– Я очень устала, – созналась Демира, снимая с его плеч свои руки, – завтра в поход и нужны силы. Позволь, я пойду к себе. Скоро рассвет.

– Ещё не время, – улыбнулся в ответ Арий Конрад, – бал будет длиться до первого петушиного крика в деревне, – волчьи лапы демона по-прежнему обнимали тонкий стан девушки, будто не замечая её желания отодвинуться подальше, – мы должны им ещё один танец, – заявил магистр, низко наклоняясь к ней, – медленный.

Его присутствие смутно волновало сознание Демиры, и странно и неуютно было ей. Повидав в жизни многое, она ощущала растерянность, чувствуя это непонятное волнение.

– Услышь меня, Конрад, я устала, – с лёгким раздражением в голосе проговорила Демира, – я всю ночь играю по твоим правилам на потеху твоим призракам!

– Игра подходит к концу, – Арий Конрад лёгким движением притянул девушку к себе, снял с её волос уцелевшую заколку и принялся расправлять их тяжёлую волну, – нужно достойно завершить её. В твоей жизни больше никогда не будет таких игр, – проговорил магистр с тихим придыханием, – когда станешь королевой, тебе будет о чём вспомнить, – добавил он, проводя кончиком когтя по её щеке, – пойдём же, Демира. Я дам тебе сил и на этот танец, и на завтрашний поход.

У Демиры глаза слипались, ноги подкашивались, и не было сил возражать. Арий Конрад наклонился и легонько подул ей в лицо. И чудо! Девушка ощутила прилив бодрости и веселья, словно в жаркий полдень всласть напилась воды из холодного горного родника. Улыбка тронула её губы, в глазах заблестели живые огоньки.

– Да, – кивнула Демира, – тут ты прав: такое и впрямь случается не часто.

Арий Конрад отпустил её стан, протянул волчью лапу, и она уже без страха положила на неё свою руку. И они вступили в зал, где в зеленовато-белом пламени свечей адская свита Последнего из Сов водила бешеные хороводы. Один круг внутри другого, тот в центре третьего. Ведьмы взмахивали своими живописными лохмотьями, гикали, взвизгивали в восторге. Им вторил мелодичный смех утопленниц, свист леших и хохот упырей. В зале пахло могильной сыростью и грибами.

Но стоило магистру с Демирой ступить в зал, хороводы распались, и призраки образовали живой коридор, по которому прошли в центр зала Верховный Жрец Князя Тьмы и королева бала. Маленькие серебряные звёздочки вспыхнули на стенах, и жёлто-розовая дымка, словно на болотах в Вальпургиеву ночь, потекла по полу. Запах цветущего шиповника нежным маревом плыл в такт тихой светлой мелодии. Арий Конрад сбросил плащ и склонился перед Демирой в низком грациозном реверансе. Девушка положила ладони на плечи магистра, и он закружил её по залу под восхищённый шёпот замершей вдоль стен свиты.

– За двести восемьдесят девять лет – а именно столько я живу в этом мире, я не встречал более прекрасной девушки, чем ты, Демира, – прошептал Арий Конрад, – удивительно, правда? Даже принцессы моего Ордена не сравнились бы с тобой, живи они сейчас.

Демира молчала. Душа трепетала в преддверии потаённой радости, дрожала в ожидании чего-то неведомого, неизмеримо прекрасного. В её жизни было так много погонь, войн и крови, и так мало красивого и нежного. И как хотелось этой красоты и тепла – это чувство почти равнялось с неутолённым голодом.

Музыка стихала, становилась еле различимой. Вверху над головами танцующих появился розовый куст, вспыхнул, расточая пьянящий аромат, а когда сгорел, дождь золотых блёсток плавно опустился вниз, осыпая её волосы, руки, платье.

Музыка смолкла. Призраки попарно подходили к правящим бал, кланялись магистру, прикладывались к руке Демиры и исчезали. Едва державшийся на ногах Арефа с пунцовыми от поцелуев утопленниц щеками подошёл тоже. Испросил у хозяина разрешения удалиться и покинул залу.

Воительница и магистр остались одни. Медленно гасли свечи, погружая залу в полумрак, и девушка увидела, что взгляд и рост колдуна снова стали обычными, исчезли чёрные кожистые крылья, и не мягкие волчьи лапы, а холодные человеческие руки обнимают её. Демира вздрогнула всем телом, ощутив эти ледяные прикосновения, и магистр в ту же секунду разжал объятия.

– Окончен бал, – негромко проговорил он, – свита запомнит его надолго. Они в восторге от тебя, – Арий Конрад помолчал немного и добавил:

– Через мгновение начнёт светать. Хочешь увидеть восход солнца? Он прекрасен с вершины скалы. Пойдём?

Демира кивнула, ощущая странную щемящую тоску в душе от того, что скоро всё кончится, и прекрасный, загадочный демон утром вновь станет нелюдимым чернокнижником, смотрящим на неё, как на союзницу в грядущем походе.

Этот бал сблизил их и затронул в душе её скрытую струнку, внёс странное беспокойство, от которого было светло и печально в душе.

Догорела последняя свеча, погрузив в темноту подземный зал.

– Ты видишь меня? – шёпотом спросил Арий Конрад.

– Нет, – тихо отозвалась Демира.

– А я тебя вижу, – на мгновение в темноте жёлтым блеском сверкнули его глаза, – вот тебе лампада.

Вспыхнул красный свет, осветив лицо магистра, и девушка увидела, что он держит на раскрытой ладони мерцающий язычок пламени.

– И тебе не больно? – изумилась она.

– Нет, – отозвался колдун, – идём. Сейчас взойдёт солнце.

Следуя за ним, Демира прошла по лабиринту коридоров и поднялась по винтовой лестнице на вершину скалы.

На востоке вершины деревьев уже золотились лучами восходящего солнца. Медленно поднимался над лесом край огненного шара, лизнул розовым отблеском верхушку облетевшего дуба, кустарники, позолотил камни скалы, и, торжествуя победу, залил светом весь лес.

Арий Конрад и Демира стояли, пронизанные насквозь живыми, тёплыми лучами, а солнце поднималось всё выше, алым цветом окрашивая небосвод и полупрозрачные перистые облака. Каждая веточка, каждый камень пробуждались ото сна, приветствовали нарождение нового дня. От сотворения мира было так, и Демира, будто вобрав в себя, выпив энергию солнца, порывисто обернулась к Арий Конраду и взяла в ладони его холодные белые руки, стремясь согреть их.

– Не надо, дитя моё, храни в себе своё тепло, – со странной хрипотцой в голосе проговорил магистр. Его глаза цвета расплавленного олова смотрели на девушку холодно, бесстрастно. – Другим дари его, не мне. Жрец Князя Тьмы не может обладать такой роскошью, как горячее страстное сердце.

Последние слова он произнёс почти с издёвкой. Демира опустила руки, сникла и пошла обратно в свою келью, не дожидаясь его.

В то утро Демира спала совсем мало. Её разбудил Арефа, точнее, растолкал бесцеремонно. Сердито приказал выйти из пещеры и раздеться. Демира, ещё во власти сна, пошла за ним, сняла с себя рубаху, ёжась от утренней сырости. Стало быть, нужно так. Лучше не спорить с этими блаженными.

Арефа принёс дубовое ведро с водой и окатил её с ног до головы. Это уже было чересчур! На дворе-то осень стояла поздняя! Лужицы по утрам уже ледком прихватывало!

Демира встряхнулась, как мокрая кошка, и разразилась отборной бранью.

– Молчи, женщина! – резко осадил её Арефа. – Это заговорённая вода, она даст тебе силы. Иди, поешь, через четверть часа выступаем, – и пошёл обратно.

– А ну, стой! – Демира догнала его и схватила за руку. – Ну-ка отвечай мне! – потребовала она. – Рявкаешь пошто на меня, юнец желторотый?

– А зачем ты с ним вчера целовалась? – с обидой в голосе воскликнул юноша.