— Отлично, все в сборе!

— И что это значит? — подозрительно покосился на неё Стинг.

— Только то, что вы можете дружно поприветствовать своего нового капитана! — голосом, полным сарказма, проскандировала Люси. — Нацу выполнил твоё условие. Желаешь взглянуть? — не дожидаясь ответа, она покопалась в телефоне и сунула гаджет Эвклифу под нос. Тот, торопливо мазнув взглядом по экрану, поспешно отвернулся, отчаянно краснея. — Что ты там ещё просил? Трофеи? Вот, держи, — в рефлекторно протянутые руки полетели разноцветные лоскутки, в которых без труда можно было опознать женские трусики. — С кружавчиками, обычные, шортики, слипы, стринги. Думаю, хватит на всех. Разбирайте, мальчики, — Люси сделала приглашающий жест остальным участникам команды. Те под грозными взглядами Грея и Чени зашугано ретировались за шкафчики. — А теперь простите, мне нужно идти — хочу провести вечер в более приятной компании.

— Так ты всё знала? — поражённо выдохнул Нацу. Осознание свершившейся катастрофы шло с трудом: мысли путались, обрывались жалкими ошмётками, вялые, пустые. В происходящее ещё не верилось, как в сбывшийся кошмарный сон: такого просто не может быть!

— Прежде чем что-то обсуждать, — назидательно принялась объяснять Люси, — убедитесь сначала, что вас никто не услышит, даже случайно. Открою вам маленький секрет: в пустых помещениях звук разносится далеко и чётко, так что до меня долетело каждое ваше слово.

— Ты это… прости нас, ладно? — кособоко извинился Стинг.

— Не трудись, — презрительно-насмешливое фырканье окончательно проняло всю компанию: как ни крути, а виноваты в большей или меньшей степени были все. — Я ведь тоже в накладе не осталась, да, Нацу? Знакомство с твоим отцом вышло таким… естественным. Хорошо, когда твой дядя директор школы — столько всего интересного можно узнать о тех, с кем будешь учиться весь год! Остальное — дело техники.

— Ты меня использовала, — догадался Нацу. Первый шок отступил, ему на смену пришли обида и гнев.

— Как и ты меня, — Люси шагнула ближе, зло прищурившись, посмотрела прямо в глаза. — Неприятно, правда? Зато ты теперь знаешь, каково на твоём месте было бы мне!

Хлопок закрывшейся двери осел на щеках не хуже пресловутой пощёчины — они горели столь же жарко и долго. Тренировки, уроки, еда, сон — всё оказалось забыто, отодвинутое на второй план бушевавшими внутри чувствами. Ярость, разочарование, боль, стыд, вина… Они приходили, уходили, сменяя друг друга, заставляя метаться между желанием послать Люси к чёрту и столь же сильным вернуть её расположение. Нацу и сам не заметил, что пристально следит за Люси, пока ему не сказал об этом Грей.

— Ты в ней скоро дырку сделаешь, будешь так смотреть, — не поднимая голову от книги, недовольно буркнул Фуллбастер.

Они сидели в библиотеке, готовясь к семинару. Вернее, готовился-то как раз Грей, а Нацу лишь тупо пялился на вредную блондинку, расположившуюся через два стола от них. После того памятного разговора в раздевалке прошло почти две недели, за которую обычно жизнерадостный, неустанно балагурящий друг превратился в унылое молчаливое нечто, единственным развлечением которого теперь было разглядывание светловолосого затылка некой особы. Это невероятно раздражало. Ну, что такого случилось в самом деле? Девчонка отшила? Будто других на свете нет. Нацу же сам говорил: «Приятно проведём время». Вот и провели. Теперь-то чего страдать?

— Не надоело ещё сталкера из себя изображать?

— Никого я не изображаю, — Драгнил даже не шевельнулся, продолжая буравить взглядом чересчур ровную спину Хартфилии.

— Да? А сейчас ты что делаешь? Медитируешь? — не удержался от подколки Грей. — Слушай, расслабься уже, а? Сходи на вечеринку, подцепи девчонку, трахни её как следует. Вон эта рыженькая из группы поддержки, Флёр, кажется, она же глаз с тебя не сводит. Сделай ей приятное.

— Не могу, — застонал Нацу, запуская пятерню в волосы и нещадно ероша их. — Даже думать о других противно, не то что… Флёр сама ко мне полезла, — понизив голос, продолжил жаловаться он. — На вечеринке у Джастина, в пятницу. У меня на неё не встал. А я ведь когда-то хотел с ней замутить, она мне в принципе нравилась. И такой провал… Отговорился, что перебрал слегка, и удрал. Зато стоит только наш поцелуй в гараже вспомнить…

Нацу, не закончив, громко припечатался лбом о крышку стола. Грей краем глаза успел заметить, как Люси, вздрогнув, села ещё прямее (хотя куда уж? И так словно палку проглотила).

— Похоже, друг, ты попал, — резюмировал он. — Даже не знаю, радоваться за тебя или нет.

Нацу тоже не знал. Его тянуло к Люси — пора было признать сей неоспоримый факт: он скучал по их разговорам, пешим прогулкам, ежевечерним посиделкам в сети; ему хотелось слышать её голос, видеть улыбку, чувствовать тонкие пальчики в своей ладони. Такого с ним раньше не случалось. Это не пугало, скорее, настораживало и медленно подводило к осознанию того, что нужно если не попробовать вернуть их отношения, то хотя бы извиниться.

И вот с последним-то и возникли определённые проблемы: ещё никогда его шутки не заходили так далеко, не ранили настолько глубоко, не становились обоюдоострыми — в этом Люси оказалась права, Нацу на собственной шкуре прочувствовал то, что мог бы испытывать на её месте любой человек. Ему было правда жаль, но будет ли достаточно просто признать свою неправоту и сказать пару приличествующих ситуации слов? Может, нужен какой-то материальный презент? И насколько он должен быть впечатляющим? Не решаясь обращаться за помощью к друзьям, Нацу пошёл за советом к отцу.

— Можно тебя спросить кое о чём? — потоптавшись за порогом с полчаса, он наконец сунул нос в кабинет, надеясь, что родитель не станет слишком подробно расспрашивать его о причинах столь странного интереса.

— Конечно, — Игнил немедленно отложил в сторону распечатку, всем своим видом выражая неподдельное внимание к проблемам сына.

— Вы часто ссорились с мамой? Я не помню, чтобы между вами происходило нечто такое, но, может быть, раньше, до моего рождения или пока я был маленьким?

— Случалось, — усмехнулся Драгнил-старший. — Твоя мама была довольно страстной по натуре, вспыхивала, как порох, могла раздуть скандал на пустом месте, из-за любой мелочи. Материнство очень сильно её изменило, она стала спокойнее. Да и я научился обходить острые углы в наших отношениях.

— А как вы мирились? Кто делал первый шаг?

— Обычно я, даже если инициатором скандала была она.

— Почему? — Нацу помнил принцип, которому его учил отец: кто умнее, тот уступит — и всё же хотел услышать ответ от него самого.

— Наверное, потому что я очень сильно её любил, — вздохнул Игнил. — И не хотел потерять из-за мелких недоразумений. Твоя мама это понимала, поэтому никогда не злилась долго и старалась сдерживать свой темперамент.

— И как это было? — не отставал Нацу. — Ты просто приходил и говорил: «Прости» или делал что-то ещё?

— Под «ещё» ты подразумеваешь подарки, я правильно понимаю? — Драгнил-старший посмотрел на сына поверх очков и, заметив неуверенный кивок, разочарованно поджал губы. — Нет, никаких подарков в этот момент я твоей маме не делал и совершенно не понимаю их смысла. Может, ты мне попробуешь объяснить? Зачем они нужны?

— Ну… — Нацу неуверенно пожал плечами, спрятав руки в карманы джинсов. — Чтобы задобрить, наверное. Показать глубину раскаяния.

— Если бы оно измерялось в каратах или количестве нулей на чеках, я бы с тобой согласился. Но ты сказал одно весьма интересное слово — «задобрить». Разжалобить, подкупить, умаслить — выбирай синонимы по своему вкусу. Я не против подарков как таковых, поэтому делал их твоей маме часто и совершенно без повода, но не в данном случае. Это всё равно что ударить, а потом угостить пряником или бросить пару сотен баксов. Унизительно, как по мне. Можешь не соглашаться, твоё право, но я думаю, что произнесённое с истинным раскаянием «Прости» стоит гораздо больше любых презентов. При условии, — Игнил назидательно поднял указательный палец, и жестом, и тоном выделяя главную мысль, — что ты и в самом деле понял свою ошибку и приложишь все усилия, чтобы не совершать её впредь.