– Нет! – хором отозвались Леми и Пол, дружно отступая на шаг.

– Мне ещё клетки чистить, – поспешил отговориться Пол, пятясь назад. – Мне совсем некогда.

– А мне ещё… да тоже дел невпроворот. – отказался кок.

– Чёртовы обормоты… – прошипел капитан, сердясь не понятно на кого. – И что же нам теперь делать? Ждать двое суток, как предписывает инструкция? А если то, что их сожрало доползёт и до нас?

– Доползёт?! До нас? Ты думаешь, кап, что всё так плохо? – встревожился кок, теребя край фартука и торопливо припоминая, сколько всего тесаков в его кухонном арсенале. – Ты задраил люк, Леми?

– Чего ради? Да и ты шёл последним. Давайте не будем сочинять страшилок и подождём до утра, может всё само образуется? – предположил ветеринар.

– Люк в первую очередь! – Кок торопливо шмыгнул прочь, а капитан принялся нервно расхаживать взад-вперёд по рубке, то хватаясь за бесполезный микрофон, то выглядывая в иллюминатор в тщетной надежде вдруг увидеть возвращающуюся группу.

– Что-то погода быстро портится, – удивлённо проговорил ветеринар, заметив, что всего минут пятнадцать назад приборы показывали «ясно», а сейчас стрелка барометра уже перевалилась через «дождь», на «бурю». Небо внезапно, словно в затмение, потемнело, огромные черные тучи сползлись к кораблю, накрыв его непроницаемой мглой. Ветер стих и всё замерло, словно в ожидании чего-то ужасного.

Не прошло и пяти минут, как в рубку прибежал трусоватый кок, вооруженный двумя здоровенными тесаками.

– Я задраил люк. – он пошарил взглядом по приборной панели. – Где тут у тебя включаются наружные микрофоны? И охрану включи. Не хочу, чтобы нас застали врасплох.

Неожиданно в динамиках зашипело, и чей-то далекий голос невнятно позвал.

– «Эндрю»… прием…

– Эй! Это «Эндрю», – обрадовались все в рубке. – Кто на связи?

– Дэн.

– Куда вы все там пропали? Где Марк?

– Мы напоролись на патруль зеленых. Может кто-то предупредил их, что мы высадимся в заповеднике или сами выследили… Все арестованы, мне удалось бежать … Но я ранен… Нет сил идти, прошу помощи!

– Что с остальными?

– Они оказали сопротивление. Сломанные ребра, пробитые головы… Патруль здорово разозлился и вызвал полицейский катер. Заберите меня скорее отсюда, пока не прибыло подкрепление!

За окном полыхнула молния. В эфире затрещало и защелкало.

«Один, два, три… девять», – автоматически отсчитывал про себя капитан, когда динамики содрогнулись от оглушительного грохота. Гроза была милях в трех от корабля.

– Вы слышите? – звал слабый далекий голос. – Я прошу помощи! Я не хочу в тюрьму!

Новая вспышка заставила сжаться зрачки. Мир выбелило до голубизны, и тотчас все погрузилось во мрак. Теперь уже на счете «пять» воздушная волна донесла до корабля раскатистый удар. На потолке заморгала лампочка, а пол загудел от мелкой вибрации.

– Защиту пробивает, – нахмурился капитан. – Это скверно.

В серой мгле, за стеклом иллюминатора, внезапно прорисовались три толстых гибких силуэта смерчей. Вот они, столкнувшись, объединились в один огромный, который неуклюже пошатываясь начал заваливаться в сторону корабля.

– Капитан! – указывая на него, переполошился кок. – Он ведь опрокинет корабль!

– Вижу. Не успеет.

Капитан быстро пробежал пальцами по тумблерам и клавишам, заставляя корабль вздрогнуть от заработавших двигателей, склонившись к микрофону прокричал.

– Извини, стажёр! Ты уж как-нибудь сам с патрулём разбирайся… некогда нам спасать тебя, самим бы убраться живыми! – увидев, как шустро забились в свои кресла кок и ветеринар, приводя их в горизонтальное положение, положил руку на кнопку «старт».

– Драпаем!

… Молнии били рядом с бегущим по долине человеком. До спасительного корабля оставалось не более полумили, когда из его дюз вырвалось мощное, сжигающее всё вокруг голубое пламя, корабль вздрогнул, неохотно приподнялся над землей и медленно пошёл вверх. – Предатели! – завопил в отчаянии Марк, понимая, что корабль уходит навсегда, а он разом потерял всё: надежду на возвращение, власть и свободу. – Будьте вы прокляты!

Стена воды от сильнейшего тропического ливня внезапно обрушилась на него, бросая в грязь, рождая в душе смертельную ненависть ко всему живому.

Наступил вечер. Размышляя о прошедшем дне и найденных странных развалинах, и чувствуя потребность с кем-то поговорить об этом, Элис отправилась к дому своей младшей названнойсестры Сежи. Заглянула в открытое окно, позвала по имени, но не услышала ответа. Маленький бревенчатый дом Сежи оказался тих и пуст. Верная своей нелюбви к суете прислуги, она предпочитала все домашние дела переделывая в одиночестве.

– У меня нет детей, и никаких особый обязанностей, – обычно кротко отвечала она Элис, на её предложение выделить Сежи помощниц. – Если я не смогу сама себе принести воды и приготовить обед, то просто умру от скуки! Ты ведь не спешишь отделаться от меня?

Элис окинула взглядом отбеленные и отглаженные занавески на окнах, маленькие вязаные салфетки на подоконниках, под горшками с цветами и пожала плечами. Вся эта работа по дому всегда так раздражала Элис! Она терпеть не могла любую возню с кухонной утварью, и никогда в жизни не брала в руки метлу или крючок для вязания. Иногда, от скуки, она правда могла нарубить дров, да и то только для того, чтобы «не застаивалась кровь в жилах».

Элис прошла крошечный цветущий садик сестры, череду увитых плющом деревьев, и, как и предположила, нашла Сежи сидящей на ее любимом месте, над обрывом. Не боясь осыпающихся вниз камней, присела рядом, на посеревший от времени ствол дерева.

– Дождь перестал, тучи развеялись. Правда, пропавшего чужака мы пока не нашли, но корабль улетел, – Элис вздохнула с громадным облегчением, – И, к счастью, с детьми ничего не случилось. Даже не верится, что всё так быстро закончилось!

Сежи медленно кивнула, будто, совсем не слыша слов Элис.

– Да что с тобой, ты не простыла? – Элис ласково провела забинтованной рукой по серебристым волосам.

– Не знаю. Тоска… Она просто съедает меня изнутри. Мне кажется… что я умираю.

– Что ты такое говоришь! – испугалась Элис. – Если тебе плохо, если тебе что-то нужно, только скажи!

– Я и сама не знаю, что мне нужно. Я словно светильник, в котором вдруг закончилось масло. Крошечный огонёк еще горит, но уже не может ничего освещать вокруг.

Элис схватила холодные руки Сежи и с силой сжала их, пытаясь отогреть.

– Прекрати! Что за глупые слова ты говоришь? Ты королева! И тебе всего двадцать лет!

– Двадцать два, – безучастно проговорила Сежи.

– Всё равно. Да разве ж можно тебе гневить Создателя разговорами о смерти?

– Я не такая, как все, я чужая и прошлому, и этому миру. Я не знаю, кто я, и хочу, но не могу понять свое предназначение. Ведь не для того я родилась, чтобы разгонять тучи или вызывать дождь?

– Почему бы и нет? Что может быть желаннее дождя в жестокую засуху? К тому же ты– королева. Ты моя сестра, моя маленькая хрупкая половинка, мой добрый друг. Ты необыкновенна, а дар твой чуден и необходим всем нам. Быть может, ты слишком одинока? Отчего ты всегда здесь, всегда одна? Хочешь, я подарю тебе молодого пленника, Даниэля? Учитель считает, что он добрый молодой человек, с которым со временем, ты смогла бы подружиться.

– Глупости, – отшатнулась Сежи. – Не нужен мне мужчина! Не этот. Не так! – она хотела добавить, что ей нужен настоящий мужчина, которого она могла бы любить всю жизнь, но… быстро спохватившись, замолчала, ей показалось, что любые слова о любви невольно раскроют перед глазами Элис страшную тайну Сежи, о том, что она давно безответно влюблена в мужа Элис – Кевина!

– Быть может… Кевин? – неожиданно с явным трудом проговорила Элис, чувствуя, как ревность больно сжимает её сердце. – Он мог бы больше времени уделять тебе… – Элис представила на мгновение своего мужа рядом с сестрой. Вот он смеясь перехватывает её руку, вот осторожно отодвигает от её глаз длинный светлый локон…