Сегодня я была близка к тому, чтобы позволить самоненависти уничтожить меня. Разрушить до основания. Превратить в руины, в которых водятся смертельно ядовитые змеи, опасные для всех и каждого. Но моя сестра спасла меня.

И теперь мы свободны от ненависти. Мы свободны от вины. От предрассудков, зависти, гнева, отчаяния.

Свободны'.

Габриэль.

Взгляд на себя и свои поступки со стороны крайне важен. Не у каждого есть возможность и желание оценить собственные действия непредвзято, но у Габи они в наличии.

Никогда прежде она не задумывалась каково это - любить. Раньше она думала, что когда встретит того самого, кто покорит её сердце, то всё произойдёт само собой. Каким-нибудь невероятным образом они сойдутся, как две половинки одного целого, и ничто в мире не сможет их разлучить. Прежде ей казалось, что любовь должна походить на сцену из фильма, где всё так красиво и идеально.

Сейчас, стоя в большой толпе, вдыхая запах дыма и оттирая с лица осевшую копоть и вытряхивая из волос пепел, Габриэль думает совершенно иначе.

Ничто не идеально. Всё случается так, как случается, и даже если всё это не предрешено, попытки изменить текущий ход событий могут лишь усугубить ситуацию.

Прежде вера в то, что любовь может преодолеть все преграды, с которыми столкнётся была непоколебима, но не сейчас. И дело тут вовсе не в силе чувства, но в силе человека, его испытывающего. Габи задаётся вопросом - будь это в её силах, сумела бы она вернуться в горящее здание за любимым человеком, не зная точно, ни как его спасти, не где разыскать? Чувство вины и стыда расцвечивает размышления, но невозможно склониться в одну сторону. Она попросту не уверена, хотя первый порыв ответить: 'да, конечно, ведь я люблю его' по-детски наивный отходит, стоит увидеть людей, которых эвакуировали из горящего здания позже прочих, и сейчас бинтовали их ожоги или шрам оставленный Лие.

Конечно, она бы позвала на помощь, объяснила где её возлюбленный, но пересилила бы её забота об этом человеке интуитивный страх перед смертью или уродством? У неё нет однозначного ответа, и это заставляет Габи чувствовать себя иначе, чем всего несколько часов назад. Наверное именно это и имела ввиду её двоюродная сестра, когда обвиняла их с Амелией в том, что они слабы.

И сейчас, именно сейчас, ощущая боль и разочарование, чувствуя себя предательницей собственных идеалов и веры, она находит силы для безумства. Она оставляет сестёр, молчаливо разглядывающих пожарище, зная, что им нужно время, и шагает туда, где врачи уже оказали первую помощь их учителю.

На Уильяме Кастра такой же плед, как и на Лии, он дышит через кислородную маску, делая глубокие вдохи. На секунду, Габи останавливается перед ним и смотрит ему в глаза прямо, не скрывая себя и своих чувств. Он больше не её учитель. Между ними больше нет иных преград кроме возраста, и, если он захочет её принять, то она, конечно, справятся с этим.

'Любовь это как тяжёлый факел. Он не может идти сам через подземелье, вы должны пронести его вместе. Или кто-то один, если у него хватит на то сил' сказала как-то раз Джейн, ещё в прежней школе на обсуждении любовной лирики. Наверное, её давняя подруга была права. Наверное, это стоит того, чтобы попытаться.

- Мисс Фейн? - спрашивает мужчина своим отстранённым тоном, словно она всё ещё его студентка.

В его взгляде нет ни искорки тепла, нет доброжелательности, хотя бы внешней, пусть и враждебности тоже нет. Равнодушие и безразличие - этого более чем достаточно для начала.

Габи открывает рот, чтобы сказать что-то, но не может выдавить из себя ни единого слова.

Она так долго запрещала себе любить его, чувствовать хоть что-то столь сильное, что могло заставить её сиять и гореть в этом пламени. Она боялась, но надеялась, и эта надежда давала ей силы двигаться дальше. Она могла сносить спокойствие и незаинтересованность, заставлять себя не увлекаться пустыми мечтами от редких касаний, призывать высшие силы, чтобы он не посещал её сны и не изводил её этой глупой, запретной любовью и выносила всё безропотно веря в лучшее. Всё, кроме холодного безразличия, которое режет её заживо.

Габриэль никогда не думала, что может быть так больно, но теперь она знает. Ей буквально хочется кричать, хочется биться в истерике, круша всё вокруг, хочется причинить боль такой же силы, что этот пустой тон причиняет ей, заставляя ненавидеть себя за то, что она зря дала волю чувствам, напрасно позволив себе думать, что когда-нибудь всё сложится так, и они будут вместе, особенно теперь, когда формально мистер Кастра больше не её учитель.

И всё же, это не его вина. Он ничего ей не обещал, возможно даже не догадывается о том, какие чувства вызывает в ней, а потому эти желания кажутся ей неуместными. Бушевать стоило бы, если бы у них был тайный роман, а так, всё это было лишь в её голове, поэтому нужно взять себя в руки.

- Вы в порядке? - спрашивает Габи, с трудом справившись со своим голосом и презирая себя за то, что даже если он будет с ней так же холоден, она не перестанет чувствовать это. Желание заботится о нём, видеть его счастливым.

- Да, мне уже лучше, - кивает мужчина, внимательно вглядывааясь в её лицо. Что такое? Она испачкалась?

Габи проводит ладонями по щекам, и одёргивает себя. Какая разница? Что за глупое желание понравится тому, кто никогда не посмотрит на тебя так, как ты того хочешь?

'Вы не боретесь даже за то, что любите', - фыркает призрачный голос Лии в её голове, и Габи распахивает глаза.

Сестра весь год презирала её за это, и теперь, после всего того что они прошли все вместе, может быть ей и правда стоит рискнуть? Набраться мужества, и быть честной не только с Уильямом Кастра, но и с самой собой, посмотреть в лицо собственным страхам и, наконец, победить их. Это её личный вызов.

Её объявление войны своим слабостям.

Её первый шаг.

- Мистер Кастра... Я давно хотела вам сказать...

Габи замолкает, глядя на то, как он поднимает вопросительно брови и сдаётся сама себе, договаривая с беспомощной, беззащитной улыбкой.

- Я вас люблю.

Уильям.

Слова оседают в голове, словно пыль в солнечном лучше, так же медленно, так же прекрасно, давая прочувствовать каждый отзвук. У Уилла есть время, чтобы осознать то, что он только что услышал, и он не уверен в том, не показалось ли ему это.

Не контролируя себя, он прикладывает маску к лицу снова и делает несколько глубоких вдохов, глядя в глаза стоящей напротив него девушки. Уже не его ученица, Габриэль Фейн, которой лишь пару минут они причинил боль своим умышленно холодным тоном и смотрел на то, как на её лице чувства сменяли друг друга, пребывая в уверенности, что в какой-то момент она расплачется или закричит, но вместо этого снова предстаёт перед ним в своей мягкости.

Кислород не помогает мыслям проясниться, и Уилл, поддавшись эйфории делает глубокий вдох, готовый плюнуть на всё, и поддаться желанию, как Габи поднимает палец вверх, останавливая его.

- Не нужно. Не говорите ничего, - растрёпанные светлые пряди качаются из стороны в сторону, и девушка смотрит на него с виноватой улыбкой. Уилл не уверен, но ему кажется, что на лице мисс Фейн проглядывает облегчение.

Однако, когда через секунду их взгляды снова встречаются, становится очевидно - не показалось. Эти два чувства смешиваются в однородную массу и он едва ли не всем телом ощущает, как всё изменилось, но что именно он сказать не может. Такое не угадаешь.

- Не отвечайте, - повторяет Габриэль Фейн и смущённо улыбается, - кажется, я ошиблась.

Неловкость сковывает девушку, но Уилл не спешит помочь избавиться от него, просто потому что делит её вместе с ней. Она вернула его к жизни, заставив снова испытывать весь спектр эмоций и не давая больше чувствовать себя ущербным, а это дорогого стоит.

- Знаете, - мисс Фейн поворачивает голову, глядя на синхронную и сплочённую работу пожарных, - когда долго чего-то хочешь, не можешь больше думать ни о чём, кроме этого. Оно занимает полностью ваши мысли и свободное время, и можно потерять здравомыслие. Принять одно чувство за другое, не то, чем оно является на самом деле.