– Это мягко сказано. К тому моменту, как ты должна была благополучно вернуться с этой преддипломной практики, а я еще не знал, что пропадешь и не начал о тебе волноваться, пожаловала ко мне важная делегация от посольства Натсхазана. Они передали этот «дар» их правителя и, не много, ни мало, свиток-послание, подписанный самим государем. Я, признаюсь, возгордился тогда, что твои способности так высоко оценили. Но когда открыл сундуки, решил, что «такая» благодарственная посылка – это слишком. И стал пытаться отнекиваться и настаивать, чтобы все это забрали назад. Мне, мол, гораздо приятнее высокая оценка твоих талантов, изложенная в послании. Только меня не стали слушать. Бочком, бочком, и были таковы.

– Так что в послании было, дядя?

– Очень изысканные и витиеватые письмена. Это же восточный народ, девочка моя! У них одно предложение на половину листа может растянуться. Бывает, начнешь читать и, дойдя только до середины, забываешь, о чем там вообще речь. Вот и тогда…в начале свитка говорилось, что я воспитал неземное создание. Восхваляли твой лик, разум, скромность и такт. Но больше, правда, про лик там говорилось. Далекие от наук люди, что с них взять! Но дипломаты из них отличные, а еще…

– А послание то у тебя осталось? – девушке не терпелось узнать суть того документа.

– А как же! – он отстранился от спинки кресла, в котором сидел и дотянулся до верхнего выдвижного ящика письменного стола. – Где-то тут было. Минутку…вот.

– Можно? – с нетерпением подошла и взяла документ в руки.

Тончайшая дорогая бумага свитка, казалось, и год спустя, источала тонкий приятный аромат. Текст был написан сразу несколькими цветными чернилами, почерком ровным, четким и красивым, а по количеству вензелей и всевозможных завитушек, наверняка, представлял шедевр. В самом низу листа стояла размашистая и несколько небрежная подпись самого правителя. Что-то там типа: али-мали, тори– пори, фоти-фоми. Рядом красовалась печать с изображением коня и летящего над ним сокола, все это было в центре оттиска. Она так поняла, что представляли собой символы с герба страны. Но долго над этим голову не ломала, так как ее больше интересовал сам текст. К его прочтению немедленно и приступила, правда, не удержалась и бумагу понюхала.

– Благовония и масла, наверное, – заметил этот ее интерес дядюшка. – Восточные люди!

– А ты прочитал это послание до конца? – вертела она свиток в воздухе уже через пару минут.

– И не один раз, Мари. Но сделал это уже, когда ты пропала. Каюсь. А вот сундуки те пытался вернуть дважды, и каждый раз они снова возвращались в этот дом. Какими-то неразговорчивыми людьми, что только низко кланялись. И мне даже показалось, что в последний раз, когда их доставили, они были гораздо тяжелее, чем вначале.

– Тут так все заморочено. В этом свитке, – согласилась племянница с ним насчет восточной витиеватости и многословия. – Но в итоге создается впечатление, что ты и не должен был меня дождаться, во всяком случае, еще в течение месяца. А все оттого, что от меня был в восторге или, как здесь сказано, оценил по достоинству, какой-то родственник Его Святейшества.

– Я тоже пришел к такому выводу. С запозданием, но стал наводить справки об этом субъекте. И мне сообщили, что это очень серьезный господин и одна из центральных фигур правительства. Меня, правда, смутил его возраст. Молод он, всего двадцать восемь лет тогда ему было. Этот факт, сознаюсь, встревожил. Как бы, думаю… м-м, да! Но знающие люди сообщили, что князь был уже женат к тому времени, как поднялся переполох из-за твоей пропажи, причем брак заключил совсем недавно до того. Молодожен, по-нашему. Вот я и успокоился, решил, что были оценены твои способности, как мага. Ты же у меня большая умница в тех вопросах, что касаются знахарства, поэтому подумал, что оказала тому государю какую-то неоценимую услугу. Он же подтвердил в переписке, что ты отлично показала себя при дворе, была незаменима, как специалист по зельям при гареме, и что благополучно и в срок покинула его дворец. И не поверить Его Святейшеству никто не посмел, даже я. А у тебя сейчас, пока все это высказывал, не возникло никаких мыслей, способных пролить свет на эту историю? – С надеждой посмотрел на нее дядюшка, скомкав свои объяснения.

– Нет, – закрутила девушка головой и отбросила на письменный стол документ. – Все темно перед мысленным взором. Все, что касается тех событий. Даже ни одного лица вспомнить не могу. Как там звали этого господина, что меня оценил по достоинству и которому мы должны за это быть благодарны и еще что-то там? Ардомир Аль-Тор-Фоти? Мне это имя ничего не говорит.

* * *

А в далеком Натсхазане, и самом восточном его княжестве, в это самое время по магической связи пришло срочное сообщение. Получил его старик-маг, верой и правдой прослуживший древнему правящему роду не менее восьмидесяти лет. Расшифровав послание, он записал его на листе бумаги и понес в княжеские покои немедленно, хоть и была глубокая ночь. Сделать это посчитал необходимым, не смотря на то, что пришлось бы будить хозяина. Все оттого, что и он, и каждый из обитателей замка Харзмари знал, как их господин ждал вестей с Запада. И ведь именно оттуда и пришла эта депеша, из неведомого магу города Ретипа, а значит, была очень важна, и просрочка подачи сообщения могла дорого стоить любому, даже хоть и старому и верному слуге. Вот и пошел старец мерить шаркающими шагами замковую площадь до высокого крыльца главного здания замка-крепости, потом с остановками, чтобы отдышаться, поднялся по центральной высокой лестнице на этаж правителя, а там зашуршал сандалиями по древним камням коридоров в сторону личных покоев князя.

За весь свой путь дважды он проходил мимо часовых, охраняющих покой и порядок, и ни разу его не остановили. Не оттого, что расслаблены были вооруженные до зубов воины или, не дайте боги, находились под властью Морфи, повелителя ночи, причина была в том, что старый маг пользовался особыми полномочиями и мог перемещаться по крепости беспрепятственно в любое время суток. И вот он дошел до дверей опочивальни князя. Остановился. Выждал, понаблюдав за реакцией третьей пары охранников, замерших на посту. Не притронулся к массивным резным дверям до тех пор, пока один из воинов не подал ему знак. Тот просто отрицательно покачал головой. Все так. Уже год спальню хозяина не посещала ни одна женщина, чтобы скрасить ему ночь. Но мало ли, что. Маг перестраховывался, дождавшись сигнала, что и в этот раз князь ночевал в одиночестве. Только после этого тихонько постучал и вошел.

– Что тебе? – сонно проговорил Ардомир, заметив на пороге склоненную низко в почтительном поклоне и еще от старости фигуру своего главного мага. И хотелось ему снова повернуться набок и заснуть. Но только откинулся назад на подушки и прикрыл согнутой в локте рукой глаза, чтобы их не резал свет от ламп, которые одним взглядом и бытовым заклинанием зажег ученый старец. – Что случилось и сколько сейчас времени?

– У меня сообщение из Ретипа, мой господин, – только эти слова произнес старый слуга, и не успел он еще распрямиться после подобающего приветствия, как князь уже был на ногах и забирал из его рук лист с посланием.

– Так! – сверкнули темным светом глаза правителя. – Вот оно! Да воздастся по заслугам умеющему ждать. Видно, теперь пришло, наконец, мое время, – на лице его появилась напряженная улыбка.

И холодно сделалось от нее старцу, взглянувшему в этот момент на князя и, чтобы скрыть это, согнулся он в новом поклоне.

– Что прикажете, господин?

– Готовь проход в Ретип. Мне надо там быть уже этим утром. И ты не ответил мне, сколько времени сейчас.

– До восхода солнца не более четырех часов.

– Тогда поспеши. А я начинаю собираться.

И озарились окна в замке светом зажженных ламп. И началась суета со сборами, как в дальний путь. Отзвуки ее достигли того крыла, где проживала мать молодого князя. Она проснулась от них и призвала к себе служанку, чтобы узнать причину, переполоха в столь ранний час. А как поняла, что сын собрался ее покинуть и куда был направлен его путь, так немедленно приказала помочь ей одеться.