Юрец Передков уныло смотрел телевизор. Телевизор был старый и давно вышедший из моды. Его квадратный экран с малым разрешением не отображал и сотой доли тех красот, которые могли струиться из новых плазменных панелей. Но и увиденного вполне хватало, чтобы вогнать зрителя в беспросветную тоску. По ящику шла передача про альфонсов. Как набитые баксами дамочки престарелого возраста снимают молодых красавчиков и обеспечивают им сказочную жизнь. Показывали юных атлетов, крутящихся вокруг шеста и заманчиво двигающих бёдрами. Старушки визжали как школьницы и норовили выскочить на сцену. А добры молодцы, всё наяривали и наяривали, разжигая пламень в женских сердцах.

– Куда катится мир? – ворчливо спросил Джордж или «Жоржик», как его звали похотливые дамы, и пошёл за новой бутылкой пива.

Вернувшись, застал интервью с неким «художником тела», как он сам себя называл. Тот, путаясь в ударениях и падежах, несвязно молол чушь о своей высокой миссии «даровать женщину свободы». Окончательно увязнув в придаточных предложениях, замолчал и принялся усиленно прихорашиваться.

– Тьфу! – сплюнул Джордж, – и эти люди носят высокое звание альфонсов? Да они двух слов связать не могут!

Передков знал, что говорил. Он был широко известен в узких кругах как Племенной Бычок Джордж. Слухи о его похождениях будоражили воображение менее удачливых соискателей мужского счастья. Его романы были изящны, скоротечны и напоминали шахматные партии. Первой должна была пасть королева. Пешки, ладьи и остальные фигуры Джорджа волновали мало. Его мускулистое тело, его гордый профиль, его бархатный голос самой природой были созданы для совращения женских сердец. Но главное, Передков имел мощный интеллект, зачитывался Кафкой, Гессе, Кастанедой и другими авторами, способными выбить из колеи любую женщину. Оглушённые таким набором культовых писателей, уместившихся в его кудрявой голове, его лёгким остроумием и тяжёлым напором, женщины с закрытыми глазами раскрывали объятья. Правда, потом они пытались их захлопнуть как капкан, но нигде не работающий Джордж быстро охлаждал предсвадебный пыл. Указывая на невозможность обеспечить избраннице достойную жизнь, он исчезал в загадочных сумерках, оставив любимую возле загаженного подъезда. Вести такой образ жизни, крутя по семь романов одновременно, довольно накладно. За всё приходилось платить женщинам, и часто подаренное одной доставалось совершенно другой. Увы, жизнь альфонса коротка и полна неожиданностей. Началось с того, что «Жоржик» стал путать имена своих пассий. Для настоящего профессионала это похуже слабой эрекции. Ту хоть таблетками можно подстегнуть, а назвать, допустим, Лолу в самый ответственный момент Виолеттой – значило подписать себе приговор, как действующему сердцееду. Конечно, можно величать всех расплывчатым «солнце моё» или «пупсик», но это уже ступенька вниз. Потом дела пошли ещё хуже. Джорджу вдруг стало невыносимо скучно с женщинами. Их бессмысленный щебет уже не вызывал как прежде лёгкую улыбку, он стал ужасно раздражать. Прозревший Казанова стал груб и прямолинеен как Калининский проспект. Стоило женщине сказать глупость – а другого они практически не говорили – как Передков гневно обрушивался на провинившуюся дурочку. После такой отповеди ни о каком продолжении отношений, конечно, не могло быть и речи. За две недели разогнав весь свой гарем, Джордж задумался о будущем. Ему всё время вспоминались слова одной возмущённой дамочки, которая, осознав, что её бросают, выдала убийственный перл: «Ладно, паренёк. Уходишь, уходи, но запомни: до двадцати семи лет ты будешь портить девок, а после – только воздух». Юрцу как раз на днях исполнялось двадцать семь лет. Работать он не желал принципиально, оставалось проедать последние накопления и делать благополучную мину при отвратительной игре.

Серёга Телков уже с утра пребывал в угнетённом состоянии духа. Его работа в собственной типографии накрывалась медным тазом. Кипы чистой бумаги захламляли всю кладовку, принтеры призывно косили зелёным глазом и даже компьютер уже как неделю не зависал. Не было только самого главного – заказов.

– Зажрались, сволочи, – неизвестно кому бросил Телков и закурил очередную сигарету.

Сигаретина оставила во рту привкус навоза, и неприятно защипало кончик языка. Однако заказов не прибавилось.

– Может, за пивом сходить? – вслух поразмышлял книгопечатник Телков, а потом сам же себе и ответил – не стоит, а то вдруг позвонит потенциальный клиент и тогда вместо позитивного, жизнеутверждающего тона, что же он услышит?

А услышит он нечленораздельное блеяние и просьбу перенести встречу на завтра. Брак Серёги в своё время распался из-за дурацкой привычки звонить жене поддатым. Она быстро вычисляла, что Телков выпивши, и не открывала ему дверь. А когда он приходил домой без звонка, порой и не догадывалась о том, что он принял и усугубил. Вот какие подлянки подкидывает нам технический прогресс и в частности – телефон. Оставалась страдать всухую.

– А может побегать? – голос Серёги гулко разнёсся по снимаемому подвалу.

Телков любил поговорить сам с собой, тогда мысль обретала более ощутимые очертания. Ещё он разговаривал с телевизором и котом. С телевизором в основном ругался, критикуя действия властей и слабые сериалы, а кота жалел. Мол, зачем у такого породистого кота такой неудачник хозяин. Спасительная мыслишка, зародившись в телковском подсознании, неудержимо разрасталась – навернуть вокруг дома кружков восемь, устать, пропотеть, а там, глядишь, и заказчик проявится. Серёга несколько раз подпрыгнул, приводя себя в спортивное состояние, и поднялся из подвала на улицу. Пробегая мимо двух солидно одетых мужчин в десять утра разминающихся шампанским, невольно замедлил шаг. Один из них, высокий брюнет в распахнутом бежевом плаще, был смутно знаком. Тот также выказал признаки беспокойства.

– Любезный, а вы не друг Жучилина? – прокричал он в спину бегуну.

Ответить сразу не удалось. Телков завернул за угол дома

– Друг. Если это можно назвать дружбой, – прокричал он, когда вновь проскакал мимо бухающей парочки. Теперь не успел ответить брюнет, и пехотинец сделал ещё один круг.

– А не желаете ли выпить с нами?

Брюнет сделал приглашающий жест. Серёгу скрыло здание.

– Не разгляжу, что у вас за напиток?

Беседа напоминала обмен автоматными очередями из соседних окопов, где каждый стреляет по очереди. Угол здания являлся бруствером.

– Шампанское «Асти». Рекомендую. Угол здания.

– Рановато. Угол здания.

– В самый раз. Угол здания.

– Спасибо, я на работе.

Парочка удивлённо переглянулась и сразу потеряла к нему интерес. Потный, но по-прежнему несчастный Телков спустился в подвал. Пробежка не помогла, мало того, он пожалел об упущенной возможности залить глаза шампусиком прямо с утра и провести весь день в интеллектуальных беседах.

Андрюхе Кучину в тот день тоже было не до смеха. В торговой фирме, где он работал охранником всего месяц, обнаружилась крупная недостача. Глава службы безопасности Тарас Захарович Свинарчук вызвал его к себе в кабинет и торжественно размазал по стенке.

– За что я плачу тебе такие деньги? – громовым голосом распекал он нерадивого Андрюху.

– Можно подумать, это ты платишь, а не хозяин, – отважно возражал Кучин. (Естественно, про себя, а не вслух. Вслух он старательно и покаянно сопел. Все его дальнейшие реплики существовали, как вы понимаете, только в его воображении).

– Развели дармоедов!.. – бушевал пламенный Тарас.

– Сам главный дармоед.

– Набрали, понимаешь, по объявлению…

– Уж чья бы корова мычала. Старый придурок.

– Тебе коровам хвосты крутить. Вот вычту из твоей зарплаты, тогда узнаешь, охламон!