Саркастика.

История, которой не было.

10040 год Мира Терры.

Сначала было слово. Невнятное, заглушаемое навалившимися проблемами, которые полностью затмили свет и отравили воздух вокруг. Нельзя было назвать их непреодолимыми, ведь судьба наделила их некоторой мягкостью и легкостью. Но не в случае, когда они наваливаются все сразу и на больную голову. А голова изволила болеть на полную.

Словно пытаясь заявить самим божествам о собственной мощи, выраженной в боли, голова не желала позволить сознанию опуститься в спасительную темноту забвения, но и не позволяла сосредоточиться на голосах, глухо звучащих сквозь пелену лежащих не столько на плечах, сколько на всем теле, проблемах.

- Хасиб, нужно лезть в самую глубь, с этих уже все разобрали. Марко, помоги ему. - Худощавый мужчина в пропыленных одеждах раздавал указания новичкам.

Названный Марко присоединился к Хасибу в нелегкой задаче перетаскивания и осмотра тел. Самое удивительное из Забвений можно лицезреть лишь в пустыне, где сами время и пространство искажены до неузнаваемости событиями прошлого. Вот и сейчас - группа кочевников заметила палатки стоянки исследователей, которые остановились в недружелюбных песках. Великую Пустыню всегда бороздили ученые и искатели приключений. Кто-то поддавался влечению слухов о сокровищах былых времен. Иные хотели узнать больше о быте прошлых лет и культуре народов юга. Третьи пытались спрятаться. А четвертые торговали с "пустынными крысами", как называли за глаза кочевников. Но последние никогда не пропадали в Забвениях. Потому что лишь прожившие в пропитанных магией песках всю жизнь знали, как можно пережить это явление, которое оставило несколько кучек мертвых тел, аккуратно сложив их недалеко друг от друга. Забвения убивали только здесь.

Предводитель группы следил за своими подчиненными. Прикрикивал, если кто-то пытался спрятать любую безделушку, чтобы не делиться ей с остальными. Грозился отрезать уши, если кто-то начинал делать вид, что чем-то занят, на деле валяя дурака. Причем, это не было пустой угрозой - четверо одноухих кочевников наглядно демонстрировали реальность наказания.

Отвлекшись, чтобы осмотреть горизонт, он не увидел, что произошло с Хасибом, но услышал истошный крик:

- Мертвецы оживают!

Резко обернувшись на звук, главарь увидел, что в горло дергающегося Хасиба вцепился внезапно оживший светлокожий труп. Держась за горло хрипящего пустынника, который пытался отбиться, из-под тел высунулся мужчина лет тридцати и отпустил полузадушенного Хасиба, так как заметил в своем животе несколько широких ножей - среагировали опытные члены группы, уже видевшие подобное.

Оживший мертвец лишь взглянул на держащих рукояти невидящим взором, но никак не отреагировал и не упал замертво снова, что означало лишь одно.

- Немертвый!

- Мастер Сайрус, именно "Немертвый", слитно?

- Да, Ваду, именно в этом идиотском виде. У имперцев подобными сказками детей пугают, про души, что вернулись с того света. Ты знаешь, банальность - убить кого-то, разрушить целый город или просто забрать непослушного ребенка, если он не будет убираться в своей комнате. - Седой эльф, один из двух в гостиной, пыхнул трубкой и потер кончик уха. - Но племена юга свято верят в то, что это правда. И, боюсь, их теперь не переубедить.

Старый эльф хихикнул, припоминая те дни.

- Кажется, я что-то припоминаю. Вроде бы Немертвый дух оживляет тело и полностью отдается своей цели. Они не обращают внимания ни на кого и ни на что, спят и едят лишь для поддержания тела в нужном состоянии.

- Все верно, все верно, от зомби их отличает наличие цели. Вот только я был каким-то неправильным Немертвым.

Когда столь внезапно восставший с того света смог избавиться хотя бы от части тумана в голове, первым делом он ощутил невозможность даже вдохнуть - каждый сантиметр его тела был придавлен к земле. Придавлен другими телами, как ему удалось заключить в ходе, казалось бы, панических попыток двинуть хотя бы чем-то, кроме глаз и ушей. Которые отказывались выполнять свою функцию. Возможно, свет и звук просто не мог пробиться через лежащий на нем неподъемный груз. Возможно, он был слеп и глух от рождения, которого не помнил. С минуту (или час?) поразмышляв, насколько одиноко ему лежать на чем бы он ни лежал, он попытался еще раз двинуть хотя бы рукой. Точнее, двигать он пытался всеми конечностями сразу, чтобы хоть как-то разворошить кучу, как внезапно вернулся слух. Или тишину нарушили снаружи его "тюрьмы".

Рядом с местом его "заточения" явно кто-то был. И не один - невнятное бормотание раздавалось то с одной стороны, то с другой. Он был рад в душе, искренне рад любому, кто откопает его. Даже трупоедам и некрофилам. И молитвы его были услышаны - груз над ним ощутимо "похудел". Судя по всему, часть тел, которые, как он потом понял, и были его "гробом", просто спихнули в сторону, благодаря чему уши уловили знакомые слова. Именно слова - из сказанного были понятны лишь имена и междометия вперемешку с руганью. Все остальное звучало крайне незнакомо и наводило на мысли о сне, чем он незаметно для себя и воспользовался.

Пусть поспать удалось не более десятка минут, он отчетливо помнил худощавую девушку во сне. С бледной кожей, небесно-голубыми глазами и белоснежными волосами, что опускались до самого пояса. Они сидели напротив друг друга на коленях и она что-то пыталась ему сказать, но ни звука не вылетало из ее рта. Вероломно ворвавшийся в его глаза ярчайший луч солнца напрочь ослепил его, отчего он принял горло смуглого паренька за протянутую руку, крепко ухватился за него и, невзирая на хрип, крики, вздохи и ругань, вытащил часть своего занемевшего тела. Отпустив услужливо протянутую глотку и мысленно поблагодарив неизвестного, он попытался определить, с какой стороны идут разговоры, но заметил, что его кто-то загородил ослепившее его Солнце, а затем почувствовал что-то лишнее в районе живота.

Не имея возможности вслух посетовать на то, что его убили еще слепым котенком, он лишь вздохнул, попутно примечая, что умирать, вроде бы, не торопится. Подтверждением, что что-то не так с процессом его убийства неизвестными, послужило испуганное роптание и еще одно слово, которое он смог различить и которое стало первым его именем:

- Немертвый!

Лезвия, которые столь неприятно было ощущать, покинули его брюшную полость, а окружающие начали спешно разбегаться - глаза начали привыкать и сквозь цветные круги и внезапное головокружение Немертвый заметил несколько силуэтов. Потрогав новые дыры в теле и не почувствовав даже крови на пальцах, он устало сел на песок и беззвучно расхохотался, ожидая возвращения зрения. Или скорой смерти от десятка причин, которые пришли ему в голову. Хотя, все это было ложью - он ждал момента, когда туман в голове окончательно развеется.

Прошло до неприличия много минут неподвижного ожидания, после чего Немертвый понял, что все органы чувств пришли в норму. Кое-как поднявшись, он откинул волосы с лица и посмотрел на солнце, которое уже успело коснуться горизонта и в скором времени намеревалось скрыться там окончательно.

- И тебе доброе утро.

Удовлетворившись хрипом, который издало его горло и привычной логикой, при которой утро мужчины наступает тогда, когда он просыпается, Немертвый полез осматривать тела, что лежали рядом с ним, попутно приметив, что, несмотря на повреждения его, пусть и незнакомого, но почти нового тела - ни боли, ни тошноты, ни головокружения он не испытывал. Не было даже слабости, наоборот, создавалось пугающее чувство бодрости, вылившееся в нервный смешок и попытку бормотания, больше похожую на хрип: