Позиция Запада, диктуемая Соединенными Штатами, несомненно, воздействовала на Россию и ее решения. Но неправильно было бы считать такое влияние основным – Россия не рассматривала свой подход к кризису на Украине через призму глобального противостояния с кем бы то ни было. Если элементы такого противостояния появлялись, то инициировали это США и их партнеры.

Первое. Воссоединение Крыма с Россией произошло во время и в результате кризиса, возникшего на Украине, – на этот счет никаких предварительных российских «заготовок» не было. Никому, даже откровенным противникам, не пришло в голову обвинять Москву в возникновении украинского кризиса. Идея воссоединения была выражена практически единодушным голосованием крымчан, помимо всего прочего, встревоженных тем, что антирусские действия киевских властей будут силой привнесены в Крым. Однако обвинения в адрес России сконцентрировались на ее военном присутствии во время голосования. Такое присутствие действительно имело место, но не в нарушении российско-украинских соглашений по Черноморскому флоту от 28 мая 1997 года. По этим документам Россия имела право размещать в Крыму до 25 тысяч своих военнослужащих. Некоторые российские представители в ответ на обвинения вначале вообще отрицали факт участия в событиях в Крыму наших военнослужащих. В. В. Путин поставил точки над «i». Российские военные действительно стояли за спиной крымских отрядов самообороны. Численность российских военнослужащих была даже меньше той, которая допускалась соглашениями с Украиной, не денонсированных после смены власти в Киеве. Цель российских военнослужащих заключалась в том, чтобы не допустить силовых провокаций против голосующих на избирательных участках, сохранить мирную обстановку в Крыму. И самое главное – они не произвели ни одного выстрела. Можно считать это оккупацией Крыма?

Второе. Характерна позиция России в отношении крымских татар. В обращении к Федеральному Собранию Российской Федерации 18 марта президент Путин заявил: «Крымские татары вернулись на свою землю. Считаю, что должны быть приняты все необходимые политические законодательные решения, которые завершат процесс реабилитации крымско-татарского народа, решения, которые восстановят их права, доброе имя в полном объеме»[79]. Известно, что такие решения, в том числе провозглашение государственным крымско-татарского языка наряду с русским и украинским, были приняты. Делалось все, чтобы вхождение Крыма в состав России создавало для крымских татар лучшие условия. Большую роль сыграли визиты в Крым руководителей Республики Татарстан.

Третье. Позиция Кремля по вопросу ориентации Украины на присоединение к Европейскому союзу была многократно озвучена: выбор внешнеэкономической ориентации принадлежит самой Украине; Россия будет предпринимать защитные экономические меры по тем проявлениям вхождения Украины в систему ЕС, которые нанесут ущерб нашей стране.

Четвертое. С самого начала возникновения нынешнего кризиса на Украине Москва выступала за переговоры, за мирное решение. Было поддержано соглашение 21 февраля конституционной власти с оппозицией. Поддержан выдвинутый ОБСЕ вполне прагматичный план урегулирования. Сразу после избрания президентом Петра Порошенко было заявлено о готовности вести с ним переговоры. Во время встреч с ним В. В. Путин настойчиво проводил мысль о необходимости прекращения огня и переговоров киевских властей с представителями юго-востока Украины. Кремль – это было позже – предложил ополченцам, окружившим подразделения украинских силовиков, открыть гуманитарные коридоры, чтобы выпустить из образовавшихся «котлов» тех, кто захочет этим воспользоваться. Ополченцы согласились на эту инициативу президента России и разрешили выйти по таким коридорам всем, кто сложит оружие. Разве это не следует расценивать как стремление России создать условия, благоприятствующие внутриукраинским переговорам?

Руководство США и ряда европейских стран, не отрицая необходимость политических методов, обусловливали внутриукраинский переговорный процесс односторонним отказом России от поддержки ополченцев. Было ясно, что на это Москва не пойдет и не пошла, оказывая максимально возможную в сложившихся условиях многостороннюю помощь тем, кто на востоке Украины борется за свои права. В этой борьбе приняли участие и добровольцы из России. Одновременно, действуя на политическом поле, Москва добилась прямых переговоров Киева с представителями Донбасса и Луганска. При любом исходе это – прорывной момент, который рано или поздно должен сказаться на урегулировании кризиса на Украине.

Пятое. Добиваясь прекращения кровопролития на востоке Украины, Россия играла активную роль в постоянных контактах, в том числе конфиденциальных, президента России, а также министра иностранных дел с западными руководителями. Россия активно участвовала в организации многосторонних встреч представителей Украины, России, Евросоюза – в ряде таких встреч были представлены и Соединенные Штаты, – выдвинула идею образования контактной группы для создания «дорожной карты» урегулирования украинского кризиса. Личные встречи и телефонные разговоры В. В. Путина и П. А. Порошенко имели особое значение для поиска выходов из сложной ситуации. Искренний характер всех этих шагов несомненен. Они предпринимались, даже когда некоторые из них были непопулярны у части российского общества.

Шестое. Россия ни публично, ни «за кулисами» не поддерживала идею выхода юго-востока из состава Украины. Этот вывод подкрепляет факт обращения президента Путина с призывом отложить референдум, предусматривавший возможность создания на юго-востоке Украины самостоятельного государства. Это обращение прозвучало в тот момент, когда руководители Донецка и Луганска настаивали на незамедлительном проведении референдума. К сожалению, призыв Путина не был услышан. Президент подытожил позицию России: «Пора начать предметные переговоры не по техническим вопросам, а по существу понять, какие права будут у народа Донбасса, Луганска, всего юго-востока Украины»[80]. Из этих слов, да и по другим признакам очевидно, что Россия не диктовала, каким должен быть статус Украины в результате внутриукраинских переговоров.

Если говорить о моральной стороне, которая, безусловно, влияла и влияет на политику России в отношении Украины, то хотел бы привести малоизвестную цитату, принадлежащую поистине великому ученому и мыслителю Ивану Петровичу Павлову: «Что бы я ни делал, что бы ни думал, я никогда не принимал в расчет, кто я – великоросс или малоросс».

Применение против России экономических санкций США, ЕС и ряда других стран противоречило сути Всемирной торговой организации (ВТО), членом которой стала Российская Федерации. Однако можно ли считать, что в ответ Россия должна выйти из ВТО, – этот призыв прозвучал в том числе от некоторых наших законодателей. Ответ на этот вопрос мог быть положительным в двух случаях: если бы Москвой была взята линия на изоляцию России, по сути, отказу от ее участия в мировой экономике, или если бы мы уверовали, что санкции против нас со стороны столь серьезных в прошлом экономических партнеров России будут вечными. Ни в один из этих вариантов я не верю.

Хотел бы затронуть ряд проблем.

Первая. Экономика России уже стала частью глобальной, в которой темпы развития мировой торговли обгоняют темпы экономического роста. Так было до антироссийских санкций, так будет и в будущем. Россия не может абстрагироваться от существования организации, через страны-члены которой уже проходит около 95 % мировой торговли. Кстати, все те страны, которые не участвуют в санкциях и становятся более важными экономическими партнерами России, включая Китай, Индию, страны Латинской Америки, Ближнего Востока и другие, являются членами ВТО.

Вторая проблема. Переговоры о вступлении России в ВТО шли восемнадцать лет, и шаг за шагом удалось снять сопротивление со стороны целого ряда стран, занимавших негативную, а подчас и враждебную позицию в отношении нашей страны. В условиях консенсусного приема в ВТО, то есть необходимого для этого согласия всех членов организации, пришлось маневрировать, проводить долгие и серьезные переговоры, осуществлять политические демарши.