Чувствуя охватившее его волнение и понимая, что оно связано с ней, Пиппа нежно прижалась губами к его губам, словно испытывая себя. Когда где-то в груди родилось знакомое отвратительное чувство ужаса, она повторила поцелуй, на этот раз более уверенно, и не отрывала своих губ от него несколько долгих секунд.

Потом, словно испугавшись, что у нее это получилось слишком хорошо и победа оказалась слишком легкой, Пиппа отпрянула от Мэтта.

— Как ты себя теперь чувствуешь? — тихо спросил он.

В этот миг она любила его всем сердцем за то, что он понимал ее, понимал, как нелегко дался ей этот почти невинный жест.

— Это было замечательно, — так же тихо ответила она, слегка отодвигаясь, — но этого ведь недостаточно, правда?

Мэтт вздрогнул, уловив в ее голосе нотку горечи. Он взял ее ладони и бережно сжал их в своих руках.

— Сейчас этого вполне достаточно, — успокоил он ее.

Пиппа недоверчиво взглянула на него, но в его взгляде не читалось ничего, кроме желания утешить ее. Она была уверена, что он просто не осознавал, какому испытанию должно подвергнуться его терпение.

— Ты будешь разочарован, — с той же горечью сказала она.

Мэтт покачал головой:

— Не думаю. Посмотри, Пиппа, — сейчас мы с тобой должны будем вкалывать по восемнадцать часов в сутки, чтобы у тебя получилась роль Анджелы. Ты доверишься мне в работе, и я с радостью буду помогать тебе, советовать и поддерживать во всем, ведь так?

— Да, конечно…

— Тогда доверься мне и в этом. До сих пор я никак не мог взять в толк, почему ты отталкивала меня. Мне казалось, что ты чувствуешь то же самое, что и я, и тем не менее пытаешься держаться от меня на расстоянии. Я тревожусь за тебя, Пиппа. Вероятно, я испытываю по отношению к тебе куда более глубокие чувства, чем обычная влюбленность. Во всяком случае, мне еще не приходилось чувствовать ничего подобного. Я ни в коем случае не обижу тебя, не причиню тебе боли и не сделаю ничего, что могло бы быть тебе неприятно. Я хочу, чтобы мы с тобой как следует узнали друг друга.

Ошеломленная этой небольшой речью, Пиппа смотрела на него во все глаза. Более, чем когда бы то ни было, ей хотелось стать свободной от своих воспоминаний, от всего того, что оставил в ее памяти Стив Грейнджер, и теперь она знала, в чьих руках ключ к свободе.

— Я тоже хочу этого, — тихо промолвила она и была вознаграждена любящим взглядом Мэтта.

— Все будет хорошо, — сказал он, — я обещаю.

— Я знаю, — отозвалась она и действительно поверила в этот миг, что все будет хорошо.

Улыбаясь, она позволила Мэтту нежно и уверенно обнять себя. Прижимаясь щекой к его груди, она слышала, как ровно и сильно билось его сердце, и ей казалось, что она вернулась домой из долгого, опасного и страшного путешествия.

— Какого черта все это значит? Ты постарался, чтобы меня взяли на роль Молли? Таким образом ты допустил, чтобы Пиппа играла главную роль?

Джейсон не отводил взгляда от Александры, совершенно ошеломленный ее гневом. Он искренне полагал, что Алекс обрадуется открывшейся возможности продвинуться, и ему просто в голову не могло прийти, что она надеялась получить роль Дайаны.

— Детка, я думал, что ты будешь довольна…

— Довольна?! — возмущенно воскликнула Алекс.

Джейсон невольно попятился от нее, а она наступала на него с горящими глазами.

— Ты думаешь, я трахалась с тобой для того, чтобы довольствоваться ничтожной партией? Ты думаешь, я на это рассчитывала? — Она окинула его взглядом, полным бешенства.

К чрезвычайной досаде Джейсона, он почувствовал, как вздрогнул и затрепетал, напрягаясь, его член, и это было не удивительно. Разъяренная Алекс выглядела просто потрясающе, и в нем пробудилось неукротимое желание немедленно овладеть ею.

— Алекс…

— Заткнись! Я еще не все сказала!

От изумления Джейсон раскрыл рот. До сих пор ни одна женщина не разговаривала с ним подобным образом, и он решительно не мог себе представить, как ему сейчас себя вести.

— Но послушай… — начал было он. Однако Алекс вновь перебила его.

— Я надеюсь, что Молли Браун — это лишь начало, — жестко отрезала она. — Но я предупреждаю тебя, Джейсон Дюваль, — пусть это станет моим большим трамплином, а иначе тебе придется уйти из моей жизни.

Внезапно, как ему показалось, ее настроение переменилось, и она улыбнулась ему почти игриво.

— Однако теперь тебя, пожалуй, следует наградить, — произнесла она с улыбкой. — Дай-ка я на тебя погляжу…

Она действительно оглядела его снизу доверху с блудливым огоньком в глазах, и Джейсон почувствовал, как от этого взгляда участился его пульс. Ему еще ни разу не приходилось встречаться с такой сексуально раскрепощенной женщиной, уверенной в том, что он непременно должен будет сдаться на ее милость, как провинившийся школьник, готовый выполнить любое ее желание. Понимая, что и на самом деле он сейчас от всей души хотел подчиниться любому ее капризу, Джейсон смотрел на нее, пытаясь скрыть охватившее его возбуждение, а она тем временем медленно обошла вокруг, продолжая внимательно разглядывать его.

— Ты хорошо смотришься для своих лет, — заявила она в конце концов.

Джейсон покраснел от такой наглости, а ее губы искривились в сардонической усмешке.

— Мне тридцать семь, — возмущенно ответил он. — Самый расцвет.

— Серьезно? Мне казалось, что пик сексуальности у мужчин бывает лет в девятнадцать. В твоем возрасте силы должны быть уже не те!

Джейсона удивляло только то, что он непонятным самому себе образом реагировал на ее насмешку.

— Послушай… — начал было он, но слова застряли у него в горле — она его не слушала. Александра опять стала обходить вокруг него, рассматривая его, словно какое-нибудь редкое животное. Ему стало не по себе от этого изучающего взгляда, он почувствовал себя куском мяса, выставленным на витрине для осмотра придирчивой хозяйки. — Послушай, я же не сексуальная игрушка! — вновь заставил он себя возмутиться.

Алекс взглянула на него с нескрываемым удивлением:

— Вот оно как! А я бы и не подумала! — И она кивнула на джинсы Джейсона, туда, где его вставший во всю мощь пенис натянул ткань. — Может быть, тебе лучше прислушаться к голосу крови, а не к голосу благоразумия, дорогой?

Джейсон стиснул зубы от бессильной злости. Она была права, он действительно был возбужден оттого, что она его унижала, и эта реакция вызывала у него самого чувство неловкости.

— Не говори со мной так, Алекс, — сказал он с плохо скрываемым бешенством.

Вместо ответа ее губы сложились в легкую насмешливую улыбку, от которой его пульс опять участился. Словно бессознательно она принялась играть пуговицами возле шеи, затем медленно по одной расстегнула их. Под блузкой у Алекс ничего не было, у Джейсона пересохло в горле. Он увидел круглые и упругие холмики ее грудей, на них выделялись твердые маленькие соски. Не отрывая взгляда от его лица, Алекс смочила кончик указательного пальца слюной и обвела им вокруг одного из этих крохотных вишнево-коричневых бутончиков.

— Сними с себя все, — прошептала она, уверенно положив руки ему на бедра.

Джейсон смотрел на нее, почти не мигая и понимая на каком-то глубочайшем уровне подсознания, что в зависимости от его выбора сейчас, здесь, в этой комнате, с этой женщиной, может навсегда измениться вся его жизнь. Ему никогда не приходило в голову, что есть что-то такое, чего он в себе самом еще не знал, что существовали такие высоты его собственной сексуальности, о которых он и подозревать не мог, и что в жизни остается еще бездна непознанного. Однако сейчас перед ним была Александра, и от ее взгляда охватывало возбуждение, которого ему до сих пор не доводилось испытывать и которое он никак не мог попросту проигнорировать. Медленно, ощущая биение собственного пульса где-то в горле, он начал раздеваться.

Алекс с напускным спокойствием наблюдала за ним, пока он стягивал с себя джинсы. На самом деле она была чрезвычайно возбуждена, однако всеми силами старалась изобразить если не равнодушие, то хотя бы спокойствие. Ей нравился Джейсон, ей нравилось его сильное крепкое тело, которое с такой охотой откликалось на все ее желания, нравились и его человеческие качества, которые еще только начали перед нею раскрываться.