеты, так и быть, можешь жрать от пуза. Если Драгнил станет возмущаться, скажешь, я разрешил. Или ты сладкое не любишь? Ничего, там ещё орешки должны быть и чипсы. Эй, да отомри ты, мелочь!

На его удивление, Хибики проигнорировал и обидное прозвище, прилепившееся к нему с лёгкой руки нового капитана, и весьма чувствительную встряску. Раздосадованный столь явным пренебрежением, Стинг, желая выяснить его причину, проследил направление взгляда Лейтиса, и сам незамедлительно превратился в точно такую же немую статую: с парковки для школьных автобусов в их сторону медленно, словно каждое движение давалось ему с великим трудом, брёл человек. В темноте, царящей на стоянке, не было видно его лица, лишь силуэт, смутно знакомый. Но на свету от единственного горящего перед школьным крыльцом фонаря уже без труда опознались всклокоченные розовые волосы, широкие скулы и разбитые в кровь губы. Да и бессознательная ноша у него на руках в особом представлении не нуждалась — рассыпавшиеся по плечам светлые, отливающиеся мягким золотом локоны говорили сами за себя.

Сделав несколько шагов, Нацу неожиданно, будто ему ударили под колени, рухнул на землю, в последний момент успев выставить вперёд руку, тем самым смягчив падение для Люси. Он аккуратно, насколько позволяло его состояние, опустил её на асфальт, но отодвинуться или сделать что-то ещё не успел, кулём упав сверху.

Стинг, неотрывно наблюдающий за развернувшейся перед ними пантомимой, даже после этого не произнёс ни слова: на него напал странный столбняк, как, наверное, и на прочих парней — за спиной и рядом царило полное безмолвие, все разговоры стихли, ни шороха одежды, ни шума дыхания. Это был не страх; недоумение, растерянность и обязательные в таком случае вопросы, беспорядочно крутящиеся в голове, ещё не оформленные, смутные и пока, на волне не прошедшего шока, не требующие ответов.

Грей опомнился первым. Рванул вперёд, бухнулся коленями в оставшуюся от утреннего дождя лужу, потянул на себя бессознательное тело, пыхтя, бросил оказавшемуся рядом Чени:

— Помоги. Надо оттащить его в сторону.

Стингу досталась Люси. Он зачем-то потянулся к её голове, дотронулся до виска и тут же испуганно отдёрнул руку, почувствовав на пальцах что-то холодное и липкое. Взгляд заметался по девичьей фигуре в поисках чего-нибудь, обо что можно было бы вытереть казавшуюся чёрной кровь, и безнадёжно завис на обнажённой груди, как-то особенно беззащитно белеющей между половинками разорванной кофточки. Закусив губу, чтобы позорно не заскулить, Стинг брезгливо мазнул ладонью по собственным штанам (чёрт, он ненавидел кровь, а теперь ещё придётся её отстирывать!) и неумело зашарил пальцами по тонкой шее в поисках пульса. Ничего. Вот теперь стало по-настоящему страшно.

— Эй! — окликнул он Фуллбастера. Тот понятливо потянулся к Люси, с ходу найдя нужную точку (недаром ведь на врача собрался, чувствуется порода). — Ну? — получалось говорить только такими короткими фразами — так легче было бороться с подступившей к горлу тошнотой, потому что вблизи вид разбитого драгниловского лица казался ещё ужаснее.

— Жива, — коротко бросил Грей, поправляя на Люси одежду.

— А?.. — Стинг дёрнул подбородком в сторону Нацу.

— Тоже, — негромко откликнулся Чени. — Им нужна медицинская помощь, — обратился он уже к Фуллбастеру.

Грей, согласно кивнув, достал телефон, но прежде чем набрать номер Службы Спасения, пробежал глазами по оставшимся на парковке редким автомобилям, выискивая серый седан директора — на игре мистер Краси сидел рядом с Люси, и, если он ещё не уехал, ему надо сообщить, что с его племянницей случилась беда. Машина оказалась на месте. Грей повернулся к испуганно переминающейся с ноги на ногу команде, схватил ближайшего парня за локоть, подтолкнул в сторону школы:

— Позови директора, он ещё здесь. Бегом!

Хибики, столь «удачно» подвернувшийся Фуллбастеру под руку, ослушаться не посмел — побрёл, спотыкаясь, к зданию, пока не услышал за спиной грозный окрик: «Я сказал: бегом!». Тогда ноги, наконец, обрели нужную прыть, так, что даже влетев в вестибюль, он не сразу смог остановиться и едва не упал на повороте, поскользнувшись на гладком полу.

— Помогите, кто-нибудь! — Хибики уже забыл, кого надо было звать, и кричал первое, что приходило в голову. — Эй, есть здесь кто? Помогите!

Испуганное эхо заметалось в пустом коридоре, наводя панику, и появление мистера Краси скорее усугубило её, чем помогло собраться с духом.

— Ты ведь Хибики Лейтис, верно? Из десятого класса? — заботливо поддерживая его за плечи, спросил директор. — Что случилось?

— Там… они там… кровь… — бессвязно посыпались изо рта слова. — Грей… позвать вас…

— Идём, — мгновенно посерьёзнел мистер Краси. — Показывай, где и что.

Справиться с ролью проводника оказалось легче лёгкого — нужно было всего лишь проводить директора до входной двери. Дальше он обошёлся без посторонней помощи. Хибики лишь потерянно вздохнул, опускаясь на ступени крыльца — этот день ему запомнится надолго.

*

Лейла, не отрываясь, смотрела на бледное лицо дочери, не замечая, как комкает в огрубевших от постоянного копания в земле пальцах платок. Они с Джудо успели лишь забросить вещи в дом Байро и сразу приехали в больницу, где их уже ждал для разговора лечащий врач. Но она не смогла не заглянуть к Люси, чтобы хоть так, через стекло, посмотреть на свою девочку — большего Лейла пока не мола себе позволить, потому что знала: стоит только подойти ближе, прикоснуться и она уже не сможет уйти. А им надо многое обсудить с доктором: лечение, уход, возможные перспективы… Горло свело судорогой невыплаканных слёз — Лейла до последнего не верила в то, о чём несколько дней назад прерывистым от волнения голосом рассказал по телефону брат. Она механически делала множество вещей: собирала сумку, звонила в аэропорт, пытаясь поменять билеты, бронировала места на поезд, объяснялась с администрацией раскопок, передавала дела помощнику — и тщательно гнала от себя мысль, что больше не сможет поговорить с дочерью, услышать её голос, увидеть улыбку. И даже сейчас не позволяла себе расслабиться — не время, не место.