Поднявшись на ноги – ларма как нельзя кстати уняла боль в обожженных руках – Низу сунул за пазуху несколько пучков мха, про запас, так сказать, и осторожно подошел к дубу. Обошел его по краю, медленно ступая по подушке лармы и утопая в ней по щиколотку. С одной стороны дуба рос черный цветок, с другой – белый. Вернее, обладающий нежным желтоватым цветом слоновой кости.

- Прелесть какая! – ухмыльнулся лис.

Он протянул дрожащую руку и коснулся кончиками пальцев диковинки. Пожалуй, за один такой цветок, по сути своей весьма невзрачный – черные тюльпаны выглядели эффектнее – ему могли дать на столь же черном рынке тысяч тридцать-сорок, а то и все пятьдесят. Подумать только, какая это толстая пачка ассигнаций, украшенных портретом болезного Божары IV с гравюры Рудольфа Порьета!

Низу бережно снял цветок с ветки и пристроил у себя на плече. Воздушные корни мертвой невесты крепко уцепились за ткань. Сделанная в незапамятные, еще ловровы времена, куртка, кажется, пришлась растению по вкусу. Нежно погладив лепестки белого цветка, лис покинул лармас и отправился на поиски мельницы.

* * *

Пан так и сидела, обняв колени руками, и прислушивалась к едва слышному капанью воды. Наверное, прошел уже целый день. Она не особенно задумывалась о времени, оно просто тянулось, и тянулось бесконечно долго и уныло. Кцацррен был занят какими-то своими очень важными делами, слышны были только его тихие шаги то в одном, то в другом углу. Впрочем, в кромешной темноте, сопровождающей Пан, сложно было сказать что-нибудь о месте, в котором шутовка оказалась. Эйслин больше не появлялась. В какой-то момент этой удручающей вечности шутовке стало по-настоящему скучно. Она подумывала уже поменять позу в качестве развлечения, как кто-то тронул ее за рукав.

- Гляди-ка, твой ухажер, - хихикнул у самого уха кошмар.

- Издеваешься, да? – взвыла Пан, в последние часы болезненно реагирующая на слова «глядеть», «смотреть» и тому подобные.

- Лучше отвлек бы ведьму, - протяфкал недовольной голос.

Ответа кошмара не последовало, но, видимо, он убрался. Руки Пан коснулось что-то шершавое, теплое и слегка влажное. В нос ударил запах крови.

- Ты как? – тихо спросил Низу.

- Нормально, - будничным тоном шепнула шутовка. – Кажется, я тут совсем отсырела, я ничего не вижу, а в целом – нормально.

- Я тоже ничего не вижу, - спокойно ответил лис. – Тут темно, хоть глаз выколи. Судя по запаху, мы в погребке, хотя зачем мельнице такой погреб?.. жернова что ль хранить?

- Эйслин забрала твой медальон, - вспомнила вдруг Пан. Слова ее прозвучали непривычно-виновато.

Где-то совсем рядом лис устало вздохнул.

- Я уже понял… Прорвемся.

- Знаешь, а, наверное, хорошо, что я сейчас слепа, да? – тихо спросила шутовка, протянув руку и пытаясь наощупь найти оборотня. Низу поймал и сжал ее пальцы. – Ведьме зачем-то приспичило стать канзарой.

- Все дело в Стопе. С нее можно либо окончательно поставить стену, либо – разрушить ее, но сначала нужно выйти на границу…

- Стоп! – Пан тряхнула головой. – Ты хочешь сказать, что если я верну себе зрение и воспользуюсь этим камнем, то смогу исправить весь тот кавардак... Та-ак, что ты еще тут делаешь? Марш на поиски противоядия!

Лис хмыкнул, обнял ее за плечи и слегка встряхнул, словно надеялся вытрясти весь этот лихорадочный энтузиазм.

- Исключено. Ты хоть понимаешь, сколько энергии это потребует? Тебе все равно придется пользоваться своим – черным – источником, тут понадобиться небольшая, но кровопролитая война, чтобы ты без потерь разрушила стену. Творения сидов отличаются крайней неустойчивостью. Даже не думай соваться в это дело! Для того чтобы сладить с камнем, придется, наверное, приносить кровавые жертвы. Исключено, что это будет твоя кровь!

Пан фыркнула, выражая свое сомнение.

- И что прикажете делать, господин полководец? Скажи честно, что тебе просто лень искать для меня это растение.

- Ходы и норы! – хмыкнул Низу. – Честное слово, лучше бы ты онемела. Просто, я не хочу, чтобы ты пострадала. Еще больше, имею в виду. Если уж кому и идти к Стопе, так это мне.

Пан скептически хмыкнула.

- Полагаешь, у тебя получится?

В этот момент послышался лязг дверного засова. Липкие пальцы еще сильнее сжали ладонь Пан.

- Веди себя так, словно меня нет, ладно, - шепнул Низу, почти касаясь губами ее уха.

Дверь распахнулась, прошелестела по полу длинная накрахмаленная юбка. Наверное, ведьма присела, потому что лицо шутовки обожгло несущее аромат пепла и пыли дыхание.

- Пойдем со мной, - спокойно сказала Эйслин. - Я хочу тебе кое-что показать.

Пан взвыла от злости, ведьма усмехнулась негромко, взяла шутовку за запястье и потянула за собой. В последнюю секунду Пан показалось, что кто-то ласково коснулся ее волос.

Далеко идти не пришлось. здесь было так же сыро, но уже от недавно прошедшего дождя, и очень свежо. Пан привалилась к стволу дерева, цепляясь за его гладкую слегка бархатистую кору. Осина. Вновь что-то коснулось ее волос, и голос отца печально проговорил:

- Здравствуй, дорогая.

- Папа?

Пан протянула руку, надеясь поймать ускользающее приведение.

- Ничего не выйдет, - спокойно сказала Эйслин. - Здесь только его дух. Нечто по определению бесплотное. Если ты хочешь вернуть отца живым и здоровым, сотрудничай со мной.

- Как? - ровным голосом, каким разговаривают с безумцами и нашкодившими детьми, спросила шутовка. - Я слепа, если ты еше не заметила.

- Прикажи своему оборотню проявиться и отдать противоядие. Время уходит. Еще немного, и я вынуждена буду причинить тонко организованной душе Герна боль.

- Ты не посмеешь! - рявкнула Пан. - Ты не сумеешь! Ты...

- Конечно, причинить боль душе очень сложно. Но, - тут Эйслин взяла хорошо выдержанную трагическую паузу. - Можно причинить боль телу. Связь между ними еще очень сильна...

- Прости, Панце, - вздохнул где-то совсем рядом Рискл.

- Я наткнулась на них - на Рисклика и тело - в нескольких шагах от моего леса, - улыбнулась где-то во мраке Эйслин. - Ну так что?

Пан сильнее прижалась к стволу дерева. Совсем рядом тяжело вздыхал отец и тихо оправдывался Рискл. Шансов вывернуться не было, очевидно.

- У тебя есть еще пара часов на раздумья, - сказала ведьма, беря Пан за локоть.

Судя по всему, они опять вернулись в тот же проклятый подвал: все так же пахло сыростью, плесенью, мокрым камнем и мукой. Пан опустилась на пол, ощупывая левой рукой влажную стену, потом обхватила колени и ткнулась лицом в юбку. Ткань тоже здорово воняла плесенью.

- Интересно, а откуда у этой, как говорит кошмарик, вхмари метка ловцов душ? - спросил лис.

Пан не стала поднимать голову. Видеть она все равно не могла, но присутствие оборотня и без того ощущала остро. Запахло яблоками, теплая рука погладила шутовку по спине.

- Нам придется действовать, - сказал Низу. - Я пойду к камню, тебе надо будет задержать эту ведьму.

- Что ты задумал? - спросила шутовка, не отрывая лица от отсыревшей ткани.

Лис похлопал ее по спине и легкомысленно усмехнулся.

- О! Ничего особенного. Даже говорить нечего. Единственное, мне не должны помешать, так что вхмари ты возьмешь на себя, лады?

Пан поймала его руку.

- А ты, значит, пойдешь к Стопе, возляжешь на каменюку, как овечка и картинно принесешь себя в жертву? Герой хренов!

Она постаралась до боли сжать лисью ладонь, но оборотень ловко выдернул руку.

- Выше нос, Панце.

Шутовка фыркнула, выражая свое крайне отрицательное отношение к чужому глупому геройству.

Теплая рука обвилась вокруг ее шеи. Шутовка почувствовала на лице чужое дыхание. Вкрадчивый голос Низу тихо шепнул ей в самое ухо: "Нас схоал".

- Что? - переспросила Пан.

- Поклянись, что послушаешься меня.

- Вот еще! - Пан попыталась вывернуться, но руки держали ее крепко.