— Полагаю, вам следует поехать ко мне домой и выяснить обстановку, прежде чем возвращаться в Кроубридж. Кто знает, что там произошло в ваше отсутствие?

Она согласилась и покатила за ним, стараясь не терять из виду его автомобиль, что было не так просто сделать из-за непрекращающегося дождя и большого движения по шоссе М-4. Переехав по мосту реку и миновав пригороды, они в скором времени добрались до Мэтчем-Хай-стрит и свернули в арку, выводившую к Уоррен-лейн. Припарковав машины во дворе, они чуть ли не бегом преодолели расстояние, отделявшее их от домика Брока, открыли дверь, повесили промокшие плащи на крючки в прихожей и поднялись по лестнице в кабинет хозяина дома. Брок зажег газ и занялся приготовлением чая. Кэти стояла у стекла закрытого балкона, поглядывая на аллею и железную дорогу за ней. Ей казалось, что прошло гораздо больше трех с половиной недель с тех пор, как они поджаривали здесь тосты и смотрели на мельтешившие за окном снежные хлопья. Если бы судьба предложила ей вернуться в то субботнее утро, когда они с Гордоном Даулингом отправились в Лондон, и отказаться от розысков дома Брока ради всеобщего благоденствия, то, печально подумала Кэти, она бы это сделала. И не из-за того, что она допустила ошибку, а по той простой причине, что цена оказалась слишком высока. Она мысленно перечислила своих знакомых, которые пострадали в результате того, что она заключила с Броком военный союз, — сам Брок, Гордон, Белли Мэнсфилд и, наконец, бедняжка Рози. Четверо людей — да еще она сама. Итого, пять жизней дали трещину. Не говоря уже о том, что Рози была убита.

— Одни счета. — Дожидаясь, когда вскипит чайник, Брок начал просматривать почту. — Почему бы вам не позвонить домой и не выяснить, поступали ли на ваше имя какие-нибудь сообщения? В доме есть кто-нибудь в это время дня?

Кэти взглянула на часы. Было четыре тридцать.

— Трудно сказать. Но я попробую.

В трубке некоторое время слышались гудки, потом ее взял слегка запыхавшийся Патрик.

— Уже вернулись, Кэти! Как все прошло?

— Прекрасно. Я привезла кое-что с собой, чтобы поднять настроение членам общественного комитета. Вы, случайно, не знаете, для меня оставляли какие-нибудь сообщения?

— Если не ошибаюсь, вами интересовались три человека. Вчера звонила одна женщина. Кажется, ее имя здесь записано, подождите… ага, Пенни Эллиот.

— Понятно… Она что-нибудь сказала?

— Просто просила вас перезвонить, когда приедете. Также звонила ваша тетя.

— Тетя Мэри?

— Да, из Шеффилда. Высказала аналогичное пожелание. Просила, чтобы вы позвонили, когда вернетесь.

Кэти вздохнула:

— Что-нибудь еще?

— В уик-энд заходил один парень. Крутой мужик, судя по внешности и повадкам. Родом, похоже, из Ньюкасла. Но своего имени не назвал.

По спине у Кэти пробежал холодок.

— Что он хотел?

— Спрашивал, где вы. Дверь открыла Джилл и объяснила, что бы уехали, но куда, она не знает. Тогда он сказал, что у вас хранится его вещь, которая в данный момент очень ему нужна. Джилл ответила, что ничем помочь ему не может, сделав при этом вид, будто вы нам запасного ключа не оставляли. Но он уверял, что вы сами дали ему ключ и разрешили подняться к себе в комнату и забрать этот предмет. Потом он притиснул Джилл к стене и вошел в дом. Но тут появился ваш покорный слуга и остановил его. Между прочим, этот малый — жутко наглый и самоуверенный тип. К счастью, через некоторое время он все-таки ушел. Но мы с Джилл до сих пор сомневаемся, правильно ли мы поступили.

Сердце у Кэти колотилось как бешеное. Что, интересно знать, у нее в комнате такого ценного?

— Вы все правильно сделали, Патрик. Никакой он мне не друг, и ключа ему я не оставляла.

— О Господи!

— Он больше не заходил?

— При мне — нет. Но напротив нашего дома уже пару дней стоит какой-то автомобиль, в котором сидит парень и читает газету. Похоже, время от времени его сменяет другой парень.

— Патрик, вы можете для меня кое-что сделать? Зайдите в мою комнату, возьмите все бумаги и блокноты, которые там найдете, и положите в мой портфель. Полагаю, вы обнаружите у меня пару папок и несколько блокнотов с металлическими кольцами. Кажется, есть еще и разрозненные листы… Да, точно, в ящике стола лежит пачка отпечатанных на машинке рапортов… Ну так вот: я была бы вам очень благодарна, если бы вы все это собрали, засунули в портфель и где-нибудь спрятали до моего возвращения. Хоть под кровать себе положите — мне все равно.

— Ну и дела… Но вы не волнуйтесь. Считайте, что все уже сделано.

Кэти положила трубку и присела, глядя прямо перед собой.

— Какие-то проблемы? — тихо поинтересовался Брок.

— Таннер побывал у меня дома и пытался проникнуть в мою комнату.

— Что он ищет?

Кэти пожала плечами:

— Похоже, записи по делу Петроу. Ничто другое мне просто не приходит в голову. На мой взгляд, для него представляет ценность только это.

Брок пробормотал что-то неразборчивое себе под нос. Потом спросил:

— Что-нибудь еще?

— Пенни Эллиот звонила.

— Полагаю, вам стоит с ней переговорить. Сейчас нам очень важно знать, что происходит в вашем дивизионном подразделении. Но в любом случае не говорите ей, где находитесь.

Кэти согласно кивнула, набрала номер дивизиона и попросила соединить ее с сержантом Эллиот.

— Пенни? Это Кэти. Я сейчас не в Кроубридже, но мне передали, что ты пыталась со мной связаться.

— Это точно. Ты как, в порядке? Ты так внезапно исчезла, что я забеспокоилась. Думала даже, что ты попала под автобус.

— Я просто решила уехать на несколько дней. Ну, какие у вас новости?

— Подожди секундочку.

Кэти услышала в трубке голоса и какие-то шорохи, после чего Пенни снова вернулась на линию и заговорила так быстро и тихо, что ей пришлось с силой прижать трубку к уху, чтобы разобрать ее слова.

— Ты в курсе, что Таннер и его ребята из кожи вон лезут, чтобы тебя найти? Они даже на меня наехали — думали, что я знаю, где ты находишься. Сказали, что просто хотят с тобой поговорить. У меня также сложилось впечатление, что расследование убийства Рози Дугган застопорилось. Ты читала газеты за последние несколько дней?

— Нет.

— Парень Рози все еще находится под арестом, но наши детективы на втором этаже по этому поводу особой радости не демонстрируют. Полагаю, им так и не удалось добиться от него признания. Жена директора клиники несколько раз сюда приезжала, устраивала сцены. Не знаю точно, как все это выглядело, но мне говорили, что она сидела и шумела в приемной до тех пор, пока заместитель главного констебля не согласился ее принять.

— Знаешь что-нибудь о требованиях, которые она выдвигала?

— Увы, не имею ни малейшего представления. Кстати, ты догадываешься, с чем связана вся эта суета вокруг тебя? Ты к нам вообще возвращаться собираешься?

Кэти заколебалась: не знала точно, что ей ответить.

— Я думаю, Пенни, что на втором этаже по-прежнему неверно оценивают ситуацию с этим убийством. Но ничего конкретного предложить не могу. Теперь насчет Таннера. Думаешь, он разыскивает меня, потому что надеется на мою помощь?

Теперь настал черед Пенни колебаться.

— Честно говоря, Кэти, когда он ко мне пришел, я почувствовала себя как женщина, скрывающаяся от семейного насилия в социальном приюте, куда вдруг заявился ее драчун-муж. Нет, Таннер не выглядел как человек, который хочет получить дружеский совет от своего коллеги. И почему он так тебя ненавидит?

— Не знаю, Пенни. Сама не прочь выяснить. — Она вздохнула. — Как бы то ни было, мне бы хотелось представлять себе обстановку более отчетливо.

— Я, конечно, сделаю что смогу, и поспрашиваю людей. Но есть риск, что Таннеру тут же об этом доложат.

— А как насчет материалов? Ты можешь получить к ним доступ в нормальном рабочем режиме?

— Ты шутишь? Минуя Медузу?

Кэти вспомнила несокрушимую особу женского пола, сидевшую в комнате, где хранились папки с материалами отдела расследований.