Премьер распахнул рот и заметно позеленел. В какой-то момент в его глазах даже промелькнула надежда: это, конечно же, просто глупая шутка. Сейчас они рассмеются и скажут, что он попался.

– Да, мы все из леса, – все так же жестко продолжала Ретофа. – Твой дурацкий проект с железной дорогой поставил под угрозу наше существование. Поэтому сейчас мы тебя убьем. Давай, Таар, хватит с него.

Ан-Таар шагнул вперед. Под его рукой сгустилась красная дымка, через миг она оформилась в крупное длинное существо, и Суномохи утвердился на лапах, поднял голову и махнул хвостом, огрев Кайтена по бедру. Тот негромко взвыл и отодвинулся подальше от хвоста, оказавшись зато поближе к министру. На лбу премьера блестели капли пота, лицо стало совершенно неподвижным.

– Прикроем дверь, – усмехнулась Ретофа. – Для надежности.

– Давай, Суномохи, – твердо сказал Таар. – Его нужно убить.

– А с какой, собственно, стати? – спросил Суномохи… и уселся на пол, свернув хвост колечком.

– То есть? – Ан-Таар опешил. – Ведь ты знаешь все, что происходит, и слышишь все разговоры. Этот человек опасен для нас. Я обещал, что ты убьешь его.

– А меня ты спросил?

Этот внезапный бунт ошеломил Таара. Ему никак не приходило в голову, что их план может дать трещину на этом этапе.

– Но ведь ты отлично умеешь убивать. Ты убил множество тварей.

– Ну так не людей же! – парировал Суномохи. – Я, между прочим, не убийца.

– Тебе ничто не мешало убивать своих сородичей!

– Да какие из них сородичи? Пустые существа.

Кайтен расслышал, как лязгают зубы министра.

– Что… что… что это? – с трудом выдавил он.

– Это тварь, – негромко пояснил Кайтен. – Они в лесу водятся. Эта прирученная, а там дикие. Жрут всех подряд. Вот ты лес рубишь, а из-за этого весной оттуда полезут сотни тысяч таких тварей. Во все стороны разбегутся. Нравится перспектива?

Таар этого разговора не слышал, он препирался с Суномохи.

– Но ты же тварь! У тебя не может быть совести.

– Я всего лишь идея, как ты сам не раз говорил, – напомнил хищник. – К тому же твоя. Так что сам и виноват.

– Послушай, Суномохи, – попробовал Таар еще раз. – Это необходимо. Очень нужно. От этого зависит наша жизнь. Твоя тоже.

– Да противно же, – Суномохи собрал складки на своей длинной морде. – Как вот это убивать? Слизняк. Смотреть жалко.

Он нехотя поднялся, прошел по кабинету и взгромоздил передние лапы на стол. Министр принялся медленно сползать по стулу вниз.

– Ну, пусть он сопротивляется, хотя бы, – почти жалобно пробурчал Суномохи.

Он ткнул кривым пальцем с острым когтем на конце в плечо премьера. Тот икнул.

– Суномохи, перестань, – одернул его Ан-Таар. – Просто откуси ему голову.

– Нет, ну я так не могу, – тварь с тяжким вздохом сбросила лапы со стола. – Это мерзко. Я боец. Я головы откусываю в драке. А давить слизняков противно. И вообще, ты тоже отлично убиваешь тварей, вот и убей его сам.

Таар снова посмотрел на сползающую под стол жертву. Убить? Взять вон ту статуэтку со стола, она металлическая и тяжелая, со всех сил опустить на макушку… Нет. Даже представить невозможно. Он в отчаянии оглянулся на Кайтена.

– А что ты на меня смотришь? – Тут же всполошился тот. – Я вон даже в тебя выстрелить не сумел. А тогда я, между прочим, был напуган.

Таар опустил глаза, признавая справедливость его слов. Нечестно было просить помощи ученика.

– Мы с вами, как три идиота, – резко и насмешливо подала голос Ретофа. – Простите, как четыре идиота, – она покосилась на Суномохи. – Которые сами не знают, зачем пришли.

– Пошли отсюда, – коротко бросил Таар.

Суномохи исчез под его взглядом. Ретофа первой вышла за дверь, за ней Таар, а Кайтен еще оглянулся из коридора назад. Над столом виднелись только лезущие на лоб глаза несостоявшейся жертвы убийства. Глупо. Бесконечно глупо все получилось.

Они без помех вышли наружу и уныло побрели по улице, даже не думая о возможной погоне. Погони, впрочем, не было. Напуганный до полусмерти министр даже не предпринял такой попытки. Первой подала голос Ретофа.

– Ну, – с наигранной бодростью заметила она, – то, что никто из нас не оказался способным на убийство, в каком-то смысле даже неплохо.

– Это в философском смысле неплохо, – пробурчал в ответ Кайтен. – А в простом практическом – хуже некуда. Что теперь делать-то?

– Суномохи был прав, – безжизненным голосом отозвался Ан-Таар. – Я не имел права перекладывать на него ответственность. Я должен был сам…

– Ты же сам не сможешь, – напомнила Ретофа.

– Я должен. Я как-нибудь… Вы… езжайте домой. Я тут сам. Что-нибудь придумаю. Я… потом вернусь… весной. Сражаться. Но пока я должен…

Вид у него был совершенно убитый. Вот тебе и невозмутимый Ан-Таар, подумал Кайтен, вот тебе и неустрашимый воин, несгибаемый страж. И он понял, что впредь ему будет намного приятнее знать, что его наставник способен на обычные человеческие чувства, как бы хорошо ни научился их скрывать.

– Вот еще придумал: сам, – пробурчал Кайтен. – Я, между прочим, слово давал, что буду тебе помогать.

– Не помню такого.

– Ты и не должен. Я его себе давал.

– Мальчики, вы рано расстроились, – оптимистично заявила Ретофа. – Мы обязательно выкрутимся из этой ситуации. Вот увидите. А теперь пойдемте домой, я замерзла.

Они вернулись в гостиницу, более не разговаривая ни о неудавшейся операции, ни о планах на будущее. Разошлись по комнатам, и Кайтен сразу уснул, а Таар так и проворочался без сна до рассвета.

Утром Ретофа опять велела им сидеть на месте и не высовываться, сама же снова куда-то сбежала. Стражи смирно сидели в номере. Нельзя было предугадать действия премьера, на которого только что было совершено первое в истории покушение. Да, эта страна действительно не знала прежде политических убийств. И что он предпримет в ответ на подобный демарш? Улицы должны быть запружены полицией, а может даже и солдатами.

Но ничего подобного не происходило. Никто не обыскивал гостиницы, нигде не появились листки с надписями «В розыске». Когда Кайтен решился на вылазку до ближайшего угла, за газетами, ничего подозрительного он не заметил. Содержание газетных статей тоже было до странного обыденным.

Ретофа пропадала уже два дня. Кайтен не знал, тревожиться за нее или нет. Она опытная разведчица, наверное, знает, что делает. Таар с мрачным видом слонялся по комнате или сидел у окна, но уйти, к счастью, никуда не порывался. Кайтен знал, что удержать его не сумеет, равно как и то, что они оба немедленно заблудятся в столице. Сам он решался дойти только до угла, где стоял газетчик. Газеты оба стража читали пачками.

Ретофа появилась вечером. Ворвалась, как вихрь, швырнула на кровать шляпку, шлепнула на столик перед насупленными стражами свежую вечернюю газету. Глаза ее светились.

– Все получилось куда лучше, чем мы рассчитывали! – торжественно сообщила она.

Мужчины ошалело уставились на газетный лист. Огромный заголовок гласил: «Проект века закрывается!»

– Можете не читать, – Ретофа небрежно махнула рукой. – Там ничего интересного. Я вам так расскажу. Все это время я была в гостях у своего друга…

– У министра? – охнул Кайтен. – Ты с ума сошла! Это же… премьер… он мог ему о тебе сообщить!

– Бедняга ни словом не обмолвился о нашем визите, – усмехнулась бесстрашная разведчица. – Никому ничего не сказал, но многие вещи явно переосмыслил. Вчера он созвал заседание Кабинета и сказал своим министрам, что в расчеты закралась ошибка, что исходные данные неверны, что постройки такой дороги бюджет страны не выдержит. Что сумма по факту будет больше в разы, и потому строительство совершенно бессмысленно. И дешевле будет построить военную базу на островах, – они открыли как раз недавно какие-то острова далеко на востоке, – и проложить торговый путь за этими островами. Небольшой мобильный флот убережет грузовые корабли от посягательств Хайны. Министры почесали затылки, но согласились, многие так даже с облегчением. Порешили между собой, что премьер не то окончательно спятил, не то, напротив, излечился от безумия. Мой знакомый сказал, что у бедняги голова наполовину седая, и он вроде бы даже немного заикается.