10.10.1976 VII. Белый («Белокаменные церкви под покровом белоснежным…») Белизна – угроза Черноте Марина Цветаева Белокаменные церкви под покровом белоснежным И дворянка-белоручка в бальном платье пред окном. Что там? То ли облака плывут в покое безмятежном, То ли просто хлопья снега в русском небе голубом. Белизна чертогов рая — там, под куполом собора, Где святая Божья Матерь с бледным ласковым лицом. Восковые свечи тают, их огонь померкнет скоро. Так угаснет пламя жизни, в нас зажжённое Творцом. Но восток уже светлеет. Исчезают духи злые, Всю ночную нечисть гонит белизною дня рассвет. Белый цвет – угроза мраку, это цвет моей России. В нём – Любовь, Надежда, Вера и невинности обет. 1976 Посвящения друзьям (1976–1978) Сонет («Задуматься, забыться и уснуть…») Задуматься, забыться и уснуть… Тревожный жребий горького недуга. О, сколь печально видеть гибель друга И быть бессильным руку протянуть. «В спокойном сне прошедшее забудь», — Так путника зовёт слепая вьюга, И на дорогах замкнутого круга В далёкие пределы долог путь. И долог сон. Но если много лет Продлится он, однажды яркий свет Увидишь ты. То будет пробужденье. Ты сможешь быть счастливым и любить, А я… я напишу стихотворенье: «Прощайте все, прошу меня забыть». Апрель 1977 Максиму Блоху («Мой друг – великий мастер-ювелир…») Мой друг – великий мастер-ювелир (Стекла в сапфир чудесно превращенье!), И светлых снов ему подвластен мир, И тайна слов волшебных совмещенья. Печален дух, чей жребий – вечно жить В заоблачности собственных сомнений. Мой друг – поэт, мечтающий сложить Прекраснейшее из стихотворений. Апрель 1977 Марине Абрамовой («…И нет дороже ничего…») …И нет дороже ничего Мне слов прощанья и прощенья, И слёз, блеснувших на мгновенье В глазах. Быть может – оттого, Что жизнь моя всегда была Полна тревоги расставанья, Безмолвных слёз с Добром прощанья И тихих слов прощенья Зла. 26.10.1976
Лоре Светлице («Я уезжаю в Коктебель…») Я уезжаю в Коктебель, И, Вас надолго покидая, Стихи о хладном сердце Кая Твержу. И, словно колыбель Качаясь, поезд мой несёт Меня к восьмому чуду света, Туда, на родину поэта, Чья тень в моём Вчера живёт. Я уезжаю. Но со мной Ваш неразлучен облик нежный, И в той стране, где Понт безбрежный Ласкает каждою волной Пологий берег, в тишине Ночной Вы будете мне сниться. Черты лица, глаза, ресницы Далёкой Музы в дивном сне Увижу я. И на устах Стихи появятся нежданно О Вас, о чуде несказанном И о царевне Танах. Август 1976 – март 1977 Евгению Нестерову[3] («Неразвенчанное чудо…») Неразвенчанное чудо Неземной любви – Храм Прощения Иуды Спасом-на-Крови. Храм прощенья… Ночью снежной Веровать в весну И в земной юдоли грешной, Отходя ко сну, Не принять соблазна блуда, Мир благословив… Неразвенчанное чудо Неземной любви. 13.12.1976 Прощание («Прощайте, mademoiselle. Замкнулся круг…») Прощайте, мадмуазель Вероника! Иосиф Бродский Прощайте, mademoiselle. Замкнулся круг. Внемлите же теплу последних слов: Пусть никогда Ваш будущий супруг Вам не читает вслух моих стихов. И пусть полузабытый облик мой Не оживает в Ваших светлых снах, И пусть ещё над Вашей головой Не меркнет Солнце в вечных небесах. Прощайте, lady. Гордости назло Пишу Вам – в первый и в последний раз. Пусть будет Вам уютно и тепло Средь близких и друзей в вечерний час. Пусть Ваши дети помнят наизусть Стихи Марины – и грустят о ней… И пусть ещё святое слово «грусть» Звучит для Вас, как память прежних дней. Прощайте, госпожа. Из дальних стран Не шлите писем: некому читать. С Людмилою не венчанный Руслан Искать любви отправился опять… Прощайте же. И пусть не боль разлук Коснётся Вас – но радость нежных слов. …И пусть ещё Ваш будущий супруг Вам не читает вслух моих стихов. вернутьсяСледом за этим стихотворением в цикле стояла «Элегия для Алейникова», которая с незначительными изменениями вошла в рукописную книгу «Бумажный Парфенон». |
