Её снова куда-то несли. Всё тот же шёлковый мужчина.

Потом в тишину вплелись голоса. Целая какофония, сотканная из возмущённых возгласов, настойчивых призывов и чьего-то пронзительного хихиканья. Стало жутко. Слишком уж тревожно дрожал воздух. Так, словно вот-вот разразится молниями.

Потянуло приятной прохладой. Человек, что тащил Элси на руках, опустил её на стул. Голоса вокруг затихли: лишь скрипучий смех по-прежнему дребезжал над самым ухом.

– Ви эй арлар, – произнёс холодный и густой бас. – Трамехо Саалеей.

– Канте ла фийа, – заверещала в ответ женщина. Голос неумолимо приближался. Кожу обдало тепло чужого тела, а потом по руке скользнули чужие пальцы. – Зирамте тайаа! Креза бийта Лоореенсо.

Элси завопила он внезапной боли, пронзившей запястье. Словно лезвие ножа вошло под кожу и проковыряло там дорожки. Боль взлетела по нервам, вспыхнув искрами в каждом уголке тела, и затихла так же внезапно, как началась.

– Ты понимаешь меня? – произнёс неожиданно уже знакомый женский голос.

– Что случилось? – проговорила Элси, уже не пытаясь паниковать. – Пожар? Маму и Джеси спасли?

– Всё в порядке, – повторила женщина. – Никакого пожара не было. Меня зовут Салли, а тебя как?

– Не может быть! Пошлите за Лукасом и тётей Сириллой! Умоляю! Они же задохнутся!

– Это я тебя умоляю! – взвизгнула Салли. – Я тут одна против вас девятерых! Паникуете вы – паникую и я!

– Простите, – сам факт, что приходится извиняться за чьё-то вторжение в собственную жизнь, доводил Элси до бешенства, но выбора не было. – Просто я не понимаю, что тут происходит. Я незрячая.

Сквозь напряженные перешептывания прорезался стук знакомых набоек. Спаситель Элси отдалялся. Без него почему-то сделалось холодно и одиноко.

– Верховный Владыка, за что мне такое?! – взвыла Салли. Мурашки побежали по телу, стягиваясь воротником у подбородка. – Зеленокожая, розововолосая, а теперь ещё и слепая!

– Язык попридержи, ущербная, – пробасил кто-то низким сиплым голосом: то ли мужчина, то ли женщина.

– Оскорбления – не лучший выход, Ташира, – возразил кто-то издалека.

– Светлячок! – произнесла детским голосом та, что хохотала. – Подснежник!

Чужое дыхание полоснуло по щеке горячим потоком. Элси брезгливо отдёрнулась. Грудь уперлась в высокий стол.

– Да что ты делаешь! – снова раздался возмущённый голос Салли. – Это мои волосы!

– Волосы горят! – подытожила смешливая собеседница. – Как стога в Массачусетсе. Пейтон будет в Массачусетсе рвать деревья. Когда кровавая среда настанет, останется четверо.

– Пейтон, сядь на место! – выкрикнула Салли, стараясь заглушить гомон голосов. – Девушки, сейчас вы перекусите, восстановитесь, и…

– Фсе вазные дела пофом, а сейсяс обед, – прозвучал в стороне голос другой женщины с приличным дефектом речи.

Загрохотал металл, словно по полу катили тележку. Сквозь холодный лязг прорывался плеск жидкости и уютный стук посуды.

– Тебе помочь? – спросил кто-то из женщин, тронув Элси за плечо.

– Я самостоятельная, – отрезала Элси.

– Ты же ничего не видишь!

– Зато слышу и чувствую. Этого обычно бывает достаточно.

В отдалении, под несмолкающий гомон голосов, зазвенели столовые приборы. Кто-то разливал по тарелкам суп. Ложки стучали о краешки мисок, кто-то причмокивал от удовольствия.

– Отр-р-равители подоспели! – зазвенел над головой манерный голос, которого Элси раньше не слышала. – В преисподнюю, да под бокал вина! Ишь, что! Ишь!

Чье-то большое и теплое тело бесцеремонно уперлось Элси в локоть. Перед ней поставили тарелку. Судя по горячему пару, обдавшему щеки, еда была свежей. Только заставить себя прикоснуться к трапезе не получалось.

Когда до слуха донеслись приближающиеся знакомые шаги, стало легче. Тот, кто вытащил её из смертельной воронки, вернулся. Но зачем? Тоже решил отужинать?

– Девушки, – прогремел над залом знакомый баритон: густой и холодный. В этом голосе не было эмоций. Совсем. – Я считаю должным разъяснить вам, почему вы все оказались здесь.

Голоса стихли. Лишь чье-то озлобленное дыхание пробуравливало густую и напряженную атмосферу.

– Я не буду тянуть и давать намеки. Каждая из вас – носительница сильного магического Потока. Но лишь той, что окажется лучшей из лучших, будет поручено вернуть магию великому государству Аделлании. Вам предстоит доказать своё превосходство на Великой Игре. У меня все! Салли, они твои!

Мужчина шаркнул ногой, и знакомый стук каблуков прокатился по холлу.

– О! Святые боги! Что за чушь несет этот молодой человек? – подала голос манерная дама.

– Ой, дефка, фы такая милая, вон Пофок так и льесся из глаз, сьо зе ты недовольная? – проговорила шепелявая женщина над ухом. От нее пахло булочками.

Комната, доселе гудящая разномастными голосами, внезапно погрузилась в тишину.

– Все! – послышалось с другого края стола. Тоже женский голос, объемный с легкой хрипотцой. – Я не хочу есть, я устала от этой нелепой игры. Мне к сыну надо! Домой! – грохнул стул, за ним послышались быстрые шаги, и снова наступила суматоха.

– Игра? – снова пропел сквозь суматоху неприятный манерный голос. – Извольте, если главным призом станете Вы…

– Играй со своей правой рукой! – взревела Ташира. Столовые приборы обиженно звякнули. – А я, пожалуй, отчаливаю. Кто со мной, тот герой, бабоньки!

– Верховный Владыка! – закричала Салли. В её голосе слышалось отчаяние. – Даже в прошлый раз такого не было!

Гомон нарастал, становясь невыносимым. Сквозь мощный напор голосов прорезался звон разбитого стекла. Женщины вокруг кричали, визжали, непристойно ругались. А Элси затыкала уши, пытаясь оградить себя от этого безумия хотя бы формально. И лишь когда стол накренился, угрожая придавить ноги, а содержимое тарелки выплеснулось на подол ночной рубашки, ошпарив бедра, Элси вскочила. Не помня себя, полетела вперед. Боль текла по ногам вместе с остатками супа.

Подвывая, Элси вклинилась в гудящую толпу. Прессующиеся тела тут же вытолкнули её, опрокинув на пол. Она проехалась на животе по гладкой плитке, чувствуя каждый стык ошпаренной кожей. Не помня себя от боли, врезалась в стену. Зловещий гвалт, наконец, остался в стороне.

– Цела? – заговорил совсем рядом молодой мужской голос. Кто-то потянул за плечо и помог подняться. – Я к господину Лоренсу. – Незнакомец помолчал немного, затем добавил: – Ты новенькая?

– Посторонись! – заверещала одна из девушек совсем близко. Элси покачнулась от толчка и навалилась на вошедшего, вцепившись пальцами в его рубашку.

– Смотри! Лысая какая проворная! – засмеялась ещё одна девушка с другой стороны.

Шум стоял такой, что хотелось закричать, чтобы все, наконец, заткнулись. Топот и суматоха пронеслись за спиной. Дернули за плечо, вдавливая сильнее в юношу. Он прижал Элси к себе и шепнул на ухо:

– Держись, – теплый воздух прошел по плечу и замер возле мочки.

– Что здесь происходит? – выдохнула Элси залпом, надеясь, что незнакомец даст ответ. – Где мама и Джеси?

– Дарэл, – прогремел над головой знакомый голос шёлкового мужчины: как всегда, ледяной и пробирающий. – Приехал уже? Не был готов к такому?

Воздух покачнулся перед лицом, и Элси догадалась, что молодой незнакомец мотнул головой.

– Ничего, – успокоил главный. От него уже не веяло тем благоговением, что так пьянило Элси сначала. – Поймут, что убегать бесполезно, и перестанут воду мутить. Вспомни прошлую Игру.

Словно в подтверждение его слов, снаружи донёсся бешеный крик. Кажется, вопила та, что твердила про горящий Массачусетс. Пейтон. Элси понятия не имела, что такое Массачусетс, и с чем его едят, но сейчас вопль Пейтон не походил на баловство безумной. Он был преисполнен настоящей болью: дикой, струящейся, обжигающей.

– Отравили, как пить дать, – фыркнула вдалеке манерная дама.

– Она не двигается! – панически взвизгнул кто-то. – Она лежит и не двигается! Вообще!

– Сможешь идти? – вдруг сказал парень и немного отодвинулся.