— Он ночевал у меня, – обрывает его Микки и залпом осушает чашку.

— То есть всё-таки…

— Мне пора.

Микки встаёт, не дослушав, ставит поднос на ленту и выходит из кафетерия. Он понятия не имеет, почему вдруг так зол и с чего решил напиздеть незнакомцу, да ещё и о чём! Хотя Галлагер же явно отшивал этого Тони не просто так, так что Микки просто немного ему помог. Благодарен должен быть.

К тому же Микки не пиздел.

========== Глава 8 ==========

Впервые за пять с хером лет, что Микки здесь работает, он считает каждую минуту рабочего дня, который кажется вообще бесконечным. Работая на Терри, Микки привык на часы даже не смотреть, но сегодня просто прирос к ним взглядом и придумывает себе всё новые и новые задачи, только бы взгляд лишний раз от монитора не отрывать. Один раз он видел, как Галлагер замер напротив его стола, но не сказал ни слова и чуть погодя пошёл дальше. Микки уж было ждал письма на электронку, но нет. Стало даже как-то немного обидно.

Он хмыкает собственным мыслям и качает головой. Совсем ебанулся.

Минутная стрелка офисных часов наконец-то в последний раз перескакивает на отметку «XII», и Микки выдыхает. Наконец-то, блядь, выходные. Два с хером дня Галлагер не будет на него пялиться, тыкаться в него стояками и вообще всем своим видом умолять распять его на кровати и выебать так, чтобы потом сидеть не мог.

Он мотает головой, захлопывает ноутбук, забирает со стола телефон, почти беззвучно со всеми прощается – вдруг Галлагер услышит? – и уходит из офиса.

Дома хорошо. Наконец-то тихо и точно никакого риска встретить никого лишнего. Микки разогревает себе ужин – надо поблагодарить Мэнди – и, с аппетитом доев рагу, стирает остатки соуса куском хлеба. А потом добирается до дивана и вырубается: ночь без сна берёт своё.

И просыпается от возмущённого:

— Какого хера ты дрыхнешь? – прямо над ухом.

Он с трудом разлепляет глаза и садится. За окном уже совсем темно, так что проспал он явно несколько часов, а не секунд, как показалось поначалу. Микки зевает и поднимает взгляд на Мэнди.

— Это всё, что ты хотела спросить? Если да, то я дрыхну, потому что хочу. Услышала ответ? Уёбывай. А то Галлагер ещё за тобой припрётся, только его мне тут не хватало, – вполголоса договаривает он.

— Я написала тебе шесть сообщений, – обвинительно заявляет она. – Два раза позвонила! А ты в пятницу завалился спать раньше шоу Джимми Киммела, как пенсионер. Собирайся давай, мы идём тусить.

— Ты охерела? – обалдело переспрашивает Микки.

— Мне надо развеяться, – отмахивается Мэнди.

— Развейся с Галлагером! Или ты к нему переехала, чтобы меня за собой по городу таскать?

— Йена нет дома.

В Микки поднимается волна возмущения, и он смотрит на часы. Почти полночь, а Галлагера нет? Пошёл клеить богатеньких папиков?

— Ты в циферблате дыру протрёшь, – начинает злиться Мэнди. – Если не умеешь определять время по часам со стрелками, я тебе скажу: без двенадцати полночь. В один клуб как раз в половине первого приходит охерительный диджей, я уже забронировала столик, и нам бы лучше не опаздывать, потому что тогда его отдадут кому-нибудь другому, а я не собираюсь торчать всю ночь на танцполе. Так что давай, приоденься, сделай что-нибудь со своей башкой и пошли. Снимем тебе кого-нибудь, – хмыкает она. – Может, перестанешь дуться на весь мир.

— Нахер пошла, – рекомендует он.

— Если повезёт, и я схожу, – легко соглашается она и подтягивает топ чуть выше. – Давай, Мик. Не заставляй меня идти туда одну.

Сучка явно знает, на что давить, и на Микки смотрит с откровенным вызовом. И его выбешивает больше не то, что он послушно встаёт с дивана и плетётся в душ, а что Мэнди знала: он не откажется.

Сообщений от неё действительно шесть, убеждается он, выйдя из душа несколькими минутами позже под довольное улюлюканье Мэнди.

«Микки-и-и-и, пожалуйста, давай сходим сегодня потанцевать?»

«Почему ты молчишь?»

«Милкович, скажи «нет», если не хочешь, что за ебланский игнор?»

А следом лесенка из эмодзи: сначала несколько злых, потом побольше таких же, но красных, а в конце – две строчки фиолетовых с рогами.

Мэнди явно очень хочет танцевать.

Матерясь сквозь зубы, Микки натягивает джинсы и футболку, потом меняет футболку на рубашку, а потом злится сам на себя и опять надевает футболку. Что за ебанатство, блядь? Он бы ещё волосы гелем уложил. Микки кривится и, мельком глянув на отражение, выходит из комнаты.

— Пошли, – зовёт недовольно, рассовывая портмоне и телефон по карманам.

— Ты вот в этом собираешься идти? – уточняет Мэнди.

— Нет, блядь, в этом мы доедём до бутика, а там я куплю себе платье с вырезом до пупа и туфли на каблуках, – закатывает глаза он. – Затухни уже. Если что-то не устраивает, я запру тебя тут. Кстати, ключи можешь уже вернуть.

— Ещё чего, – фыркает она. – Чтобы торчать под дверью и ждать Кеньятту, когда он придёт тебе навалять?

Микки не отвечает, мысленно поставив галочку напротив пункта «перестать вестись на провокации».

— Можно я надену кеды? – язвительно спрашивает он. – Они не оскорбляют твоё чувство прекрасного?

— Блядь, одевайся хоть в мусорный мешок, только давай живее. Такси уже у подъезда.

— Не знаю, как ты собираешься веселиться в клубе, доведя меня до белого каления.

— Буду игнорировать твоё присутствие, – охотно отвечает Мэнди, следом за ним выходя из квартиры.

В такси она садится на переднее сиденье, чем злит лишний раз, и принимается болтать с таксистом. Тот разговор с радостью подхватывает, и за десять минут дороги до клуба Микки узнаёт всю подноготную старого мексиканца. Он бы обязательно заснул, если бы Мэнди тарахтела потише.

Из машины она почти выпархивает и, уцепив Микки за руку, тащит к клубу. Игнорируя очередь, проходит к дверям, клюёт в щёку вышибалу и втаскивает Микки внутрь. Музыка начала долбить по ушам ещё квартала за три, так что он успел смириться с тем фактом, что оглохнет, видимо, во цвете лет.

Девушка-хостес провожает их к столу, то и дело бросая зазывные взгляды на Микки, из-за чего Мэнди ехидно ухмыляется.

— Может, ты хотя бы би? – наклонившись к нему уже за столиком, орёт ему в ухо. – Ты же актив, какая разница, куда присовывать!

— А тебя заводят штыри арматуры, которые торчат из пола на заброшках? – кричит в ответ он. – Какая разница, что присовывать!

Мэнди вскидывает брови и прищёлкивает языком, но болтать заканчивает и перебрасывает Микки меню.

Следующий час они подчищают алкогольные запасы бара, не обращая никакого внимания на окружающих. До того момента, пока Мэнди вдруг не откидывается назад – Микки всерьёз думает, что она падает, – и не хватает за руку идущего мимо парня.

Галлагер выглядит удивлённым, Микки злится, и только Мэнди довольно лыбится.

— Садись к нам! – перекрикивает музыку она.

— Я за барной стойкой, – вяло пытается отбиться тот.

— Садись! – настаивает Мэнди, и Галлагер, бросив виноватый взгляд на Микки, всё же садится напротив. Он явно неплохо её знает, раз даже не пытается спорить: в курсе, что это бесполезно. Если она вбила что-то себе в голову, то своего добьётся. Отличная черта, всегда восхищала Микки. Вот прямо до того момента, пока она не разбудила его сегодня ночью и не утащила в клуб.

Секундой позже Мэнди, взвизгнув что-то про любимую песню, выскакивает из-за столика и ввинчивается в танцующую толпу.

— Не знал, что ты тут бываешь, – перегнувшись через столик, пытается начать светскую беседу Галлагер.

— Я тоже, – хмыкает Микки.

Разговор не клеится, и у очень кстати пробегающей мимо официантки Микки заказывает бутылку виски. Начал он с пива, и продолжать вискарём явно не лучшая идея, но другого способа опьянеть он не знает. А ему надо, потому что Галлагер внезапно отбрасывает в сторону своё нахальство и ёрзает на кожаном диване как девственница, которую бойфренд впервые пригласил домой.

Через полбутылки они оба заметно расслабляются.