– Омаэда просто был трусом, – буркнула Сой Фонг. – Он запаниковал, и все.

– Он точно так же паниковал и в прошлый раз? – Осведомился Бьякуя.

Сой Фонг не нашлась, что ответить. Действительно, в прошлый раз лейтенант, хоть и вопил и зеленел от страха, все же пытался сражаться и сделал все, что от него требовалось. Не было такого, чтобы он просто прилип к месту и не смог даже убежать.

– Но ты-то победил! – Напомнил Кьораку. – Как ты смог это сделать?

– Я просто вспомнил о том, что не имею права проигрывать. Такого позора я не мог допустить. Пришлось побеждать.

– О, так ты, значит, полагаешь, что для всех остальных дела обстоят иначе? – Усмехнулся Шунсуй.

Кучики не удостоил его ответом. Вместо того он обернулся к Комамуре.

– Комамура, ты мог победить?

Тот, растерявшись от неожиданного вопроса, только глянул на Кучики сверху вниз, нахмурился и промолчал. У него и в самом деле были некоторые сомнения.

– Мне кажется, я понимаю, о чем толкует Кучики, – вступил Сайто. – Взвесьте сами, для кого из вас фамильная честь имеет столь же большое значение. Не у каждого есть столь полезный пунктик. Чтобы противостоять нашему врагу, нужно иметь серьезный стержень. Простое желание выжить здесь не пройдет. Не сомневаюсь, что все погибшие не хотели умирать. Здесь требуется что-то большее, превосходящее рассудок. Невозможность покрыть позором свое имя, как у Кучики. Или неспособность представить собственную смерть, как у Зараки. Скажу за себя: у меня такого стержня внутри нет. Я прекрасно осознаю собственную смертность, и никакие соображения не удержат меня на краю. Вот представьте, что вы захотели убить себя. Действительно очень захотели. Что вас удержит от этого шага? Возможно, какие-то очень серьезные обязательства…

– С чего бы это кому-то из нас хотеть себя убить? – Раздраженно буркнул Хиракава. – Здесь собрались вполне адекватные офицеры.

– А ты еще не понял? – Сайто насмешливо прищурился. – Именно это желание она нам внушает. Желание немедленно умереть! И обеспечивает, так сказать, вооруженную поддержку. Предоставляет возможность немедленно осуществить это намерение.

– И все равно не вижу смысла, – не сдался Хиракава. – Или ты полагаешь, что для кого-то из присутствующих честь капитана имеет меньшее значение, чем для него? – Он невежливо ткнул пальцем в Кучики. – По крайней мере, никто из благородных ему в этом не уступит.

– Осмелюсь напомнить, здесь не все такие, – вежливо и невозмутимо улыбнулся Сайто. – Взять хоть меня. Честь капитана? – Тут он с обезоруживающей улыбкой почесал затылок. – Боюсь, я вспомню о ней в последнюю очередь. Подсознательно, я имею в виду. Так воспитан.

Хиракава едва не сказал вслух: «Понабрали в капитаны руконгайцев», чудом прикусил язык в последний момент. Вспомнил, что их тут половина, хотя именно это соображение и удручало его, особенно после предательства одного такого пришлого капитана.

– Если тебе неинтересны мои слова, – с чувством оскорбленного достоинства проговорил Бьякуя, – ты можешь не обращать на них внимания. Но потом не говори, что тебя не предупреждали, когда столкнешься с врагом.

Бьякуя приметил, что Сайто в этом споре однозначно встал на его сторону, и теперь гадал, с чего бы это. То ли защищает результаты собственного эксперимента над чужой психикой, то ли, пользуясь случаем, в очередной раз демонстрирует свою союзническую позицию.

– Ну и что же этот псевдоученый предлагает делать? – С понятной профессиональной ревностью осведомился Куроцучи, не глядя на Сайто, но все равно было ясно, кого он имеет в виду.

– А у меня нет предложений, – развел руками Сайто, не обратив никакого внимания на эпитет. – Разве что… я предложил бы вообще не драться. Сматываться к чертям оттуда, и пусть эту пакость, порожденную нашей реяцу, добивает кто-нибудь другой. У кого шансов больше.

Тут возмутились все хором. В особенности Ямамото. Какой пример вы подадите бойцам, говорил он. Капитан, который бежит с поля боя, поджав хвост, смешон и не внушает уважения. Бьякуя с самым независимым и отсутствующим видом смотрел себе под ноги. Хотя он тоже был не вполне согласен с диким предложением Сайто, у него было ощущение, что он имеет к нему отношение. Получается, что он сам лично натолкнул капитана третьего отряда на такую мысль. Хоть и невольно.

По-настоящему расстраивало Кучики другое обстоятельство. За этими спорами все уже забыли о самом начале доклада двух капитанов, а именно о двух замеченных фактах лунатизма. Бьякуя надеялся, что обсуждению этого будет отведено больше времени. Это могло бы посеять в душе командира сомнения в виновности Хаями, а может, и вовсе снять с него обвинения, учитывая его собственную рискованную выходку – разговор с Сой Фонг. Но размышления о битвах, в которых нельзя победить, так увлекло всех собравшихся, что они позабыли обо всем на свете.

***

Оставив Ренджи следить за Ичиго, Рукия наведалась в гости к Урахаре – за новостями. Пока Абарай сидел на офисном столе, душераздирающе зевая от скуки во весь рот, Кучики пила чай в задней комнате магазина.

– Новости неутешительные, – в голосе торговца мерещилось даже некоторое сочувствие. – Готэй несет потери. Кроме прочего, погибли уже два лейтенанта.

– Что? – Рукия изумилась и немного испугалась. – Кто?

– Хисаги и Омаэда.

– Но… как это случилось?

– Я так понял, они встретили противника, которого и не должны были одолеть. – Урахара пожал плечами и потянулся за своей чашкой. – Хисаги сражался против капитана Тоусена, а Омаэда и вовсе против Баррагана из Эспады.

– Ничего себе, – только и смогла сказать Рукия.

Она слышала об обоих этих сражениях, о тех, настоящих. Она знала, что оба, и Хисаги, и Омаэда, были тогда близки к поражению. Что спасли их тогда не столько собственные навыки, сколько постороннее вмешательство. Так же примерно, как было у самой Рукии с Ями. Она замечала тщательно скрываемый страх в словах лейтенантов, когда они рассказывали потом о тех битвах. Откуда же их нынешний враг знает о самом страшном?

– И еще полно потерь среди рядовых членов отрядов, – продолжал Урахара. – Ямамото старается изо всех сил как-то минимизировать эти потери. Перераспределил посты… Что ж, не может же он вовсе отменить патрулирование города. Я даже уверен, что это не принесло бы пользы. А у вас что? Есть улов?

– Нет, – Рукия растерянно покачала головой. – Совсем ничего. Никаких подозрительных личностей возле Ичиго мы не заметили.

– Наверное, это была ошибочная версия, – невинно предположил Урахара.

– А у вас есть получше? – Насупилась Рукия.

– Видишь ли, – Урахара заулыбался, – я полагаю, что в ваших поисках не хватает научного подхода.

– Какого еще научного подхода?

– Вот, например, полиция Мира живых, когда хочет кого-то найти, использует такие методы, как словесный портрет и фоторобот.

– Это еще что за бред? – Рукия начала подозревать, что торговец над ней издевается. Глупая и непонятная шутка, как раз в духе Урахары.

– Вы собрались найти человека, верно? Но вы даже не знаете, какого человека вы ищете. А между тем, вот он!

И Урахара жестом фокусника извлек из-за пазухи лист бумаги. С этого листа на Рукию глянула какая-то невнятная рожа. Немолодой, лет на шестьдесят, бородатый мужик с суровым взглядом. Грубое лицо, резкие черты, нос с горбинкой. Рисунок был выполнен от руки и довольно небрежно.

– Это Йоруичи расстаралась, – объяснил Урахара. – Сбегала к Сой Фонг, выяснила у нее подробности. Потом не поленилась разыскать руконгайцев, один из них и зарисовал эту физиономию. Уже лучше, чем ничего, правда? Видели вы такого? Или вот такую? – И он извлек еще один рисунок.

Это была женщина лет тридцати, с короткой стрижкой, достаточно симпатичная, но с каким-то надменным выражением лица.

– Вот это и есть та самая рыжая, – торжествующе объявил Урахара.

– Не было таких, – уверенно сказала Рукия, внимательно изучив рисунки. – Возле Ичиго таких не водится.