— Да, пожалуйста.

Он вытащил из-под стопки бумаг какую-то брошюру и протянул Кэти. Пока она ее пролистывала, Бромли повернулся к Гордону:

— Уж коли у нас зашел разговор о том, что ниже пояса, то вспоминается такой анекдот. Приходит страдающий от геморроя парень к натуропату и говорит: «Помогите ради Бога, доктор. Я умираю от боли». Натуропат советует ему взять пакетик со спитым чаем и поставить в задний проход. Через неделю врач встречает этого парня и спрашивает: «Ну, как вы теперь себя чувствуете?» Парень отвечает: «Знаете, доктор, заднего прохода у нас в доме нет, поэтому я поставил его в задней аллее. Но это ни черта мне не помогло. С равным успехом я мог бы засунуть его себе в задницу!»

Гордон хихикнул. Ободренный Бромли посмотрел на Кэти, которая все еще просматривала брошюру. Великолепие презентации поражало, особенно по контрасту с довольно-таки спартанской обстановкой клиники. Вызвали удивление и цифры годового оборота.

Бромли наклонился поближе к Гордону и продолжал говорить:

— Дальше — больше. Этот парень использует чайный пакетик в полном соответствии с инструкцией, но это тоже мало помогает, и геморрой продолжает его беспокоить. Поэтому он идет к другому представителю альтернативной медицины и говорит: «Вы можете мне помочь?» Натуропат отвечает: «Спусти штаны и нагнись. Я посмотрю». Парень делает, как ему сказано, и через минуту спрашивает: «Ну, что вы видите?» Натуропат отвечает: «Вижу, что ждет тебя дальняя дорога и встреча с высокий черноволосой незнакомкой».

Гордон не «въехал».

— Он предсказывал ему будущее, — объяснил Бромли. — По расположению чайных листочков…

— Мистер Бромли, быть может, вы расскажете нам о том, что делали вчера? — прерывая его, сказала Кэти. — Мы пытаемся установить, где находились здешние обитатели в течение воскресного дня.

— Ну, это легко, — ответил Бромли. — Весь вчерашний день я провел дома с семьей. По собственной воле я по уик-эндам в большой дом не хожу. Я, возможно, и смахиваю на шута, но не псих, это точно.

Команды интервьюеров закончили работу около шести, и Кэти в скором времени после этого вернулась в штаб-квартиру полиции графства, прихватив с собой листочки с рапортами. Потом она провела пару часов в офисе, просматривая их и делая заметки. Сидела бы и дальше, но почувствовала, что начинает отключаться, и решила, что ей срочно надо что-нибудь съесть, хотя аппетита и не было. Она спустилась в полуподвал, где находилась столовая, отметив про себя, что здание почти совсем опустело. В столовой тоже никого не было, за исключением трех незнакомых ей полицейских, склонившихся над подносами, уставленными тарелками и бутылочками с соусами.

Кэти, опустив голову, вяло ковырялась вилкой в тарелке с рыбой и жареным картофелем, когда кто-то сел за ее столик. Она подняла голову, увидела Таннера и почувствовала, как у нее спазмом перехватило желудок.

— Добрый вечер, Кэти, — тихо сказал он, впервые за все время их совместной службы назвав ее по имени.

— Добрый вечер, сэр. — Она положила вилку, готовая выслушать от него неприятные вещи.

— Ешьте, не обращайте на меня внимания. — Он наклонился к ней так близко, что его лицо оказалось на расстоянии фута, подцепил с ее тарелки ломтик жареного картофеля и отправил себе в рот. — Не возражаете? Я, между прочим, тоже до сих пор ничего не ел.

— Угощайтесь. Не так-то уж я голодна.

— Надо есть, Кэти. И вообще заботиться о себе. Никто, кроме вас самой, о вас не позаботится.

— Так точно, сэр.

— Слышал, сегодня у вас было столкновение с заместителем главного констебля…

— Между нами возникло небольшое недопонимание, сэр. Но я думала, что инцидент исчерпан…

Таннер помахал рукой — дескать, пустяки все это, — после чего взял с ее тарелки еще один ломтик картошки.

— Этот парень — законченный канцелярист. Предпочитает бумажки конкретному живому делу. Мистер Лонг любит читать рапорты, но я не слышал, чтобы он за всю свою карьеру лично расследовал хотя бы одно преступление.

— Неужели такое возможно? — Кэти вспомнился купальный халат Лонга с монограммой, капризные интонации в голосе. Голос Таннера, напротив, звучал твердо. В нем чувствовалась уверенность опытного, знающего себе цену человека. «Что, в конце концов, происходит? — задалась она вопросом. — Почему Таннер мне все это рассказывает? Уж не выпил ли он? — подумала она, хотя запаха спиртного и не почувствовала. — Возможно, впрочем, что он просто устал — как и я сама».

— Какое у вас сложилось впечатление о докторе Бимиш-Невилле? — спросил он, жуя картошку.

— Вы знаете его?

Таннер, не отвечая, смотрел на нее с застывшим выражением лица.

— Он сказал мне, что я ем всякую дрянь и что это дурно сказывается на моей коже.

— По-моему, у вас хорошая кожа.

Она ощутила на себе его мужской взгляд.

Кэти подняла голову, и их глаза встретились. Через некоторое время в уголках его глаз стали собираться крохотные морщинки — намек на улыбку. Протянув руку, он взял у нее с тарелки еще один ломтик жареной картошки.

— Похоже, мне придется купить вторую порцию чипсов, — сказал он.

— Сразу видно, что вы знаете, как ублажить девушку, — сказала Кэти и тут же пожалела о своих словах. Если разобраться, это была довольно глупая ремарка, вызванная усталостью и еще, пожалуй, облегчением, которое она испытала, поняв, что выволочка сегодня отменяется.

Его рот — твердая линия сжатых между собой губ — едва заметно раздвинулся. Определенно это была улыбка. Потом он поднялся с места и ушел. Кэти с облегчением вздохнула и направилась к прилавку, чтобы взять еще одну чашку чаю.

Кэти и Белли сидели за теннисным столом и обсуждали достигнутый системным аналитиком прогресс. Другие интервьюеры стояли у высоких окон в ожидании начала утреннего терапевтического сеанса.

— Я бы предпочла остаться с ребятами из компьютерного отдела штаб-квартиры. Почему бы тебе, Кэти, не пересылать мне факсом записи интервью по мере их появления?

В отдалении Кэти различила голос Гордона.

— Он и спрашивает: «Ну, что вы видите?» А натуропат отвечает: «Вижу, что ждет тебя дальняя дорога и встреча с высокой черноволосой незнакомкой».

Кое-кто засмеялся, но общего веселья не последовало.

— А это обеспечит тайну информации? — спросила Кэти.

— Разумеется. Посылай рапорты прямиком на факс моего офиса. Вот номер. И обязательно поставь на это дело своего человека — не доверяй пересылку местным клеркам.

Затем зарокотал мужской голос — более глубокий и звучный, чем у Гордона.

— …и отвозит, значит, своего папашу в дом для престарелых. Утром старикан просыпается и замечает, что у него эрекция. Тут в комнату входит медсестра, чтобы дать ему таблетки, видит это, садится на него сверху и ублажает его.

Кэти сказала:

— Хорошо, Белли. Давай сделаем, как ты предлагаешь. Так или иначе, но это дело надо правильно поставить. Хотя бы с сегодняшнего утра.

— …среди ночи он поднимается с постели и идет по коридору в туалет, чтобы отлить. Неожиданно в туалет входит санитар, бросается на него, валит на пол и начинает насиловать. На следующее утро старикан звонит своему сыну. «Забери меня отсюда», — просит он и рассказывает о том, что с ним произошло. Сын призывает его к терпению. «Иногда выигрываешь, иногда проигрываешь. Такова жизнь, папа», — говорит сын. «Это все, конечно, очень хорошо, — вопит старикан, — но эрекция бывает у меня раз в год, а в туалет я хожу по три раза за ночь!»

Этот рассказ сопровождал дружный громкий смех.

Кэти застонала.

— Желаю удачи. — Белли одарила ее улыбкой и направилась к двери.

В кулуарный разговор вступил еще один мужской голос:

— А вот история о том, как две медсестры…

— Хватит болтать, — обратилась Кэти к группе стоявших у окна офицеров. — Тащите свои стулья сюда.

Полицейские нехотя вняли ее словам, прервали общение и через некоторое время собрались вокруг нее. Кэти приступила к разговору о задачах, которые перед ними стояли.