Я
Яблочный сезон – август – середина октября, когда в Ландоре зреют яблоки и готовится сидр
Ягора – лоза, паразитирующая на испарениях изнаночной стороны. По ней можно безошибочно находить наиболее близкие к грани места, при обнаружении таковых на ягоре зацветает ярко-оранжевый цветок с сильным резким запахом, напоминающим аммиак
Эпилог. Оптимистическая трагедия
У меня две новости - хорошая и плохая.
С какой начать?
из классики
Она пришла в себя оттого, что рядом кто-то натужно кашлял. Резко подняв голову, Пан уставилась на лиса. Низу пытался сесть, но постоянно поскальзывался на собственной крови, отчего-то все не высыхающей.
- Ты живой, - сказала Пан.
- Расстроилась?
Шутовка медленно поднялась, закипая. Напряжение не спало, а наоборот стало еще сильнее и превратилось в слепую ярость.
- Я думала, ты умер, бездушная рыжая скотина!
- На себя посмотри, - просипел лис, сумевший наконец сесть.
Он опустил взгляд на левую руку - она плохо слушалась и мелко дрожала.
- Я думала, ты... - голос Пан задрожал.
- Ты это уже говорила, - откашлявшись, уже значительно тверже сказал лис.
Шутовка схватила его за длинные липкие волосы и слегка дернула. Низу посмотрел на нее снизу вверх, немного жалобно, но этот несчастный взгляд, скорее всего, был наигран. Пан облегченно выдохнула, после чего дала выход ярости, взвизгнула и попыталась ударить оборотня, тот увернулся, соскользнул с камня и скатился вниз с пологого холма. Шутовка побежала за ним, слегка прихрамывая и громким визгливым от облегчения голосом обещая все казни по списку, начиная с превращения воды в Рыжанке в кровь (непонятно, как бы это могло оборотню повредить) и заканчивая истреблением всех лисьих потомков вплоть до десятого колена.
* * *
Герн, цепляясь за своего друга, выбрался из леса и с трудом поднялся даже по весьма отлогому холму. Его тело долго пролежало без движения, руки и ноги слушались все еще плохо, на зрение тоже можно было пожаловаться. Слух остался таким же острым, с другой стороны, победный вопль Пан, нагнавшей-таки оборотня, мог бы услышать и глухой. Огненный маг с поразившим даже его безразличием проследил за катающейся по земле парочкой. К этому моменту потасовка плавно перешла в поцелуи.
- Как ты там мне говорил? - хмыкнул Рискл. - "Только тронь мою дочурку, света белого не взвидишь"? Слабо повторить это существу, которое способно с пола запрыгнуть тебе на грудь и превратить твое горло в кровавые лоскуты?
- Очень образно, - мрачно заметил Герн. - Она уже взрослая девчонка, черт с ней.
** *
Пан села, пытаясь привести в порядок остатки платья. Впрочем, к грязи прибавилась липкая лисья кровь, так что все попытки были обречены на провал. Лис остался лежать, смотря в светлеющее небо. Он откровенно наслаждался запахом и вкусом осеннего воздуха, приближающимся рассветом, близостью и теплом красивой девушки. Удивительно приятно оказалось вернуться с того света, и легкая пробежка взбодрила, хотя и лишила последних сил.
- Что ты теперь собираешься делать? - тихо, даже робко, что совсем с ней не вязалось, спросила Пан.
- Гм.
- Ты мог бы поехать со мной в Лантиниум, - предложила она.
- И что я буду там делать? - поинтересовался лис, прикрывая глаза.
- Ключевое слово здесь "со мной", - заметила Пан с мягким укором.
Низу поймал ее руку и слегка сжал.
- Позволь объяснить тебе, на что ты собираешься пойти...
- Я люблю тебя, - еще тише, чтобы даже лис не услышал, сказала шутовка.
- Я заметил. Чуть мне голову не оторвала от большой любви, - ухмыльнулся Низу. - Все-таки, послушай. Я оборотень, пускай и амар. Я могу быть неотличим от человека в глуши, но в столице всегда найдется какой-нибудь сумасшедший маг с особенным чаром, который меня раскроет, и у тебя будут проблемы. Я уже не говорю обо всяких мелких нюансах.
Пан фыркнула.
- Нет, ну я же не отказываюсь, - все еще не открывая глаз продолжил Низу. - Только полежу чуток, и поеду с тобой хоть в столицу, хоть в Дойбург, хоть в Чейн, хоть на северный полюс.
- Южный дальше, - хихикнула Пан.
- Значит на южный, - покладисто согласился лис слегка заплетающися языком. Секунду спустя он уже спал.
* * *
Герн и Рискл уехали после полудня, чтобы быстрее доставить доклад в Гильдию. В Лисьих Норах им выдали быстрых лошадей, тем более, что из Эйбина обещали прислать компенсацию за разрушение домов и гибель жителей. Утешением это было без сомнения слабым. Пан и Низу остались: лису нужно было отлежаться и прийти в себя, а шутовка вовсе не горела желанием спешить в столицу. Когда все треволнения улеглись, она вспомнила об утерянных чарах и представила себе гнев Леуты. Это, пожалуй, будет пострашнее безумной белой ведьмы. Да и отчет королю был под большим вопросом. Что из всего произошедшего можно рассказать больному правителю? Кроме того, оставалось еще несколько загадок. Самой неприятной из них, и самой досадной, было то, что отправившись на поиски мельницы в лесу Пан нашла только пепелище. Эйслин спалила его колдовством? Странно, ведь когда Герн пришел в себя, мельница была еще цела. Маги покинули ее за несколько часов до рассвета, ведьма умерла еще раньше. Потом кто-то пришел и поджег здание. Когда Пан поделилась своими сомнениями с Низу, он ответил загадочным "есть многое на свете, друг Горацио" и продолжил раскладывать какой-то чудовищный по размерам пасьянс из четырех различных по формату колод карт. Лис выздоравливал и ко всем странностям относился с подобающим безразличием.
В Лантиниум они выехали в начале сентября. Пан героически взгромоздилась на лошадь, категорически отказываясь от предложения жителей Лисьих Нор ехать "с комфортом" на тряской коляске. Неспешно, с непременной остановкой в Скенго, лис и шутовка добрались до столицы к началу Недели Дождей. Лошади без труда влились в толпу желающих посмотреть на состязания магов. К некоторому удивлению и досаде Пан ее "дикий спутник дуух" спокойно проехал мимо достопримечательностей города, изредка лениво их оглядывая, произнес таинственную фразу "совсем не меняется" и поинтересовался:
- Ты сначала поедешь домой, чтобы превратиться в городскую даму, отправишься к своей страшной леди-с-чарами или к корою с докладом?
- Это принципиально? - Пан спешилась, отводя коня в сторону от оживленной улицы к общественной конюшне. - Первое, третье и только потом второе. Уж пускай мне сначала величество бумажку напишет: "Сделанное подателем сего сделано от моего имени и по поручению". Или что-то в этом роде. Спрыгивай, до дома можно и пешком дойти.
Отца дома не было. Дверь открыла экономка, явно уже привыкшая к тому, что молодой хозяйки нет и прибывающая по этому поводу в легкой эйфории. Пан решительно не могла понять, почему слуги так ее не любят. Вот и теперь, открыв дверь госпожа Дморрз побледнела, с обреченным выражением на лице оглядела шутовку и ее спутника-незнакомца и посторонилась.
- Ваш отец на совещании в Гильдии, госпожа, - сказала она. - Он говорил, что вы приедете с...
- Любовником? - предположила Пан и еще подумала, что скорее всего за это-то и не любят. - Низуэл Малкирк, целитель, мой будущий муж. Низу, это Эмилия Дморрз, экономка. Где-то здесь есть еще пара горничных и папочкин секретарь, но он в основном скучает и щиплет горничных.
