- А теперь, в интересах вашей же безопасности, я попрошу вас молчать и говорить лишь тогда, когда Капитан будет задавать вам вопросы. Если будет. Ни звука. - Все это толстяк сказал не двигаясь с места, после чего покатил кресло и остановил его в паре шагов от клетки.
Сайрус с интересом разглядывал завернутого в темные лохмотья старика, которого назвали Капитаном и старался понять, что за чертовщина творится на этой базе. Хотя нет, не пытался, ему хотелось заставить доктора сказать что-нибудь и посмотреть, что этот Капитан с ним сделает. Будь рядом его ноги и не будь здесь Чандры, он так бы и сделал, но на руках он бегал достаточно плохо и оставалось только ждать, пока сидящий в центре заключенный расправляет свои паучьи ноги, которые он принял за лохмотья и поворачивается к гостям. Перед замершей от удивления Чандрой, нервничающим толстяком и скептически настроенным Сайрусом предстал обитатель клетки - снятая с кого-то кожа была натянута на тело какого-то жука с паучьими ногами, растущими из спины и жуткого вида передними лапами с острыми пальцами. Руки и ноги человеческой шкуры свисали, лицо было криво натянуто, а сама кожа была покрыта многочисленными швами. Существо с секунду стояло спокойно, пока Сайрус разглядывал его и пытался найти глаза, после чего резко кинулось на прутья решетки, с оглушительным визгом пытаясь добраться до Немертвого. Солдаты не заставили себя ждать - по существу открыли ураганный огонь, а позади клетки, на неосвещенном участке комнаты, загорелись несколько точек, после чего Капитана окутали возникшие из ниоткуда магические цепи и притянули к противоположной от гостей стенке, где он продолжил неистово биться, поливаемый свинцом. Спустя секунду к его, похожему на поросячий, визгу добавился старческий крик, набравший мощь в тот момент, когда магические цепи пропустили через себя разряд тока. Через несколько ударов сердца существо затихло, ноги повисли и магические цепи пропали, позволив ему упасть в лужу собственной черной крови, сочившейся из множества пулевых ранений. Сайрус с некоторым любопытством разглядывал труп, который решил, что хватит ломать комедию и пошевелил натянутой на жука шкурой. Руки и ноги словно наполнились мышцами и костями, а в пустую голову вставили череп, показались глаза и зубы. Перед перепуганной бледной Чандрой, сдерживающим тошноту толстяком и Сайрусом поднялся лысый старик, который оторвал себя от жучиного тела и, роняя органы, как свои, так и жука, подошел к металлическим прутьям.
- Плитсквик, благодарю тебя за то, что привел этих гостей ко мне. - Неожиданно мощный командирский голос старика отражался от стен. - Чандра и Сайрус, так? Я знаю все, что слышит и видит Пустыня, так как мы с ней нераздельно связаны. Чандра, твой магический дар сомнений не вызывает, лишь восхищение его масштабами. Сегодня-завтра сюда прибудет посланница из Реино, она заберет тебя.
Чандра молча кивнула, девочка помнила, что ей разрешено отвечать только на вопросы.
- Сайрус, твое тело будет передано Плитсквику для исследований. Для тебя это может быть неприятным, но секрет подобной регенерации может стать величайшим прорывом для людской расы. Мы подождем до завтра, чтобы ты полностью восстановился и успел попрощаться с девочкой.
Сайрус уже собирался предложить старику поцеловать его отросшую задницу, как внезапно новое видение нахлынуло на него с невероятной силой. На долю секунды перед глазами промелькнули близнецы, а затем он узрел перед собой длинный стол в просторной зале, каменные стены которой еле проступают через дымку, а десятки лишенных лиц мужчин и женщин перед ним едят, пьют, поют песни, смеются или бьют друг другу лица в сторонке. Лишь одно непрекращающееся веселье вокруг, наполненное заразительной радостью окружающих его безликих. Стоило ему только прикоснуться к стоящей перед ним полной кружке меда, как все помещение содрогнулось, словно по нему ударил какой-то исполин. Со стола посыпалась посуда, а со скамеек - гости пиршества, испуганно зароптавшие и начавшие оглядываться по сторонам своими лишенными глаз головами. Пол затрясся снова, затем еще раз, а потом Немертвый понял, что какой-то неведомый исполин отрывает крышу над их головой. Удар, второй, третий - куски потолка повалились сверху, придавливая насмерть тех безликих, которые не догадались хотя бы попытаться побежать.
Внезапно крышу пробивает огромный черный расширяющийся штырь, которым можно было бы пробить несколько китов и еще осталось бы место для слона. Он вонзается в пол в десятке метров от Сайруса и становится рычагом, срывающим большую часть потолка, а в образовавшейся дыре, сквозь пыль от падающих обломков, появляются два лица, паучье и человеческое.
Что-то прикасается к руке завороженно разглядывающего гигантов Немертвого, заставляя его содрогнуться. Обернувшись, он замечает, что за его руку держится Чандра, напуганная настолько, что у нее зуб на зуб не попадает.
Сайрус вздыхает. Сомневается. Медлит. Он надеялся, что обойдется без попыток влезть ему в голову, они просто поговорят с Капитаном, а потом он найдет способ сбежать и покинет это место. Но старик сам виноват, что решил нанести первый удар еще в момент мирных переговоров - если бы дело дошло до открытой конфронтации, Сайрус постарался бы решить дело наименее разрушительным способом. Сейчас же, глядя на перепуганную девочку, он решил, что пришло время всколыхнуть застойную атмосферу этой базы и показать этому загадочному Капитану, к чему приводит попытка влезть на чужую территорию.
Капитан уже тянулся гигантской рукой по направлению к Немертвому, когда тот встал со своего резного трона, в который превратилось его кресло-каталка. Сайрусу очень понравилось то, как своей попыткой изменить его волю, Капитан создал столь детальное окружение, но оно лишь ограничивало его. "Извини, Чандра, тебе этого видеть не надо." - сосредоточившись на девочке, он мысленным пинком выбросил ее сознание за пределы этого мира.
Рука гиганта остановилась, а на обоих лицах читалось явное удивление, ведь это была его вотчина, созданный им подсознательный мирок, про который его "гости" не должны были даже догадываться. Это его владения, он здесь верховное божество, он, а не та букашка, которая смогла освободить волшебницу из-под его воздействия.
Сайруса это не волновало, ведь он знал главное правило столкновения сознаний - нет никаких правил, нет никаких ограничений. Проигрывает тот, кто не может перестать мыслить границами. Это не реальный мир, состоящий из законов, точных чисел и барьеров, перепрыгнуть которые невозможно. Внутри головы каждого существует совсем другая земля, земля возможностей.
Стоило Капитану попытаться схватить Немертвого, он осознал, что ходячего мертвеца уже нет на том месте, а сам он не является единственным великаном этого мирка. Он не успел отпрыгнуть, дернуться, вскрикнуть или даже удивиться, когда рука гигантского Сайруса, все еще решившего придерживаться гуманоидной формы, схватила его за голову. Он не собирался его бить, это, конечно, возымело бы эффект, но слишком слабый - внутри столкновения сознаний нужно наносить совсем другие удары. Нет, его пальцы стали корнями, вонзающимися в воплощение головы Капитана. И эти корни начали прорастать внутрь его сущности, делая то, с чего Капитану следовало бы начинать свою "атаку". Сайрус вырывал знания, самое главное оружие, позволяющее бить без промаха. Пятнадцать баз по всей границе Пустыни, семь Капитанов, каждая первая база работает на соседние, в каждой второй сидит такой же урод, как тот, которого он держит за голову, все они отличаются тварью, к которой приросли, все они создания Пустыни.
И, что самое главное, все они соединены с пустыней, отчего ее истинные порождения могут узнать, как проскользнуть мимо патрулей, когда это будет выгодно Капитанам.
Последний пункт Сайруса не волновал, его волновало то, что каждый из Капитанов лезет в головы окружающих, создавая в их головах непоколебимую уверенность в его авторитете. Никто из солдат никогда не пойдет против приказов Капитана, никто не посмеет даже слова сказать. Если он скажет им сложить оружие и пойти умереть в песках - они это сделают. Все считают, что Капитаны являются единственной сдерживающей Великую Пустыню преградой.
