После третьего круга тренер, наконец, сжалился над ними и отпустил в раздевалку. Хибики, с трудом добравшись до ставшего сейчас неожиданно притягательного и крайне необходимого помещения, со стоном плюхнулся на лавку, мысленно пообещав себе хотя бы в ближайшие полчаса с неё не вставать. Объявление мистера Штрауса о том, что капитаном команды в этом году станет Нацу Драгнил, он слушал в пол-уха — его все эти перестановки интересовали крайне мало. На поздравительные крики сил уже не хватило, и Хибики обошёлся вялыми аплодисментами, почти тут же закрыв глаза в надежде немного подремать, пока остальной народ рассосётся, чтобы в одиночестве принять душ — сверкать своими прелестями даже перед представителями одного с собой пола он не любил.

Расслабиться ему, конечно же, не дали — мимо вальяжной походкой прошествовал ещё не успевший снять спортивное облачение новый капитан, отвечая на рукопожатия и грубоватые приветственные удары по корпусу не менее чувствительными тычками. Остановившись рядом с Эвклифом, Драгнил положил руку ему на плечи, максимально перенеся на них собственный вес, отчего его живая подставка слегка покачнулась, и нарочито громко, чтобы услышали все, спросил:

— Ну, что, друг мой блонди, готов передавать дела?

— Да не вопрос! — неожиданно миролюбиво отозвался Стинг. — Но ты ведь помнишь про экзамен?

Это была негласная традиция — уходящий капитан в обязательном порядке устраивал своему приемнику так называемую «проверку на вшивость», придумывая какое-нибудь задание, от вполне безобидной прогулки нагишом по городу до граничащего с мелкими правонарушениями проникновения в кабинет директора. Новый капитан мог попросить заменить не понравившееся ему поручение, а то и вовсе отказаться от экзамена, но тогда, как и в случае провала, команда оставляла за собой право игнорировать неудачника, вынуждая тренера назначать на этот пост другого человека.

— О’кей, что я должен сделать? — немедленно продемонстрировал свою готовность Драгнил.

Стинг не спешил с ответом, пытаясь придумать что-нибудь позаковыристее и поунизительнее — Нацу сам никогда не откажется от испытания и приложит все усилия, чтобы его пройти, так хоть поиздеваться над ним напоследок всласть. Тот, по-своему расценив молчание Эвклифа, решил прийти ему на помощь.

— Да не стесняйся ты, — подбодрил он Стинга, заговорчески подмигивая замершим в предвкушении очередного представления сокомандникам.

Их противостояние ни для кого не было секретом и часто выливалось в разного рода словесные перепалки, обычно происходящие при свидетелях. К удивлению и радости публики (кто же откажется от бесплатного шоу, особенно если не приходится выступать в роли активных участников?), противники никогда не повторялись в способах и средствах уязвить друг друга посильнее. Без сомнения, эта заслуга почти полностью принадлежала Драгнилу — комедиантство было у него в крови, доставшись в наследство от целой плеяды знаменитых актёров, покорявших в своё время театральные и цирковые сцены. Эвклифу волей-неволей приходилось едва ли не лезть из кожи вон, чтобы не ударить в грязь лицом. Получалось это не всегда успешно, но его визави никоим образом не мешал ему оттачивать своё мастерство, раз за разом подбивая на новые дуэли.

— Мы же не чужие, одна команда как никак. Ну? Ладно, — «сдался» Нацу, излишне расстроено вздыхая. — Не хочешь говорить — не надо. Я попробую угадать. Как на счёт скрытой камеры в женской душевой? Ай, нет, уже было, повторяться нельзя. Может, испечь тебе клубничный торт? Чёрт, у тебя же на клубнику аллергия, если только шоколадный. М-м, как тебе идея? Или ты сладкое не любишь? Тогда могу пиццу сделать. Хотя готовлю я не очень, потравишься ещё ненароком. А хочешь, песню тебе спою, под балконом, как раньше эти… как же их там? — Нацу почесал макушку, пытаясь вспомнить слово. — Да не важно! Спеть?

— Стриптиз станцуй! — предложил кто-то особо умный.

— Точно! — обрадовался Нацу. — Маэстро, музыку! — щёлкнул он в сторону Грея пальцами и, как только раздались первые аккорды незатейливого рингтона, настойчиво подтолкнул Стинга к ближайшей лавке: — Вы должны сидеть в первых рядах, сэр!

Хибики никогда не ходил на мужской стриптиз. Он вообще ни на какой не ходил, только по кабельному как-то случайно умудрился зацепить одним глазом что-то отдалённо похожее на это действо. Всё время просмотра (около трёх минут, на большее его не хватило) единственной мыслью было: «Как?!». Девица в телевизоре не слишком отличалась от него габаритами, поэтому щуплый Лейтис так и не смог понять, каким образом ей удаётся не просто ходить с двумя похожими на арбузы буферами, но ещё и танцевать, выделывая на шесте акробатические па под стать хорошо тренированным гимнастам. Эстетикой там и не пахло, никакого возбуждения Хибики не почувствовал и свято верил, что подобное развлечение не для него.

Стриптизёр из Драгнила вышел так себе, хотя и выглядел он в этой роли однозначно привлекательнее грудастой красотки. Особенно если учесть, что снимать ему пришлось не едва скрепленные между собой невесомые тряпочки, гордо именуемые сценическим костюмом, а тяжёлую защиту игрока в лакросс. В любом случае, парни оценили, аплодируя и подбадривающее свистя розововолосому танцору. Оставшись в одних штанах, Нацу, приспустив до паха резинку, предупредил, кокетливо поиграв бровями:

— Дальше только для тебя, блонди.

Парни загоготали ещё активнее. Стинг, криво усмехаясь, несколько раз демонстративно хлопнул в ладоши и поднялся с лавки.

— На жидкую троечку, Драгнил, — попытался он остудить пыл гордо выпятившего грудь Нацу. — Надо над техникой поработать. Просто так задницей крутить каждый дурак сможет. Эротичнее надо быть, эротичнее. А то от тебя все девчонки посбегают, если подобное увидят, подумают, что с тобой эпилептический припадок случился. Смотри и учись, салага.

Стинг двигался легко и пластично (семь лет школы бальных танцев давали о себе знать), желая не столько раздеться, сколько покрасоваться перед зрителями. Он тоже ограничился верхней частью одежды, сорвав вполне заслуженные овации, которые оказались бессильны перед одной-единственной ехидной репликой.

— Теперь я знаю, кого можно будет пригласить на мальчишник выпрыгивать из торта заместо стриптизёрши! Блонди, сделаешь скидочку по-приятельски?

К сожалению Эвклифа, ничего лучше, чем «У тебя денег не хватит, даже со скидкой», его мозг сгенерировать не сподобился. Пришлось, нацепив на лицо брезгливо-пренебрежительную гримасу, топать в душ, до хруста сжимая в кулаке полотенце, вместо того, чтобы от души пройтись им по заду наглого сокомандника.

— Эй, а задание? — обиженно прилетело в спину уже на пороге душевой.

— Я ещё не придумал, — злорадно бросил Стинг через плечо — до объявления результатов «экзамена» неофициально капитаном будет считаться он, а не Драгнил.

— На счёт торта всё же подумай! — оставил за собой последнее слово Нацу.

Стинг не посчитал нужным отвечать, опасаясь поставить себя в ещё более дурацкое положение. Тем более что ему всё же удалось щёлкнуть Драгнила по носу — тот ведь теперь как на иголках будет, чем не месть? Мелковато, конечно, не вечно же с решением тянуть, но пара дней у него точно есть. Глядишь, за это время какая-нибудь интересная мысль и придёт в голову, а нет — можно будет воспользоваться уже данными ему подсказками. Потому что сладкое он всё-таки любит.

Едва бесплатное эротическое шоу закончилось, Хибики снова закрыл глаза, почти мгновенно погрузившись в вязкую тяжёлую дремоту, какая обычно бывает после напряжённого трудового дня или долгого пребывания на солнце. У него сегодня было и то, и другое, немудрено, что его так разморило. Поэтому очень хотелось, чтобы в данный момент его никто не трогал. Наивные мечты! Рядом на лавку уже кто-то присел, отчего та жалобно скрипнула, прогибаясь под чьим-то грузным телом. Хибики с трудом разлепил веки и тут же зажмурил их обратно. Таких совпадений не бывает. Это точно чей-то злой умысел. Иначе как объяснить, что Нацу сел именно здесь, хотя его шкафчик в другом конце раздевалки? Да, он побаивался нового капитана и честно себе в этом признавался: Драгнил был для него слишком шумным, не в меру энергичным; попасть такому под горячую руку означало найти себе неприятности на пятую точку, даже если главный зачинщик беспорядков действовал исключительно из добрых побуждений. Хибики пока удавалось счастливо избегать прямого контакта с Нацу, и ему вполне хватало собственных наблюдений и свидетельских показаний «потерпевших», чтобы понять масштабы катастрофы, которая обрушится на него, если их пути всё же пересекутся. Но любое везение рано или поздно заканчивается. Правда, оставалась робкая надежда, что его просто-напросто не заметят. Главное — не отсвечивать. Знать бы только, как это делается…