Похоже, Ахикар, действительно, предавал предстоящему визиту во дворец большое значение - когда я его увидела, он выглядел вполне сносно. На нем была нарядная рубаха ниже колена и алый плащ примерно той же длины. Египтянину подобное одеяние показалось бы весьма странным, но я уже привыкла не обращать внимания на такие мелочи. Судя по всему, он успел принять ванну и умаслить тело благовониями - приблизившись, я не почувствовала смрада, который исходил от него во время нашей первой встречи. Понимая, что нужно что-нибудь сказать, я выразила восхищение нарядом хозяина дома, и он отвесил мне ответный комплимент. На секунду я усомнилась в его искренности, но тут же поймала на себе завистливый взгляд уже знакомой мне служанки и успокоилась: вероятно, мой внешний вид соответствовал местным представлениям о прекрасном.

Снаружи нас ждала повозка, запряженная двумя конями. Я неплохо разбиралась в лошадях и, только взглянув на них, с трудом сдержала усмешку. На моей родине такие клячи могли использоваться разве что для поездки на рынок, и я бы предпочла прогуляться пешком вместо того чтобы выставлять себя на посмешище, однако особого выбора у меня не было, и, поблагодарив Ахикара за заботу, я позволила усадить себя в это убожище. Повозка жалобно скрипнула, когда хозяин плюхнулся в нее всем своим весом, и я с ужасом представила себе, что нам придется проехать на ней через весь Вавилон. На что только ни решится женщина, чтобы добиться своего!

К счастью, позорная поездка продлилась недолго, и уже спустя несколько минут мы достигли дворца. Внутрь нас не пустили и, несмотря на возмущенные крики Ахикара, высадили перед центральными воротами. Судя по всему, у местных стражников был свой начальник, потому что стоило толстяку попытаться пригрозить им "последствиями", как один из них многозначительно качнул в его сторону копьем, и тот моментально сдулся.

- Ладно уж, - проворчал он, пятясь. - Совсем разучились отличать уважаемого человека от всяких проходимцев... Куда Вавилон катится?!

На большее его не хватило, и всю оставшуюся часть пути мы прошли пешком. Ахикар не привык к прогулкам, и к тому моменту, когда мы достигли лестницы, ведущей к входу, его праздничная одежда покрылась уродливыми пятнами пота, который стекал по его лицу и капал с лоснящегося подбородка прямо на рубаху.

- О, боги, - он мучительно закатил глаза, увидев, что нужно еще преодолеть несколько ступеней. - За что мне такие мучения?

Наблюдая за тем, как толстяк с трудом преодолевает каждое очередной препятствие, я подумала, что он, скорее всего, удостоился чести быть принятым во дворце впервые, и не на шутку удивилась: неужели это я стала тому причиной? Странно, очень странно... Чем обычная путница могла заинтересовать высокопоставленного чиновника? Или, может быть, я чем-то выдала себя - и здесь уже знают о том, кем я была на самом деле? Нет, это совершенно невозможно. Если бы это случилось, то меня давным-давно взяли бы под стражу - не было никакой необходимости разыгрывать весь этот спектакль. Успокаивая себя таким образом, я дождалась, пока Ахикар, наконец, добрался до заветной последней ступени и, пряча улыбку, последовала за ним.

Оказавшись внутри дворца, я в первый момент опешила - у меня возникло ощущение, что я вернулась домой. Великолепие, от которого я успела отвыкнуть, вызвало чувство тоски, но я быстро с ним справилась и, стараясь ничем не выдать своего волнения, принялась с интересом рассматривать настенную роспись и изящную лепку. Нужно сказать, что я делала это не из праздного любопытства. Выросшая среди лучших умов своего времени, я научилась читать то, что было скрыто между строк, и быстро поняла, что оказалась во дворце младшего брата царя - об этом свидетельствовали многочисленные элементы, выполненные с большим старанием неизвестными мне мастерами. Присмотревшись к одному из сюжетов, я легко выделила в нем и хозяина дворца, и его старшего брата. Мне даже показалось, что художник сумел передать недовольство, которое младший из детей испытывал из-за своего положения. Мне было понятны его чувства - по большому счету, мы с ним не так уж и сильно отличались друг от друга. Ведь я, как и он, несмотря на высокое происхождение, была обречена на прозябание во дворце, лишенная перспектив. Максимум, на что я могла бы рассчитывать, если бы не моя вампирская сущность, это стать женой какого-нибудь царька на периферии или, при идеальном раскладе, разделить ложе с чиновником, к которому благоволил мой отец. Представив себе такую жизнь, я мысленно поблагодарила судьбу за то, что она сделала меня не такой как все.

Размышляя о своем прошлом и настоящем, я параллельно отмечала про себя, что во дворце было поразительно мало людей - пока мы шли по его огромным залам, нам встретились всего несколько слуг, если не считать степенного белобородого старика, который сопровождал нас. Судя по тому, с каким подобострастием относился к нему Ахикар, он занимал высокое положение при дворе, но уточнять этот вопрос я по понятным причинам не стала. Наконец, мы остановились возле двери, инкрустированной полудрагоценными камнями, и наш провожатый окинул нас критичным взглядом. Толстяк вытянулся по струнке и даже постарался втянуть живот, но у него это получилось не слишком хорошо. Я же решила, что мне стоит вести себя как можно более естественно - в конце концов, если следовать легенде, которую я для себя выбрала, дочь казначея должна была иметь некоторый опыт пребывания в высшем свете.

Дверь бесшумно открылась, и мы оказались в небольшом, но очень уютном помещении, которое сильно отличалось от того, что я видела снаружи. Если подумать, то интерьер, открывшийся мне, больше подошел бы вождю какому-нибудь племени варваров, а не представителю вавилонской знати. Обилие ковров, звериных шкур и подушек самых разных форм и размеров на какое-то время сбило меня с толку, и я не сразу обратила внимание на мужчину, который неподвижно восседал среди всего этого разнообразия. И только когда он пошевелился и неторопливо поднялся нам навстречу, я опомнилась и приложила ладонь ко лбу, приветствуя его. В это же время я внимательно рассматривала его, пытаясь понять, кто передо мной - обычный любопытный вельможа или тот, кого следовало опасаться. Странно, но в какой-то момент мне показалось, что мы уже встречались. В его движениях было что-то знакомое, однако, приглядевшись, я подумала, что мне это всего лишь почудилось. Младший брат царя был высоким широкоплечим мужчиной лет тридцати с резкими чертами лица и густой шевелюрой, уложенной в соответствии с местной модой.

- Благодарю, ты можешь идти, - обратился он к старику, и тот быстро удалился.

Ахикар рассыпался в любезностях, но хозяин дворца нетерпеливо взмахнул рукой, и толстяк покорно замолчал, уставившись на хозяина дворца влюбленными глазами. Я чувствовала себя экспонатом, который рассматривает любопытный посетитель, и эта роль была мне неприятна. Возможно, я продемонстрировала это слишком явно, потому что мужчина вдруг расхохотался, чем окончательно смутил и без того оробевшего Ахикара. Я чувствовала волны страха, которые исходили от него - похоже, он успел трижды пожалеть о том, что пришел сюда, и теперь единственное, о чем мечтал, это вернуться в свой дом и больше никогда не высовываться из него. Впрочем, очень быстро выяснилось, что волновался он зря. Царственная особа, прекратив смеяться, благосклонно взглянула на него и, подумав несколько секунд, улыбнулась:

- Ты правильно сделал, что привел ко мне эту женщину. Твое рвение не останется незамеченным, можешь быть спокоен. А теперь оставь нас.

Толстяк, заикаясь, пробормотал слова благодарности и, пятясь задом, буквально вывалился из комнаты. Оказавшись наедине с этим странным человеком, я гадала о том, что бы все это могло значить, и настороженно наблюдала за хозяином дворца, который приблизился ко мне на расстояние вытянутой руки и теперь буравил меня взглядом черных, как уголь, глаз.

- Я же говорил, что сам найду тебя, - наконец, проговорил он. - Хорошо, что ты последовала моему совету.