– Лена, к тебе доктор!

«Как же я пропустила стук в дверь, приветствия в коридоре? Нет, невозможно так зацикливаться на воспоминаниях, иначе недолго сойти с ума!» – раздраженно подумала она.

Шаги на лестнице приблизились к ее двери. Легкий стук. Ее «войдите» и ставшее привычным:

– Ну здравствуй, здравствуй, пациентка.

Его голос был бодр, каждый раз бодр, а она каждый раз пыталась составить его портрет, определить возраст. Но так и не смогла этого сделать, отвлекаясь на свои мысли или свою нескончаемую боль. Или просто у нее не было художественного воображения? Один раз для нее он был высоким и голубоглазым блондином, другой – коренастым брюнетом с коротким ежиком на голове, и отчего зависили эти перемены она сказать не могла.

– Здравствуйте доктор! У вас для меня новости? Ведь сегодня нет планового осмотра. Сегодня была Соня, а значит, не ваш день.

– Новости есть, – все так же бодро ответил доктор.

– Первая – к тебе все время просится один молодой человек. И сегодня я разрешил ему придти, о чем и хочу тебя предупредить.

Ее обдало жаром: вот, оказывается, в чем дело, он не забыл ее, он хотел прийти, но ему не разрешали…ему не разрешали… Ее сердце стучало так, что казалось его слышал доктор, щеки пылали, а руки не могли найти себе места. За этой новостью она не смогла адекватно оценить следующие слова доктора.

– Ты хорошо поправилась Лена, набралась сил, твои травмы зажили, и мы собираемся готовить тебя к переходу в конце следущей недели.

– Я?

Уловив только последние слова о переходе она вернулась в действительность.

– Понимаешь, это надо сделать, надо начинать полноценную жизнь, надо…

Он остановился, смотря на ее лицо.

«Конечно, звезды, разговоры… Как она могла забыть о своем положении? Забыть об этих повязках, платках, о том, что она не сможет его увидеть, а он ее сможет. И увидит обожженное уродливое лицо, шрамы на щеках, подобие губ, повязку вместо глаз… Что еще?» – думала она, не слыша и не слушая доктора.

Она опять раздваивалась. Одна часть хотела его увидеть, ну уж не увидеть, но хотя бы услышать родной голос, другая – бежать, куда глаза глядят. Хотя глаза. Их как раз и не было. И бежать было некуда.

– Лена, Лена! – вернул ее из небытия голос доктора. Вернул уже совсем другую – бледную и испуганную. – Как ты?

– Надо уходить, да, да, я готова… конец следующей недели… это так скоро… я приготовлюсь.

И она растерянно замолчала. Молчал и доктор. Она даже не знала здесь ли он. Она не знала, что ей делать дальше. Она боялась это спросить. Но он заговорил сам.

– Мы разрешили навестить тебя всем, кто этого хочет и, конечно же, при условии, если этого хочешь ты. Список есть у тети, а решать тебе. В начале недели ты снова ляжешь в больницу на последнее обследование и, если все будет нормально, – тебя ждет другая жизнь.

– Да, – слабо согласилась она и добавила уже совершенно неожиданно для себя, – Спасибо, до свидания.

Ей определенно хотелось остаться одной. Хотелось все обдумать, хотя все и так было сотни раз обдумано.

Наверно, доктор ни раз был в подобной ситуации, поэтому он просто молча ушел. Доктор ушел, а следом за ним поднялась тетя.

– Леночка! У меня список. Хочешь услышать?

– Нет, тетечка, не сейчас.

Но тетя не уходила.

– Надо взглянуть, Леночка, надо.

Тетя была настойчива как никогда, и Лене пришлось выслушать весь проклятый список, да еще и с пояснениями.

×××××

Встреч было очень много. И только одну она оттягивала и не могла на нее решиться. Несмотря на согласие доктора, она отменила долгожданное свидание, перенеся его на потом. Она не могла сказать, когда это «потом» случится. Сначала ей надо было привыкнуть к людям. Надо заново учиться отвечать на их вопросы, выслушивать их пожелания, чувствовать их взгляды и, главное, не плакать, ни за что не плакать. Откладывая встречу на «потом», она надеялась, что и для Него это станет проверкой – первые посетители расскажут, как она ужасно выглядит, и он испугается придти.

И только под конец недели она решилась на свидание. Конечно, она подозревала, как все с ней ужасно, и просила тетю сделать ее облик менее пугающим – повязать платок на голову, чтобы скрыть отсутствие волос, надеть шаль на плечи, прикрывающую уродливые шрамы, обезобразившие шею и руки. Конечно же, нужна повязка на глаза… Лицо, губы… ничем не скроешь… Маска? Ну нет. Что за встреча в маске? Единственный шанс – полумрак, зажженный камин, дальний от него угол… Тогда он ее не испугается, и появится возможность услышать его голос, который ей так давно хотелось услышать. Она не могла отказаться от этого последнего счастья.

Сегодня… Она ждала его весь день, все время дергая тетю вопросами о времени и уточняя погоду, свой вид, делясь своим настроением. Осталось несколько часов, два часа до встречи… час, немного…

И вот сейчас это «немного» кончилось. Она волновалась. Укрытая шалью, спрятавшись в самом темном углу, она мечтала дотронуться до любимого, гладить по лицу и вспоминать о звездах. Но если она хочет общения, в то же время размышляла она, его нельзя пугать, его нельзя подпускать близко.

– Привет. Я так по тебе скучал.

У него был такой взволнованный и родной голос.

– Здравствуй, как дела? – она почти не волновалась и чувствовала, что им совершенно не о чем говорить. – Садись на стул, возле камина.

– Ну, как ты? Меня не пускали к тебе, говорили, что волновать тебя нельзя, а я…

И Лена услышала, как он поднялся со стула и сделал шаг по направлению к ней. Это она предусмотрела, этого она ожидала и загодя придумала подходящую фразу.

– Пожалуйста, сиди, мне так удобнее разговаривать, – предупредила она его, почти давясь слезами.

Шаг назад, и скрип стула.

– Говорят, скоро тебя перемещают?

– Да…, да…

И в воздухе повисло неловкое молчание.

– Лен, ну я так не могу, я хочу подойти к тебе. Ну как можно говорить на таком расстоянии, как можно почувствовать тебя через комнату. Я так долго мечтал о нашей встрече, я так ее себе представлял, я… – и он опять сделал движение подняться.

– Нет!!! – вскрикнула испуганно Лена, – Нет, нет, …неееет! Сиди там! Ты что не знаешь, какая я? Ты что не знаешь, что меня не осталось, что на меня нельзя смотреть без отвращения, что я сама не могу ничего видеть, у меня нет глаз?! – выкрикнула она – Тебе что не рассказывали знакомые?! Зачем ты меня мучаешь?

И она заплакала. Хоть и давала себе клятву этого не делать.

– Я много думал о нашей встрече. Я много расспрашивал о тебе моих родителей, я советовался с ними. Слушай, я могу на тебя не смотреть, а значит и не видеть все то, что ты не хочешь, чтобы я увидел, но я хочу до тебя дотронуться, прижать к себе, хотя бы немного, если тебе это не больно, я хочу в последний раз… – и он заплакал.

Это было так для нее неожиданно. Она не представляла ситуацию, повернувшуюся подобным образом. Она не знала, что делать, знала только, что он не должен и не может запомнить ее такой уродиной в последнюю их встречу…

– Я советовался… мы размышляли… мы предполагали, что ты так поступишь… – его голос был сбивчивым. – Мне родители посоветовали быть с тобой на равных. Они посоветовали мне, понимаешь, мне – он выделил это особо – завязать глаза, чтобы я не мог тебя видеть, но мог чувствовать. Ты не можешь мне отказать, ты должна согласиться. Ты должна согласиться…

Ей это решение показалось очень разумным. Почему она об этом не подумала? Но здравый смысл взял верх, и она ответила отказом.

– Я не могу тебе верить, потому что не могу проверить и увидеть надета ли на тебе повязка.

– А твоя тетя? Она может нам помочь, она завяжет мне глаза. Давай попросим закрепить повязку так, чтобы она не сползла. Я принес все – платок, скотч… Чтобы снять повязку потребуется время, если я начну это делать, ты обязательно поймешь, сможешь позвать тетю, укрыться… Лена…