— Не буду! — облегчение скопилось на ресницах непрошенной влагой, заклокотало в горле звонким смехом, медленно тающим под осторожными, щедро рассыпавшимися по лицу поцелуями. — Не буду…
Нацу был нежен и по-юношески нетерпелив. Люси не ждала чего-то фееричного от первой в своей жизни близости, но, когда всё закончилось, удивлённо вздохнула: не разочарована! — забота партнёра грела лучше любого оргазма.
— Как ты? — приподнявшись на локте, Нацу пытливо всматривался в её лицо, старательно поправляя уголок пледа, которым накрыл их минуту назад.
— Со мной всё в порядке, — она невольно поёжилась от прохладного ветерка, проскользнувшего между их телами. — Холодно. Я бы хотела одеться. Отвернись, пожалуйста.
Нацу не просто отвернулся — ушёл на другой край поляны, за деревья, терпеливо дожидаясь разрешающего окрика. Потом они на перегонки доедали оставшиеся бутерброды, болтали, дурачились и даже, кажется, задремали ненадолго под тихий шелест осинок, тесно прижавшись друг к другу. Обратная дорога оказалась в два раза короче: их подвёз до города на своём раздолбанном пикапе шериф, возвращающийся от жившей на границе штата сестры. Люси, улыбаясь, смотрела в пыльное окно; Нацу поддакивал шерифу и крепко держал её за руку. Закатное солнце расчерчивало блёкнущее небо золотисто-розовыми всполохами, напоминая, что день подходит к концу.
— Увидимся завтра?
Они стояли на подъездной дорожке, так и не расцепив переплетённых пальцев.
— Прости, — Люси постаралась голосом смягчить свой отказ, — но я обещала дяде провести весь завтрашний день с ним — надо же как-то компенсировать то, что сегодня ему пришлось побыть моим секретарём и отвечать на многочисленные звонки других родственников. Мне с трудом удалось его уговорить.
— Ничего, я понимаю, — Нацу легко коснулся губами её щеки, явно нехотя отступил, давая возможность пройти. — До понедельника.
Люси обещала себе не оглядываться, но на пороге не выдержала — обернулась, подняв руку в прощальном жесте. Нацу немедленно ответил ей тем же и растворился в густых вечерних сумерках.
Комментарий к Часть 4
========== Часть 5 ==========
Почти не целясь и не сбавляя шага, Нацу отправил в мусорную корзину изжёванный, потерявший вкус комочек целлюлозы, победно хмыкнул, отметив точное попадание, и смело нырнул в копошащуюся толпу учеников, наводнивших холл старшей школы. Взгляд тут же заметался, выискивая приметную солнечную макушку — ему казалось, теперь он сможет отличить её от тысячи подобных. От разочарованного вздоха спасло дребезжание захлопнувшейся дверцы шкафчика — Люси пришла раньше и уже готовилась к уроку, доставая нужные книги. Догнать её было делом одной минуты. Рука по-хозяйски обхватила девичий стан, губы звонко чмокнули в область виска.
— Привет!
— Отпусти! — его добыча резко дёрнулась в сторону, удачно попав локтём по рёбрам.
— Хей, это же я! — Нацу предпринял новую попытку обнять, удостоившись за неё гневно-презрительного взгляда и холодного: «Я сказала: убери руки!». — Ты чего?
— Отстань от меня! — грубо бросила Люси, разворачиваясь и удаляясь в сторону класса.
— Не понял…
Нацу растерянно пялился ей в спину — пожалуй, большее удивление он испытал лишь в пять лет, когда отец объяснял ему на простых примерах законы классической механики. Мисс Хартфилия была явно посложнее законов Ньютона, но подобного рода сюрпризы пока ещё не преподносила. Нацу никогда не считал себя экспертом по части женской психологии, хотя у него имелся как собственный опыт общения с противоположным полом, так и те сведения, которыми щедро делятся в чисто мужской компании парни его возраста. Однако даже таких скудных знаний хватило, чтобы понять: он где-то крупно облажался. Выход из ситуации мог быть только один: выяснить, что он сделал не так, и постараться загладить свою вину — Люси ему нравилась, даже очень, и терять её из-за возникшего между ними недоразумения не хотелось.
Долго простоять соляным столбом посреди коридора Нацу не дали: трескучий школьный звонок и спешащий в класс учитель заставили отложить тяжёлые раздумья, целью которых было понять причину столь резкой перемены в поведении как теперь он думал своей девушки (после произошедшего в субботу он твёрдо решил предложить ей встречаться), до лучших, вернее, более свободных времён, обратившись к делам насущным — урокам. Сделать это оказалось непросто: неразрешённый вопрос висел над душой Дамокловым мечом, не давая сосредоточиться на учебном материале, да и Нацу не принадлежал к людям, откладывающим важные с их точки зрения дела на потом. Он несколько раз пытался найти возможность поговорить с Люси, но она успешно избегала его весь день, а под конец и вовсе сбежала в кабинет директора, добровольно соваться в который поостерёгся бы и менее здравомыслящий подросток. Помаявшись немного по пустой школе, Нацу вынужден был прекратить преследование в надежде добиться разговора другим способом.
Увы, и с этой идеей пришлось расстаться — Люси занесла его в «чёрный список» во всех доступных для связи местах. Социальная сеть, литературный сайт, мобильный телефон — все они то равнодушным металлическим голосом, то коротким системным сообщением оповещали о невозможности связаться с выбранным адресатом. К домашнему она тоже не подходила; взявший трубку мистер Краси сообщил, что его племянница занята каким-то супер важным эссе, посему беспокоить он её не станет, но обязательно передаст, что ей звонили.
— Хотя если это что-то срочное… — неожиданно подсказал ему лазейку директор.
— Нет, сэр, — Нацу совсем не улыбалось выяснять отношения под пристальным оком родственников, особенно таких, от которых так или иначе зависело и его будущее. — Думаю, это может подождать.
Чтобы ожидание не казалось слишком тягостным, он занялся продумыванием стратегии. Люси всё время была настороже, поэтому ей удавалось ускользать от него. Значит, нужно постараться застать её врасплох. И устраивать рандеву лучше не на перемене, а после уроков, чтобы у них было достаточно времени для разговора. Правда, завтра у него тренировка, но ради такого можно и опоздать немного.
На следующий день Люси всё также делала вид, что упорно не замечает его, при этом напряжённо замирая на малейший звук за спиной (Нацу, посвящённый в некий секрет, специально перебрался на последнюю парту на дальнем от окна ряду, чтобы дать ей возможность садиться одновременно ближе к свету и подальше от него). Однако уже через пару-тройку уроков, заметив, что никто не пытается отвоевать её внимание, она немного расслабилась, позволив Нацу осуществить свой план.
— Стой-стой-стой! — видя, как Люси шарахнулась от него в сторону, зачастил он, выставив перед собой открытые ладони. Их встреча состоялась в пустом коридоре — самое лучшее время и место для неторопливой дружеской беседы. — Мы просто поговорим, о’кей? Я что-то сделал не так? Почему ты меня избегаешь? Ведь в субботу всё было нормально. Если я в чём-то виноват, скажи мне об этом.
— Ты правда хочешь знать? — карие глаза смотрели не обиженно, а с болью и затаённой грустью. Нацу отчего-то стало страшно, но он всё же заставил себя кивнуть. — Хорошо, идём.
Люси молча потянула его за собой. Теперь к неприятному предчувствию добавилось ощущение дежавю: совсем недавно они точно так же шли по коридору в том же самом направлении! Может, та прогулка ему приснилась? Нацу даже рукой провёл по штанам, чтобы убедиться в обратном. Пальцы наткнулись на ровный, аккуратно сделанный шов. Да, всё было на самом деле: и катание на перилах, и вынужденный стриптиз, и удивительные полторы недели, пролетевшие единым, потрясающе ярким мигом. Одни из лучших недель за прожитые здесь три года.
Дробное эхо их шагов оборвалось надсадным скрежетом двери, почти потонувшем в нестройном возмущённом ропоте полуголых парней — все активно переодевались перед тренировкой. Люси, не обращая ни на кого внимания, порыскала по рядам и удовлетворённо кивнула, заприметив копошащихся рядом Эвклифа, Роуга и Фуллбастера:
