- Сорок три, - прошептала я, совершенно сбитая с толку.
- Даже меньше, чем я предполагал, - тихо рассмеялся Мурсили. - Значит, тебе еще многое предстоит узнать о себе. Но ты должна сделать это без моей помощи. И мы с тобой обязательно встретимся, когда ты будешь готова.
- Когда?
Этот вопрос вырвался у меня непроизвольно. Я никогда не испытывала ничего подобного, и желание полностью раствориться в совершенно незнакомом человеке пугало и возбуждало меня одновременно.
- Ты еще ничего не знаешь о времени, - молодой человек провел ладонью по моему плечу, и я почувствовала, как меня накрыла волна энергии, о существовании которой я даже не догадывалась. - Но ничего, очень скоро ты поймешь, что между годом и столетием нет никакой разницы. Во всяком случае, для нас с тобой. А сейчас нам нужно расстаться. Уезжай сегодня. Двигайся в сторону Вавилона, там тебе легче будет затеряться. Во всяком случае, на время.
- Как я смогу найти тебя?
- Ты меня - никак. Я сам отыщу тебя. Прощай. Или, правильнее будет сказать, до свидания.
В следующее мгновение мне пришлось зажать рот ладонью, чтобы не закричать от ужаса. Плоть Мурсили стала податливой - она текла, как смола, меняя форму и структуру. Спустя несколько секунд красавец-мужчина превратился в некое подобие огромного волка и, оскалившись в мою сторону, легко перепрыгнул через каменный забор. Если бы не плечо, горящее от его прикосновения, я бы подумала, что все это мне привиделось - мало ли какая гадость могла попасть в мое тело с кровью гостей, отравленной алкоголем и опиумом. Но нет, потомок Осириса был не менее реальным, чем я сама, в этом у меня не было ни малейших сомнений. Оборотень... Почему Кадашман никогда не рассказывал мне об этих существах? Возможно, потому, что и сам о них не знал?
Обескровленные гости еще спали, когда я в сопровождении пары самых верных телохранителей покинула Вашшуканни, чтобы никогда больше не возвращаться в этот город. Мой сундук с золотом сильно полегчал, однако это нисколько не беспокоило меня - даже при том образе жизни, что я вела, мне должно было хватить средств еще на несколько беззаботных лет. О том, что будет после, я старалась не думать. В конце концов, красивая женщина, которая к тому же никогда не стареет, всегда сможет устроиться. Примерно с такими мыслями я въехала на территорию Нижней Месопотамии. Любуясь пейзажем, я заметила на горизонте небольшое облачко пыли, но не придала ему значения. Однако уже через несколько минут оно сильно увеличилось в размерах и превратилось в сотню всадников, которые налетели на меня и моих сопровождающих, смерть которых была хоть и героической, но очень быстрой. Телохранители защищали меня до последнего, и когда последний из них упал, сраженный сразу несколькими стрелами, я, наконец, смогла рассмотреть тех, кто напал на нас. Это была толпа оборванцев, вооруженных чем придется. Разбойники с большой дороги - еще ребенком я много слышала о них, но относилась к таким рассказам как к сказкам, выдуманным для устрашения особо непослушных детей.
Мне стыдно признаваться в этом, но гибель моих верных телохранителей меня в тот момент нисколько не расстроила. Напротив, мне было настолько интересно происходящее вокруг, что я почувствовала необычайный прилив сил. Запах крови, витавший в воздухе, заставил меня забыть обо всем. Мне представилась захватывающая жизнь среди этих диких людей - романтическая чушь, по большому счету, но тогда я воспринимала все это немного иначе. И, естественно, я очень быстро поплатилась за свое наивное отношение к жизни. Гордо вскинув голову, я царственно выплыла из своей роскошной повозки... и тут же получила удар, который отделил мою очаровательную голову от тела. Много позже я читала о том, что человек, казненный на гильотине, еще некоторое время способен чувствовать и мыслить. Возможно, кто-то относится к подобным заявлениям с усмешкой, но я могу сказать, что это, действительно, так. Моя голова, описав полукруг, врезалась в мягкий песок - и я еще в полете успела разглядеть негодяя, который посягнул на мою царственную особу. Им оказался уродливый бродяга, каких я повидала множество на улицах городов, через которые проезжала. Обычно они клянчили милостыню и вызывали во мне лишь чувство брезгливости, так что самая яркая эмоция, которую я испытала во время своей второй смерти, был стыд за то, что я при всех своих возможностях ничего не могу противопоставить этому жалкому смертному.
На этот раз я восстановилась из собственной крови, которая впиталась в горячий песок Месопотамии. Окинув взглядом место побоища, я взяла в руки свою голову и некоторое время рассматривала ее. Судя по всему, с момента нападения прошло всего несколько часов, потому что падальщики еще не успели прийти на запах смерти. Как и в прошлый раз, я была совершенно нагой, но, к счастью, грабители не посчитали нужным забирать одежду, испачканную кровью. Или просто добыча показалась им настолько значительной, что они не пожелали размениваться по мелочам. Мне было странно смотреть на свое обезглавленное тело, и я постаралась скорее покинуть это гиблое место.
Наверное, я выглядела пугающе, когда брела по пыльной дороге в одиночестве, в разорванном сарафане, покрытым пятнами засохшей крови. Странно, но я не испытывала чувства злости к людям, лишившим меня всего. Вероятно, если бы я встретила их, то просто прошла бы мимо. Да, мстительность - это не про меня. Единственное, о чем я тогда думала, это как быть дальше - без денег, без одежды, без крыши над головой. Я не привыкла передвигаться пешком и очень сбила ноги об острые камни. Солнце обжигало кожу, ветер поднимал дорожную пыль, и через пару часов я внешне мало чем отличалась от бродяг, которые ограбили меня. Впрочем, мне это было даже выгодно - некогда белоснежная одежда приобрела желто-серый оттенок, и пятна крови стали больше похожи на грязь. Вообще, к тому моменту, когда я добралась до Вавилона, мой внешний вид оставлял желать лучшего. Поэтому я не была удивлена, когда охранник, стоявший у главного входа, перегородил мне путь и в не самых приличных выражениях предложил продолжать движение, но мимо, и многозначительно положил руку на меч внушительных размеров. Мне совершенно не хотелось сердить этого неприветливого воина, но и идти я больше не могла. Пришлось состроить самую милую мордашку, на которую я только была способна, и в изысканных выражениях сообщить ему о том, что я-де дочь богатого чиновника из Египта, подвергшаяся нападению разбойников неподалеку от великого города. Благо язык, которым я изъяснялась, быстро доказал ему, что перед ним не обычная нищенка, а дама из высшего общества. С удовольствием наблюдая за тем, как изменилось его лицо, я добавила несколько душещипательных подробностей, хотя понимала, что охраннику незачем было все знать. Однако мой рассказ, в конечном итоге, возымел нужный эффект, и мужчина, подумав несколько секунд, обернулся и подозвал мальчика, который стоял неподалеку.
- Отведи эту женщину к Ахикару, пусть он решит, что с ней делать.
Поблагодарив охранника, я взглянула на своего провожатого, который без всякого стеснения с любопытством рассматривал меня. Наконец, он весело подмигнул мне и поманил за собой. Гордясь своей находчивостью, я ждала, что меня приведут в царские хоромы - я прежде никогда не бывала в Вавилоне, и воображение рисовало мне сказочные дворцы и сады, о которых ходили легенды. Однако виды, открывшиеся мне, сильно отличались от картинок, возникавших в моей голове. Узкие проходы, серые стены, кучи бытового мусора и толпы оборванцев, от которых исходил резкий запах пота - вот первое впечатление, которое произвел на меня город, который даже в Египте было принято называть великим. Конечно, у меня оставалась надежда на то, что это всего лишь отдельная его часть, предназначенная для отбросов общества. Но разве я была отбросом? Выходит, что да. Эх, зря я последовала совету Мурсили - наверное, он просто посмеялся надо мной. Или решил таким незамысловатым способом избавиться от меня. Но за что?! Ну, куснула разок. Образ молодого человека, который совсем недавно занимал все мои мысли, приобрел демонический окрас, и теперь воспринимался мной не так романтично, как прежде. Мысленно пообещав себе вернуть ему должок, я постаралась взять себя в руки и выбрать наиболее безопасную модель поведения, уместную в создавшихся условиях. Прежде всего, нужно было придумать себе новую личность - такую, которая не вызвала бы лишних вопросов.
