Я разделась. Не до прекрасного бюстгальтера и трусиков в цветочек, которые я купила для этого, как полагалось, романтического воссоединения. А разделась до своего паршивого дорожного нижнего белья — старый, застиранный бежевый бюстгальтер и темно-синие мальчишеские трусы чуть красивей, чем те, которые я могла носить во время менструации.

Сегодня я не хотела соблазнять, или исследовать, или быть снисходительной. Сегодня, мне не нужен мужчина, который будет раскрывать все мои желания, и стараться выполнить их.

Сегодня я хотела, то, что никогда бы не подумала, что захочу: мужскую агрессию, направленную на меня.

Я так сильно этого хотела, что это причиняло боль.

Глава 17

Что тебе нужно?

Я видела этот вопрос в его темных глазах, в этой тусклой комнате, но он не озвучил его.

Возможно, он чувствовал, что меньше всего сейчас мне хотелось, чтобы меня обхаживали. Чтобы его тело удовлетворило все мои потребности, пока я все еще злилась на него, за то, что мои желания относительно его действий осознанно были не услышаны.

Я откинула бюстгальтер и трусики, и оседлала его там — на краю матраса. От соприкосновения моих обнаженных бедер с его одетыми бедрами во мне разгорелся пожар, но этот огонь был больше, чем обычная похоть.

Его большие руки удерживали меня на месте, крепко обнимая за талию, когда наш поцелуй совсем не был спокойным. Его волосы были между моими пальцами, наши рты схлестнулись, языки боролись. Он был твердым, у моего лона, его эрекция прижималась ко мне вмести с ширинкой и пряжкой от ремня. Я чувствовала агрессию в нем, но не злость. В моем собственном теле была злость. Разочарование. Обида. И потираясь прямо об его член, мне было, чертовски хорошо.

Я хотела его сейчас, сейчас. Более того, я хотела, чтобы он хоть раз все контролировал. Мы целовались вечность, давно пройдя этап, когда я почувствовала влагу между кожей и его ширинкой, давно пройдя этап, когда при обычных обстоятельствах я бы позволила ему зайти дальше. Мы целовались до тех пор, пока мои губы не стали чувствительными, а лоно сжималось, пока ему должно быть не стало больно, от долгих минут издевательского удушающего трения.

Затем, наконец, когда я была готова уже разодрать его от желания, он сделал движение.

Его руки обхватили мою задницу, и перевернул на бок, на покрывала. Схватил мою лодыжку и раздвинул мои ноги, чтобы протиснуться между ними. Он занялся своей пряжкой, мышцы на руках подергивались, и это было самое горячее зрелище, которое я видела — он стягивающий этот толстый, длинный кусок кожи и отбрасывая его на пол. Расстегнул пуговицу, опустил молнию. Он спустил джинсы, настолько чтобы выставить свой выпрямившийся член в черном хлопке, а затем это большое тело опустилось на мое тело.

Мне не хватало его голоса все-то время, что мы целовались, и сейчас он издавал звуки. Не слова, в его обычной манере узнать мои желания, а стоны. Грубые, ворчащие звуки, которые отдавались в моем горле одновременно с прогибающимися бедрами. Он мучил меня своим членом, каждый его дюйм был тверже, чем я когда-либо чувствовала, его трусы стали влажными от меня. Еще я чувствовала его молнию, совсем немного, и толстая ткань джинсов на ширинке дразнила мои губы.

Я не собиралась ему что-то говорить, ни просить, ни умолять, ни приказывать. Только мои ладони, хватающиеся за его руки и спину, неопровержимо доказывали то, что я хотела этого. Но вот что из этого выйдет? Сейчас было все в его руках.

Он всегда делал для меня то, что я хотела. В этой постели. В своем грузовике, возил меня к озеру в ту лунную ночь, и в аэропорт, куда бы я ни попросила. Сегодня я не хочу шофера. Я хочу похитителя. Мне нужно было, чтобы он схватил меня и отправил туда, где он жаждал быть, и показал, что доверяет мне с этим справиться. Мне нужно было, чтобы он думал только о себе. Но это означает, что я не могу сказать ему об этом.

Я никогда не испытывала его тело таким. Твердые повсюду, бедра, живот, плечи, и сцепленные руки — как я видела из окна своего офиса в Казинсе, в те моменты, когда украдкой наблюдала за ним. Его стоны, согревающие мою кожу, достигали своего пика, и, наконец, я услышала, то, что хотела от него. То же отчаянье, что чувствовала и я.

Его зубы поцарапали мою скулу, а затем он зарычал.

— Где они?

Я почти кончила только от этого.

— В ящике, — сказала я, и махнула в сторону прикроватной тумбочки.

Он потянулся и, когда зажглась читальная лампа, я изучила его мускулы, что бегали вдоль его бока, под ребрами. Наблюдала за его дыханием. Шуршание картона и звук разрывающегося пластика привлек мое внимание к его рукам.

Он откинулся назад, усаживаясь на пятки, обхватил презерватив губами. Стянул джинсы на бедра, большими пальцами ухватив трусы за ними. Его возбуждение восстало между нами, в приветственной угрозе. Я видела его сердцебиение, там, в легких подергиваниях, когда он разорвал обертку. Под моими ладонями, через джинсы, его бедра были горячими и твердыми, как камни под палящим солнцем.

Я наблюдала, как этот мужчина, облачил себя. Он никогда не выглядел сильней, или больше, или более опасно, и я никогда не хотела его столь остро…, но я бы никогда не смогла быть с ним так, в те первые несколько раз. Он заслужил это своим уважением и заботой. А я заслужила — это дав ему шанс довериться ему.

Он раскатал презерватив до основания и обхватил себя.

— Ты хочешь, чтобы я был зол, так?

Мои губы раздвинулись, но ответа не последовало.

— Ладно, — выплюнул он, и передвинувшись в сторону, освобождая мои ноги. — Перевернись.

Я повиновалась, встав на четвереньки, сердце бешено колотилось, от возбуждения, нервов, от всего.

Он мгновенно оказался возле меня — член в руке между моих бедер, другая рука на моей заднице. Даже, если бы он захотел, проникновение не смогло бы быть грубым; я была слишком влажной.

Он вошел глубоко и плавно, до конца, застонав, когда его бедра встретились с моей задницей. Я чувствовала слегка дрожащие руки на своей талии, а потом вдруг, он нашел самообладание. Он расставил колени немного шире, его передняя часть бедер терлась о мои бока. Одной большой ладонью он скользнул к моему плечу. Крепко сжал его, удерживая меня на месте, от чего мои щеки обдало огнем, а лоно сжалось.

Он начал свои толчки. Медленные и подлые, прерываемые грубыми небольшими ударами каждый раз, когда соприкасались наши тела. Удар, и стон. Я молчала, концентрируясь на ощущениях. Его джинсы сползли ниже, ударяясь сзади о мои ноги. Я бы убила за это зрелище — олицетворение нетерпимости, его великолепная обнаженная задница, джинсы, обвивавшие его сильные бедра.

Я не чувствовала безразличие таким образом, не так, как мне могло показаться. Мы были так близки, словно смотрели друг другу в глаза. Но мне не хватало его голоса.

Пока он не прорвался сквозь темноту прямо в мое естество.

— Этого ты хотела сегодня? — спросил он, грубым от нагрузки голосом.

— Почему тебя всегда волнует, чего хочу я?

— Потому что от этого у меня сносит голову, Энни. Быть тем, кто тебе нужен. — Одна рука скользнула за мое бедро, спускаясь ниже, кончики пальцев щекотали мой холмик, затем отыскали клитор.

Я резко втянула воздух, опуская голову от шока.

— Мне нужно…

— Да? — эти смертоносные пальцы двигались тугими, жестокими кругами.

Клянусь, я потерялась в удовольствии.

— Скажи мне. Скажи, что тебе нужно.

— Мне нужно… — Я даже не была уверена, как выразить это словами. Он замедлился позади меня, затем остановился, а его пальцы стали всего лишь теплым весом на моем клиторе. Другая рука нежно гладила меня от ребер к бедрам, успокаивая нарастающее напряжение во мне. Как всегда, только то, что нужно мне.

Медленно выходя, он отпустил меня.

— Перевернись.

Я перевернулась. И именно это мне было нужно, правда. Приказ. Чувство, что я принадлежала ему, а не наоборот.