Выходя из комнаты, Брок заметил мелькнувший впереди него в сумраке подвального коридора лимонно-желтый спортивный костюм Грейс Кэррингтон. Он последовал за ней и в скором времени оказался перед дверью в дальнем конце западного крыла. Как выяснилось, она вела в сад на заднем дворе клиники. Воздух в этой части коридора был свеж, прохладен и напитан пряными запахами земли и сада. Брок, обитавший в душной и жаркой атмосфере большого дома, от свежего воздуха улицы уже почти отвык. На половике у двери лежало немного снега, нанесенного ветром, когда Грейс выходила. Рядом стояла пара белых домашних туфель, которые еще сохраняли тепло ее ног. За туфлями выстроились в ряд с полдюжины пар высоких веллингтонских сапог, а также зонтики и прогулочные трости. Все это, как понял Брок, предназначалось для желавших прогуляться пациентов. Над сапогами на торчавших из стены крючках висели ярко-оранжевые куртки с капюшонами.

Брок надел самые большие сапоги и самую большую куртку, выбрал прогулочную трость с круглым набалдашником и вышел в холодный вечер. Колючий морозный воздух, который он вобрал в легкие, заставил его содрогнуться от озноба. Он замигал и несколько секунд стоял у выхода, приноравливаясь к новым обстоятельствам, как человек, только что очнувшийся от сонного забытья и стряхивающий с себя остатки сна, чтобы вернуться к реальности. Следы Грейс были довольно хорошо видны. Они отпечатались на занесенной снегом гравийной дорожке, которая шла в направлении холма и храма Аполлона.

Брок, скрипя подошвами сапог по снегу, направился по следам Грейс Кэррингтон, добрался до лестницы храма Аполлона, поднялся по ступеням и нашел на пороге место, где она, притопывая ногами, сбивала с обуви снег. Высокая застекленная дверь, чья деревянная рама слегка покоробилась от времени, жалобно скрипнула, когда Брок ее открывал, и этот звук эхом отозвался под сводами помещения. В верхнем зале Грейс не было видно, и Брок медленно, чтобы дать возможность глазам привыкнуть к царившему вокруг полумраку, двинулся вперед, громко стуча сапогами по мраморным плитам пола. Через некоторое время он добрался до сквозной напольной решетки в форме свастики. По-прежнему ничто вокруг не указывало на присутствие Грейс, если не считать витавшего во влажном воздухе легчайшего запаха туалетного мыла или, возможно, туалетной воды.

Найдя скрытую в толще стены винтовую лестницу, которая вела в помещение на нижнем уровне, Брок стал осторожно по ней спускаться, неуклюже ставя на узкие ступени ноги в больших резиновых сапогах, которые в тесном пространстве лестничного колодца казались слишком громоздкими. Оказавшись внизу, он увидел Грейс только через секунду или две. Она неподвижно стояла рядом с консолью органа под металлической решеткой в полу — точно там, где был обнаружен труп Алекса Петроу. Приглядевшись, Брок даже в сумраке полуподвала заметил, что она очень бледна, а ее глаза широко раскрыты от испуга. Она прижимала руку к губам, и со стороны можно было подумать, что она сейчас закричит.

— О Господи! — произнес Брок. — Вы меня напугали.

— Кто вы? — прошептала она.

— Брок. Дэвид Брок. Я здесь человек новый. Только вчера приехал. Теперь вот исследую окрестности. С вами все в порядке?

Она взглянула на его оранжевую куртку и веллингтонские сапоги, такие же как у нее.

— И вы. — Он услышал, как она с шумом втянула в себя воздух. — Вы тоже меня напугали. Я слышала, как открылась входная дверь, а потом до меня донеслись звуки ваших шагов и стук трости. Когда же вы начали спускаться вниз, у меня душа ушла в пятки от страха. Глупо, конечно…

— Ну нет. Я отлично себе представляю, насколько зловещими могли показаться вам эти звуки. Это весьма мрачное место. Но имейте в виду, что в настоящее время мне здесь все кажется странным.

— Извините, я не представилась… — Она вышла из сумрака и сделала пару шагов в его сторону. — Меня зовут Грейс Кэррингтон. — Они пожали друг другу руки, скрепляя знакомство. — Вообще-то я вас видела. По-моему, ваша комната находится недалеко от моей. — Ее голос звучал слабо, да и сама она в этот момент походила на видение, готовое в любой момент растаять в воздухе.

— О! А я, знаете ли, после ленча зашел в библиотеку, — Брок пытался заполнить окружавшее их темное холодное пространство звуками собственного голоса, — и нашел там книгу по истории этого дома и поместья. Там упоминался этот памятник, и я решил его посетить. Храм Аполлона. — Он скептически хмыкнул, как бы давая понять, что не придает никакого значения флеру таинственности, окутывавшему это место.

— Он был богом музыки. — Женщина указала на консоль органа, находившуюся у нее за спиной.

— Да. И еще искусства врачевания, что, полагаю, для клиники более актуально. Идентифицировался также с солнцем — и как даритель жизни, и как ее погубитель. Удивительно, как много различных должностей могли совмещать в те времена боги.

Женщина улыбнулась:

— Вы сказали, что вам здесь все кажется странным…

— Да. Я здесь впервые. И все здесь для меня ново и непонятно.

— Скоро вы со всем этим свыкнетесь. А когда выпишетесь отсюда, вам первое время будет казаться странным мир за пределами клиники.

— Это в каком же смысле?

— Мне лично казалось… я чувствовала, что здорово отдалилась от той жизни.

— Значит, вы проходили через все это не один раз?

Грейс вздрогнула.

— Давайте-ка поднимемся в зал. — Она шагнула к винтовой лестнице. — Это мой третий визит. Тем не менее меня постоянной пациенткой не назовешь. В отличие от Сидни и Марты. Я видела, как вы разговаривали с ними сегодня за ленчем.

— Да. — Голос Брока в тесном пространстве лестничного колодца звучал приглушенно. — Мне кажется, что Марта решила взять меня под свое крыло.

Грейс стояла наверху, поджидая Брока. Заметив, как при этих словах у него изменилось лицо, она улыбнулась:

— У нее привычка брать над новичками шефство. Но не беспокойтесь, через некоторое время она выпустит вас из своей хватки.

— Боюсь, я уже злоупотребил ее терпением. Похоже, сегодня днем я основательно ее опечалил.

— Неужели? И как вам это удалось? — Они медленным шагом двинулись по проходу к двери.

— Я вспомнил, что в прошлом году читал в газетах об одном здешнем сотруднике, которого нашли повешенным в этом храме, и позволил себе подискутировать с ней на эту тему.

Грейс остановилась, повернулась к нему и внимательно на него посмотрела.

— Очень интересно. И что же вы ей сказали?

— Я просто пытался выяснить ее мнение по поводу того, что здесь произошло. Боюсь, она на меня обиделась. Ей показалось, что я позволил себе на этого человека клеветать.

Грейс отвернулась и, секунду помолчав, сказала:

— Я тоже была в это время в клинике.

Брок выдержал паузу, надеясь, что она скажет больше, но поскольку продолжения не последовало, негромким голосом произнес:

— Только сейчас, Грейс, когда я спустился на нижний уровень и увидел там вас, мне пришло в голову, что вы, возможно, стоите рядом с тем самым местом, где его нашли.

Некоторое время Грейс никак не комментировала сделанное им заявление, но потом повернулась к нему во второй раз и сказала:

— Полагаю, многие из нас… хотели бы узнать, что тогда случилось.

— Марта считает, что всему виной наркотики.

— Нам так сказали. Но вы сами видели, как там внизу все выглядит… Зная его, в это трудно поверить.

Выйдя из дверей храма, они какое-то время стояли у фасада среди колонн ионического ордена.

— Эти колонны простояли здесь сто лет, прежде чем к ним пристроили храм. — Грейс положила руку на гофрированную поверхность одной из них и подковырнула ногтем выросший на ней лишайник. — Они должны были изображать руины, которые здешние обитатели могли видеть из дома или во время прогулки и которые должны были напоминать о том, что дни нашей жизни быстротечны и что все мы смертны.

— Да. Именно об этом говорилось в книге, которую я просматривал в библиотеке. Вы и о других памятниках знаете?