Не человек, но зверь. Безжалостный и несокрушимый. Бездушное чудовище внутри которого то, что осталось от неё - маленькая девочка бьющаяся в клетке собственной боли и отчаяния. Раньше ей было так нужно, чтобы хоть кто-нибудь встал на её сторону, протянул руку прежде, чем она окажется здесь, но люди куда более безжалостны, чем все прочие чудовища. Они впихнули её в эту клетку и придавили сверху, чтобы наверняка. Отрезая пути к тогда ещё возможному спасению.

Да ведь, мама?..

Впервые за это время пробудившаяся на лице Габи ярость отступает, уступая место чему-то другому. Чуждое чувство, Лия его поначалу не узнаёт, но старается распознать всеми силами.

'Этого не должно тут быть! Прочь! Только злость, боль и жалость! О, нет, я никому не позволю себя жалеть и притворяться, что меня можно понять!', - этот крик внутри её головы сводит с ума.

- Это ничего, - Габи подходит вплотную и тянет руки для объятий.

Рефлексы действуют быстрее чем мозг, и Лия отшвыривает от себя сестру, видя как та спиной ударяется о стену, и сжимает первый попавшийся предмет в кулаке - пустой бокал, который разбивается в паре сантиметров от лица Габи, и чаша осыпается перезвоном под ноги. Ножка с острым навершием остаётся в пальцах, когда Лия прижимает его к щеке кузины, с наслаждением наблюдая как на самом кончике наливается алым капля крови.

- Посмотри на моё лицо. - Она долгим, медленным движением отводит прядки со щеки. - Посмотри внимательно. Видишь?

Аккуратные, длинные пальцы пробегаются подушечками по привычным неровностям старого шрама. От взгляда не может укрыться то, как передёргивает Габи - едва заметно, но это приносит новую волну удовлетворения и помогает взять себя в руки. Отлично.

- Так вот это - ничто, по сравнению с тем, что я сделаю с тобой.

На лице Габи написан страх, и почти не осталось того чувства, которое пробудило в Лие столь сильную жажду чужой крови. Ей приходиться потрудиться, чтобы взять себя в руки и проговорить глухо и невнятно.

- Пошла вон.

Габи на миг замирает, Лия сжимает осколок, зная, что попросту располосует ей лицо, если та немедленно не уберётся из её комнаты. Через несколько секунд, она слышит топот убегающей кузины и переводит дыхание, падая в кресло, не обращая внимание на осколки на полу, осторожно откладывает ножку с застывшей каплей крови на стекле. Идея просто потрясающая, особенно пока они дома - нужно сделать срочный анализ и убедиться или опровергнуть свои догадки.

Сложно даже сказать приносит ей эта мысль облегчение или страх, но нет ни единого сомнения в том, что сегодня, впервые за долгое, долгое время, она потерпела поражение.

Как и в том, что оно лишь первое в веренице тех, что неизменно приведут её к чему-то новому и неизвестному. Итак... Нужно найти подходящего специалиста, который за круглую сумму карманных денег сделает анализ в самые короткие сроки.

Габриэль.

Крепкий и продолжительный сон залог успешного дня, поговаривала когда-то бабушка. Судя по тому, как плохо в Рождественскую ночь спала Габи этот день можно было смело вычёркивать из списка успешных, и переводить в самые неудачные, едва стоило ему только начаться.

Спать её довелось не слишком долго, а когда дрёма, наконец, подступила, Габи показалось, что в комнате кто-то есть, и она подскочила на кровати от ужаса, глядя невидящим взором во тьму и додумывая страшных чудовищ. Однако её спальня была пуста, как ей и полагается, хотя и виднелся небольшой просвет из-за неплотно прикрытой двери. Она, должно быть, открылась ночью, решила Габи, но всё же после такого эпизода уснуть снова ей не удалось.

Утром она поднялась разбитая и уставшая, но ледяная вода помогает как привести мысли в относительный порядок, так и избавиться от залегших под веками теней. До завтрака Габи удаётся добиться приемлимого внешнего вида.

День, столь любимых в английских семьях за то, что можно открыть подарки и наслаждаться праздничными блюдами, пасмурный и серый, и это не добавляет веселья за утренним приёмом пищи. Любовник миссис Фрейзер почтил их сегодня своим присутствием, но, кажется, Лии нет до этого никакого дела. Она задумчиво смотрит куда-то сквозь тарелку и вообще не учувствует в беседе, размышляя о чём-то своём.

Амелия тоже весьма молчалива, хотя и впервые, за всё время, что они провели в её отчем доме она интересуется:

- А как вас зовут? - вежливый вопрос, отсроченный на несколько дней звучит издевательски, но, похоже, только для Габи.

- Персиваль Баркинс, - отзывается мужчина, улыбаясь неестественно ярко. Ещё полгода назад, Габи решила бы, что этот человек просто весьма приветлив, мил и располагает к себе. Теперь же, после продолжительного общения с сёстрами Фрейзер, довольно очевидно, что эта улыбка вымученная, и даже несколько испуганная. На смуглом лице мистера Баркинса она смотрится как посмертная маска, и Габи растягивает уголки губ в ответ. Не будь за столом Лии она бы позволила себе положить руку ему на плечо, но сейчас даже это уже слишком.

- Давно вы здесь, мистер Баркинс? - Габи решает поддержать светскую беседу, но ей не суждено услышать ответ - тётя Джина перебивает его, едва мужчина успевает открыть рот, и он послушно замолкает, проглатывая всё, что хотел сказать.

- У меня для вас приятная новость, девочки, - говорит Джина, разглядывая своих дочерей и племянницу так, словно пытаясь убедиться, что завладела их вниманием целиком и полностью. - Лия! Будь любезна, перестать мучить несчастный омлет и выслушай меня!

Кузина не обращает ни малейшего внимания на серьёзный и властный тон матери, и той приходится усилить нажим:

- Лия! - раздаётся визгливо, но женщина добивается желаемого: дочь понимает на неё полные скуки глаза, приподнимает бровь и лениво продолжает возить вилкой по посуде до невыносимого звука. Мерзкий скрип заставляет всех присутствующих содрогнуться.

Тётя сверлит её взглядом ещё какое-то время, и, дожидаясь, наконец, чего-то похожего на сосредоточенность, сообщает:

- Вы должны знать, что сегодня за обедом нас будут ожидать гости. - Эта новость не находит никакого отклика ни в Лии, ни на Амелии - это так так очевидно, что тетя Джина торопится продолжить. - Очень важный гость...

- Мама, нам глубоко безразлично, кого на сей раз ты позвала в качестве особого гостя на этот 'семейный праздник', - замечает с усталым вздохом Амелия.

- Что я слышу? Ты решила подать голос? - неподдельно изумляется Лия. Взгляд, направленный ею на сестру иной, не похож на обычный. Что-то изменилось? Да, что-то крайне важное, но, вместе с тем, неуловимое. Может быть старшая сестра сумела удивить младшую?

- Я тебе не собака, - недовольно ворчит Амелия.

- Конечно же, собака! - Лия веселеет, в глазах зажигаются задорные искры, - ты в идеале знаешь команду сидеть, место и лапу!

Амелия выплёскивает в сторону сестры содержимое своего соусника и та уворочаивается. В юрких пальцах сверкает столовое серебро, и Габи не успевает закричать, когда нож вонзается в столешницу рядом с местом, где несколько секунд назад была ладони Амелии. Эта возня выглядит опасной, особенно из-за того, что веселит Лию, но никто из Фрейзеров не напуган - Амелия хладнокровна, а тетя Джина очень зла.

- Прекратите немедленно! - визгливо кричит она, и девочки возвращаются к завтраку, а Лия даже посмеивается.

Габи перехватывает взгляд Амелии, и та смотрит мягко, доброжелательно и подбадривающее улыбается.

'Всё в порядке', - говорит она беззвучно, и Габи озаряет мысль, что если бы эти двое однажды в жизни сумели бы договориться, то ни одно сообщество или заведение бы не устояло.

- А кто всё-таки приедет? - любопытствует Габи пока Амелия выбирает ей наряд наиболее подходящий из собственных, и в очередной раз вздыхает о том, что мать не позволила им взять водителя и прошвырнуться по магазинам, бравируя теми случаями когда Амелия забывала о времени и безнадёжно опаздывала. Судя по её тону такие прецеденты весьма часты, и если нежданные гости появлялись каждый раз, то нетрудно догадаться, что это было спланировано.