– Лучше я их отвлеку, – возразил Ренджи из чистого упрямства. Ну не хотелось ему вот так сразу соглашаться с этим типом! Несмотря на то, что он, вроде бы, дело говорил.

– Нет, – Хаями покачал головой. – Тебе нельзя. Ты можешь превратиться. А я еще не влипал подобным образом, поэтому я протяну дольше.

– Ну, хорошо, – вздохнул Абарай.

– Не ломись сразу, – добавил Хаями. – Если они не последуют за мной, я вернусь и попробую еще раз. И вообще, в любом случае вернусь. Оторвусь от хвоста и постараюсь увести еще партию. А ты действуй наверняка. Права на ошибку у тебя нет.

– Хватит мне лекции читать! – Разозлился Ренджи.

– И за что ты меня так не любишь? – Тяжко вздохнул Наото. – Ладно, об этом и потом можно поговорить. Действуем!

Он сунул Абараю прибор и неслышно побежал прочь, очень скоро скрывшись в тумане. Ренджи проводил его сердитым взглядом… но неожиданно для себя ощутил тревогу. Все-таки парень взял на себя самую опасную работу. А ну как сожрут его? Опять Абарай виноватым останется!

Ренджи помотал головой, разгоняя посторонние мысли, и уставился в прибор.

***

Реяцу тварей внезапно изменилась. Сначала стала сильнее, а потом… Бьякуя, боясь поверить своим ощущениям, осторожно выглянул в окно.

Мутанты уходили. Теперь в этом не осталось сомнения. Больше не было мельтешения черных теней в мутной дымке. Прямо под окном неожиданно кто-то прошел, и Бьякуя вжался в стену. А когда рискнул снова высунуться, прошел еще один, чуть дальше, все в том же направлении. Они уходили. Куда? Почему? Что там могло произойти, что их вдруг спугнуло или приманило? Впрочем, какая разница!

Ну вот и случилось то, чего он ждал, почти не надеясь. Улица была пуста, и реяцу тварей ощущалась теперь где-то далеко-далеко. Путь свободен. Бьякуя, не теряя времени, махнул в окно и поспешил в сторону, противоположную той, куда уходили мутанты.

Он не успел далеко уйти. Поскольку двигался он с чрезвычайной осторожностью, догнать его не составляло труда. Бьякуя вдруг услышал свистящий шепот:

– Кучики-тайчо!

Спрятавшийся в узком переулке Абарай делал страшные глаза и манил его рукой.

– Ренджи? – Изумился Бьякуя, торопливо скрываясь в том же переулке и прижимаясь к противоположной стене. – Как ты тут оказался?

– Я за вами, – довольно оскалился лейтенант и продемонстрировал громоздкое уродливое приспособление, в котором Бьякуя не сразу опознал новый прибор Куроцучи.

Ох уж этот Абарай! И почему он всегда лезет, куда его не просят? И что теперь с ним делать?

– Ренджи, – ледяным тоном напомнил Бьякуя, – приказом главнокомандующего тебе запрещено находиться в зоне поражения.

– Да он разрешил! – Легкомысленно отмахнулся Абарай. – Он сам меня сюда отправил.

Ренджи внимательно разглядывал своего капитана. Оторванный рукав, плечо, замотанное пропитавшейся кровью тряпкой, ссадины на лбу и подбородке, испятнанное кровью хаори. Но в целом Ренджи не показалось, чтобы он держался скованно, так что, скорее всего, не слишком пострадал. А вот во взгляде обычно непроницаемых серых глаз так отчетливо читалась досада, что Абарай разозлился.

– Кучики-тайчо! Что я опять не так сделал?

Капитан отвернулся. Он сделал шаг к выходу из переулка, так что оказался к Абараю спиной.

– Ты, конечно, хороший лейтенант, Ренджи, – начал Бьякуя… и заставил себя умолкнуть. Потому что продолжить ему хотелось бы так: «Но какого же черта сюда приперся именно ты? Ты здесь так же беспомощен, как и я, случись что, ты тоже не сможешь сражаться. И что мы теперь будем делать здесь, два слабака, в самом пекле?» Но он не сказал ничего подобного. Сказать такое означало бы показать, что он, Кучики Бьякуя, нуждается в помощи со стороны. Еще, чего доброго, лейтенант подумает, что он боится. И вообще, обижать Ренджи не стоило. Этот отчаянный парень опять бросился выручать своего капитана, несмотря на всю опасность подобного предприятия. Бьякуя всегда ценил смелость, даже когда она граничит с безрассудством.

– Ты понимаешь, что тебе ни в коем случае нельзя сражаться? – Все-таки не удержался Бьякуя.

– Да ладно вам, тайчо! – Обиженно воскликнул Абарай. – Мы сейчас запросто отсюда выйдем. Вон тут карта есть. И вообще… – до него вдруг дошло, что не нравится капитану в сложившейся ситуации. – Вы не думайте, что я просто наобум сюда приперся! Мы вдвоем на самом деле! Просто Хаями их всех отвлек на себя, чтобы мы могли выйти.

Кучики обернулся. Теперь на его лице было совершенно иное выражение. «Это же совсем другое дело! – Говорил его взгляд. – Что ж ты сразу не сказал, дурак ты этакий?» Ренджи снова ревниво нахмурился. Это он радуется, что Хаями пришел его спасать, так, что ли?

Бьякуя тоже с недоумением наблюдал за сменой выражений на физиономии лейтенанта. Конечно, ему было намного спокойнее узнать, что Ренджи все спланировал, а не бросился в пекло, очертя голову, как он это обычно делает. Только почему Абарай опять дуется, будто ему неприятно было в этом признаться? Неужели ему больше нравится, если его считают невменяемым идиотом?

– Ладно, – сказал, наконец, Бьякуя, – раз так, пошли, пока они не вернулись.

– Ага, – и Ренджи сунулся вперед со своим прибором.

Заблудились они почти сразу. Ренджи так и не разобрался со сложным устройством и теперь, когда они дошли до края карты, он не знал, как передвинуть изображение на экране. Он в отчаянии жал на все кнопки подряд и сквозь зубы негромко ругал последними словами капитана двенадцатого отряда. Бьякуя его не одергивал: едва взглянув на прибор, он немедленно мысленно согласился с лейтенантом. Надо же было придумать подобное! Наверняка это он нарочно, чтобы поиздеваться над теми, кому случится его изобретением пользоваться. Куроцучи любит, когда люди чувствуют себя идиотами. Поэтому Бьякуя помалкивал, не упрекал и не подталкивал лейтенанта, вдруг да разберется еще. Этот татуированный громила с подобной штукой в руках и так представлял собой дикое зрелище.

Чуда так и не случилось. Ренджи весь взмок и совершенно рассвирепел, казалось, он готов запустить прибор в ближайшую стену. Он даже оглядываться начал, словно выбирая.

– Кучики-тайчо! – Вдруг оживился он. – А я понял, где мы! Почти у самой лаборатории, не узнаете?

Бьякуя тоже огляделся. И в самом деле. Узнать местность было чрезвычайно трудно, туман скрадывал общий вид, но по некоторым характерным приметам Кучики убедился, что до лабораторий двенадцатого отряда действительно рукой подать. Офицеры медленно повернулись друг к другу.

– Похоже, там пусто, – проговорил Бьякуя. – Или почти…

– Тогда… – Глаза Ренджи заблестели.

– Дай мне эту штуковину, – Бьякуя протянул руку к прибору. – Я все равно не смогу сражаться, рука не слушается. Конечно, если мы попадемся, мы в любом случае пропали, но пусть лучше у тебя руки будут свободны.

Дальше крались еще осторожнее. Бьякуя прижимал к груди прибор правой рукой, но громоздкий агрегат был слишком тяжел для раненой руки, приходилось помогать левой. Это было скверно, и Бьякуя старался пристроить аппарат так, чтобы левую можно было свободно убрать, например, для какого-нибудь простенького кидо, и не уронить при этом тяжеленную махину себе на ногу. Ренджи не обращал внимания на его манипуляции, он напряженно вслушивался в туман.

Тяжеленная дверь отворилась без скрипа, и офицеры ступили в гулкий полумрак лаборатории. То, что никто так и не бросился на них прямо у входа, Бьякуя считал почти невероятным, ведь, судя по рассказам того разведчика, здесь мутанты должны кишмя кишеть. Разве что… если они все ушли, привлеченные реяцу Хаями? Скорее всего. И как раньше не догадались провернуть подобный фокус?

Впрочем, осадил сам себя Кучики, неизвестно еще, что ждет впереди. Может быть, вся их стихийная операция сейчас сорвется. Достаточно случайно, неосмотрительно повернув за угол, наткнуться всего на одного монстра. Говорят, здесь они особенно сильны, а ни у одного из них – ни у Бьякуи, ни у Ренджи, – нет права ударить как следует.