– Да, я бывший музыкант. А это мой коридорчик. Тут я живу, провожу время… И простите мне эту единственную оставшуюся мне радость жизни – быть тенью в ваших играх и беседах. Сам-то я однажды «заигрался»… Теперь без ног! Впрочем, что я жалуюсь? Сейчас у меня новая большая Игра. И тайная. И в эту Игру я должен вас посвятить!
Глеб Сергеевич насторожился, выдавая прежнее неудовольствие.
– С вашего разрешения, разумеется, – добавил Джеймс, – проходите, любезнейший, вот в эту комнату. Это мой кабинетик.
Кабинетик был замыкающей частью анфилады комнат, в которых работал, обедал и спал этот странный человек.
– Присаживайтесь, Глеб Сергеевич. Я сварю великолепный кофе. А вот тут бар: напитки, сигары. Толкните дверцу.
Глеб открыл бар, встроенный в огромный, старинной работы книжный шкаф. И книги, их кожаные переплёты, хранящие дух минувших времён, и налитый стаканчик настоящего шотландского скотча с его янтарным тёплым светом сразу установили хорошую, добросердечную атмосферу для разговора. А когда дымок от сигары несколькими переплетающимися кольцами стал подниматься к потолку, Всеволожский улыбнулся и сказал:
– Спасибо! У вас хороший вкус.
– Джеймс. Прошу называть меня просто Джеймс.
– Великолепный вкус, мистер Джеймс! Набор-то в баре и вся обстановка кабинета изысканнейшая. Эта лампа, приборы на столе, глобус, настенные часы, ваза… Это – музейные вещи. Большинство предметов конца восемнадцатого – начала девятнадцатого веков. Это вот, если не ошибаюсь, Франция, это – Германия, а эти три картины – конечно, Италия.
– Старший брат не забывает меня.
– Вы имеете в виду Роберта Гордона?
– Да. Он – старший и по возрасту, и по рангу, – ответил Джеймс довольно туманно.
Когда хозяин и гость сделали по первому глотку ароматного кофе, Джеймс посмотрел на Глеба своим особенным проницательным взглядом и спросил:
– Вы любите Игру?
– Я не ходил бы в ваш Клуб, не люби я играть.
– Нет, я о другой, Большой Игре!
– Изволите говорить загадками, господин Гордон?
– «Игра в бисер». Знакомое понятие? – уже улыбаясь, сказал Консультант.
– Естественно. Интеллектуальное жонглирование высокими материями, хождение по лабиринтам духа, препарирование слов, знаков и всего видимого и, главное, невидимого, – иронично ответил гость.
– А ведь я серьёзно. – В голосе Джеймса соединялись тревога и надежда.
– Извините. Я слушаю. – Глеб понял, что Наблюдатель хочет доверить ему некую важную для него информацию и не решается этого сделать. Не знает, видимо, с чего начать.
– А вы знаете, дорогой Глеб Сергеевич, что Патрик Гордон, – тот, что «птенец гнезда Петрова», боевой генерал родом из Шотландии, – сыскал себе славу и уважение у солдат тем, что лечил их скотчем. Его и прозвали «Доктор Скотч». В Екатеринбурге один мой знакомый открыл паб с таким названием и поставил напротив памятник Патрику. Так, бюстик, но всё-таки… Всё-таки нить истории, нити времени. Люди должны помнить историю, беречь эти нити, не дать порваться «связи времён». И эта задача – из главных в Игре.
Глеб понимал, что хозяин открывается ему, и был предупредительно внимателен.
– По российскому паспорту я – Евгений Гордин, – продолжал Джеймс.
– Точно! Вспомнил! Знаменитый в семидесятые ансамбль… – хлопнул себя по колену Глеб, – а вы – гитарист и вокалист.
– Да, он самый – Гордин. – Гордон сделал жест предупреждения Глебу Сергеевичу, что не хочет отвлекаться. – Мы включили вас в члены нашего Клуба по рекомендации вашего дяди – Александра Яковлевича.
– Я знаю это и признателен вам и дяде.
– Но вы, наверное, не знаете, что ваш дядя не только известный ученый, своеобразный философ-эзотерик, чудесный художник, но и …
Консультант сделал паузу и всматривался в лицо Всеволожского.
– Но и большой оригинал, – с кислым выражением лица заметил Глеб. – Два года назад продал свою шикарную квартиру в Питере на Фурштатской, купил дом у моря возле Туапсе, снова продал, не прожив там и года, и вернулся в Питер, в «Ласточкино гнездо» на крыше одного из домов. Я ещё не был там. Он ведь родной брат мамы, но свои поступки никому не объясняет. Детей у него нет. Жена умерла девять лет назад… Чудит, в общем.
– Да, улица Кораблестроителей, двадцать третий этаж. И называет «Ласточкиным гнездом» свою эту «голубятню». Он прислал мне фотки. Завидую. Вид оттуда божественный. Гнездо само чуть более тридцати квадратных метров, но большая терраса с фонарями по периметру. Там мольберт, телескоп вот мощный прикупил. Мы приятели с вашим дядей. И сотрудничаем в Игре. И в Туапсе он ездил по заданию… И деньги от продаж собственности лежат в нашем «Банке» на ваше имя. И пришёл момент… Я пару дней назад общался с Сашей по Skype. Он «даёт добро» на включение вас в нашу работу – Игру. Есть повод.
Евгений замолчал.
– Да, пару дней назад у меня был день рождения… – начал Глеб.
– Кстати, разрешите лично поздравить. Вы – человек «девятки». Как и я. Удача с нами! Извините, что перебил.
– И дядя позвонил, поздравил. Но говорил странно. У него бывает, но… Пожелал соединиться с Родом и Судьбой. Добавил, что «Навь и Правь придут для тебя скоро в Яви».
– Как фамилия вашего дяди? – странный вопрос задал Гордон. – Правильно, Юсов. Для всех – Юсов, для посвящённых – Брюс. Дальний потомок Романа Вилимовича Брюса – первого коменданта Петропавловской крепости, соратника Петра Великого.
– Господи, брата, родного брата Якова Брюса! Того, что из великих «птенцов Петровых», колдуна и чернокнижника, алхимика и учёного из учёных! Так и я, получается, потомок… Вот это новость! То Игра, то Колдовство и Тайны. Мне с трудом верится.
– Вы можете позвонить дяде. Но имейте в виду: явно-ясно мы, члены Игры, не говорим, тем более по телефону. Есть специальная кодированная таблица слов. Я познакомлю вас с ней позже. Пока спросите просто: «Дядя, ты играл в шахматы дебют Якова Брюса?» Он ответит: «да, с рождения». Вы: «Я должен попытаться справиться с его головоломкой – трёхходовкой». Он ответит: «Да». Это всё подтверждает смысл нашей беседы и нашего задания вам.
Консультант опять сделал паузу и отпил виски.
– Да, так вот… Мы, Гордоны, с петровских времён дружим с вами, Брюсами. Время сильно потрепало нити связей, есть много невосполнимых прорех, – грустная пауза, – но мы, оставшиеся, должны быть в одном «гнезде», в одной Игре.
– Но почему раньше дядя даже не намекал о Брюсах? И мама?
– Вам бы ничего не сказали и сейчас. Но Совет игры поручил мне ознакомить вас с одним делом и дать поручение Совета. И это довольно срочно. Вы ведь послезавтра улетаете в отпуск, в Карловы Вары?
– Да вы что? Шпионите за мной?
– Да вы что? – спокойно-насмешливо отрикошетил Евгений. – Упаси Боже! Вы же нашёптывали это на ушко Нелли Аркадьевне на нашем клубном банкете по случаю вашего дня рождения. А Нелли Аркадьевна – дама экзальтированная, прямо-таки страстная, жуть… Она и сообщила, изрядно захмелев, всем, что будто влюблена в вас, и вы… пригласили её в Карлсбад. Так и сказала на старый манер: «На воды в Карлсбад».
– Ах да, – виновато опустил глаза Всеволожский.
– Вот там-то, в Карлсбаде, и ждёт вас наше задание. Необычное, непростое.
– Слишком много новостей и, главное, совпадений, – опять с сомнением сказал Глеб.
– Давайте сразу, как умные люди, договоримся о простой вещи. Вам, опытнейшему астрологу и нумерологу, совершенно очевидно, что никаких случайностей и совпадений не бывает. Так?
– Да, конечно. Есть только Ключи Совпадений от Дверей Случайностей, – сказал Глеб.
– Вот. Хоть и красивенько сказано, но верно. Итак, вся информация по поводу нашего задания в Карловых Варах завтра. В случае, естественно, вашего согласия. И, разумеется, с сохранением втайне от всех, даже домашних, нашего разговора. Сейчас поздно – третий час ночи. Жду завтра здесь, в Клубе, в 17:00. Это будет воскресенье. Тихий, свободный день. Вот моя визитка, там телефоны. До свидания, Глеб.
