Конечно, схожие чувства у меня возникали и ранее: от первого поцелуя, после первого секса, от понравившегося подарка на день рождения или успешно сданного экзамена. Но теперь все те многогранные чувства были объединены с теми, которые мне ещё предстояло испытать, и выданы одной единой порцией. Я явно был не готов к такому повороту событий, и, наверное, не заслуживал такого подарка. Но, как говорят французы, «Другой бы спорил, но я не стану».
Прогулка была очень кстати, я получил заряд бодрости, а заодно осмотрел все последствия вчерашнего буйства природы. Огромная старая акация, с незапамятных времен растущая на перекрестке неподалеку от нашего дома, исчезла. От нее остался только гладко срезанный пенёк, вывернутый в сторону перекрестка. А вместо старенькой, неизвестно для чего поставленной металлической коробки стояла новенькая. С блестящим серебристым отливом и красиво нанесенным знаком, предупреждающим о таящемся в ней электричестве, она оставалась единственным доказательством объемов проделанной работы. Каких-то дополнительных свидетельств того, что данное место стало причиной столь знаменательных изменений в моей жизни, я не увидел. Ни веточки от акации, ни осколка автомобильного стекла, разбитого при аварии, видно не было. Не было даже стружки вокруг спиленного пня. Перекресток, как и все остальные улицы района, утром оказался опрятным и прибранным. Свидетельством того, что ночью бушевала буря, оставались лишь разбросанные во дворах частных владений обрывки всего того, что эта буря смогла отщипнуть от одних мест и перенести в другие.
Когда я вернулся, мама уже суетилась возле своей альпийской горки. Рядом стояло ведро, доверху набитое листвой чужих деревьев, ветками и каким-то хламом.
– Пе́тре, ты решил прогуляться?
– Да, мам, хотелось посмотреть, что творится вокруг.
– А я тут провожу обход своих владений, вроде бы без потерь. – Она почесала лоб запястьем, чуть выше садовой перчатки, и спросила: – Как там вокруг, сильно потрепало наш городок?
– Нет, почти не тронуло, и коммунальные службы, на удивление, быстро сработали. Такое впечатление, что и не было ничего.
– Хорошо, молодцы! Завтрак вовремя, не опаздывай.
Уже находясь дома, я понял, что все увиденные вокруг нюансы здесь были заметны мне и ранее. Внутри свитого моими родителями гнездышка все детали, цвета и запахи были проявлены всегда, и я не увидел ничего нового. Ту пелену невнятности, окутавшую весь мир, внутри семейного пространства родители годами кропотливо соскребывали, проявляли особенности домашнего уюта, наполняли его деталями и содержанием, понятным лишь нам четверым. Именно поэтому родной дом всегда был так приятен. Тут я не увидел ничего нового, а только понял, как все работает, как зрелость и завершенность отца в сочетании с любовью и заботой матери дают им возможность посостязаться с глубинной вселенской силой, дающей мгновенное счастье.
День обещал быть особенным, с Лизой я видеться не хотел, боясь, что она почувствует во мне изменения, которые я был не в состоянии пока объяснить. Я придумал отговорку о необходимости съездить в город, предместьем которого мы являлись, по делам, связанным с учебой, и моя выдумка удовлетворила и родителей, и Лизу, и меня. Это оказалось очень удачной идеей.
При поездке создавалось впечатление, что я отправился в какую-то экзотическую страну, в которую давно хотел попасть. Собирал о ней скудные сведенья, копил на неимоверно дорогой билет. И вот наконец тот день настал, вся длительная подготовка завершена, и цель достигнута. Я приехал, и взахлеб рассматриваю все достопримечательности, узнаю традиции, восхищаюсь экзотической природой, которой у нас нет. Где-то там, далеко отсюда, где я живу – серые будни, одинаковые дни сменяются одинаковыми ночами, а окружение простое и невзрачное. Другое дело здесь, куда я приехал. Здесь даже небо другое, и дышится легко, здесь всё не так. И тут главное – не встретить такого же, как я, уже давно копящего на билет в мою страну, чтобы вырваться из своих серых будней и невзрачного окружения. Ведь так может возникнуть внутренний конфликт понимания нашей человеческой глупости. Вот вдруг, бац, и мы встретились! Я, копивший на билет тут для поездки в его места, и он – копивший там, чтобы приехать в места, где живу я. И мы встретились. И поняли, что небо особенное всегда и везде, а мы настолько зацикленные, что нам попросту некогда поднять голову здесь, у себя дома. Ведь это небо проще увидеть где-то вдали, спровоцировав внимание дороговизной билета.
И теперь с перекошенным от удивления лицом я туристом ходил по давно известным местам и не мог смекнуть, где находился эти предыдущие годы. Дали бы мне в руки тогда фотоаппарат, я бы ещё и фоток наделал на память. Так, со слегка придурковатым лицом, полный внимания к давно известной обстановке, я и потратил все силы в тот день.
Да, день прошел очень продуктивно, полный мелких открытий, смятения и неуважительных выпадов по отношению к себе прежнему. А вечер обещал быть ещё интереснее, ведь у меня припасена большущая свеча, которую не терпелось зажечь вновь.
Мама заметила во мне изменения, как только я вернулся домой.
– У тебя всё в порядке, Пе́тре? Какой-то ты странный… – спросила она, слегка прищурившись.
– Да, мам, всё хорошо, только сильно устал, ног не чувствую, – ответил я почти машинально и словил себя на мысли, что действительно сильно устал, и физически, и морально, от навалившейся глыбы новой информации. – Даже есть особо не хочется.
– Ничего, Пе́тре, прохладный душ быстро приведет тебя в порядок и вернет аппетит, а легкий ужин никому еще не вредил. Даже не хочу слышать отговорок, я на тебя тоже накрою стол.
– В вопросах еды я и не буду пытаться с тобой спорить, шансы мои все равно стремятся к нулю.
– Вот-вот! – Она, улыбаясь, потрепала ладошкой мои волосы и легонько подтолкнула в сторону гостевого крыла дома.
Всё сказанное ею было в точку: душ, легкий ужин и милая беседа в кругу семьи возымели свое целебное действие. Тяжесть дня спала, оставив только приятную физическую усталость. С нетерпением дождавшись, когда весь дом затихнет, с трепетом первого свидания в сердце я зажег свечу. Умостился поудобнее – и стал ждать.
Свеча проделала всю ту же процедуру, что и в предыдущий вечер: сначала выжгла небольшую ямку, оголив часть фитиля, а после, по мере того как разгоралась, находящийся выше уровня этого фитиля парафин стал медленно плавиться и уменьшать пламя. Физика процесса была проста и понятна. Я смотрел на пламя, откинув всё остальное. Но ничего из того, что было вчера, не происходило даже отдаленно. Мысли то и дело путались с воспоминаниями и желанием новой порции чуда, а огонек тихо угасал. Он так же, как и вчера, становился меньше, его яркие тона уходили, оставляя только голубой отлив, но, к моему сожалению, праздник жизни на том и закончился. Надувающийся пузырь разочарования лопнул со струйкой дыма от угасания свечи, и я остался сидеть в темноте. Небо оказалось затянуто тучами, окно комнаты выходило в ту сторону, где не стояло ни единого фонаря, потому темень была такой, что сложно разглядеть даже свою руку. Она казалась где-то тут, но непонятно, была ли она короткой или удлинялась больше, чем положено. Такая неоднозначность показалась весьма забавной, и я переключил внимание на ноги, то лилипутские, то вытягивающиеся или закручивающиеся в спираль. Я пошевелил пальцами рук и ног, и они тут же, как по мановению волшебной палочки, сразу приобрели свой естественный размер. В темноте было всё равно, открыты или закрыты мои глаза – это я понял, как только их закрыл, а очертания моих рук и ног остались прежними. Я перевел взгляд на предметы в комнате, и память быстро очертила их контуры светло-серыми линиями. Приятно удивившись, как всё точно передано, и ещё раз осмотрев детали обстановки, я решил не ограничиваться пределами комнаты и попробовать свои силы в большем. Сквозь темноту проступали всё новые детали нашего дома, причем всё, что уже проявилось, так и оставалось видным в трёхмерности черного пространства. Все закоулки памяти, хранившие подмеченные особенности нашего дома, выдавали мне информацию с бритвенной точностью, сразу же без каких-либо замедлений или оговорок. Создавалось впечатление, что кто-то долго готовился к презентации, кропотливо по крупицам собирал всю нужную информацию и систематизировал её только с одной целью – предоставить её по первому моему требованию.
