- Помеха, - резко произнесла молчавшая до этого Зотова. - Тлинкиты - не алеуты, они умеют воевать и своих прав на землю отцов никогда никому не отдавали. Поэтому ваши суды нам не указ. Русские живут здесь не потому, что победили наших воинов, а потому, что мы им разрешили. А кому не разрешим, те жить здесь не будут.

- Матрёна Игнатьевна, вы слишком молоды, чтобы помнить события полувековой давности,- язвительно возразил губернатор, явно задетый этой отповедью. - Позвольте вас уверить, что всё было совсем не так чинно и благородно, как вы описали. Если бы ваши деды могли выставить отсюда наших, они бы это сделали. В храбрости и упорстве им действительно не откажешь - каждый раз, когда у крепости не оставалось другой защиты, кроме гарнизона, тут же нарушали мирное соглашение, нападали, штурмовали, жгли и убивали. Однако, как только в гавань приходил военный корабль с пушками, сразу шли на попятный и подписывали новое перемирие. А теперь подумайте, сколько кораблей у англичан и насколько ближе их канадские порты. И поймите наконец, что их интриги не только наша забота. Вашим соплеменникам тоже несладко придётся.

В кабинете повисла пауза. Потом Зотова проговорила

- Я поняла. Кажется, я знаю, что надо сделать....

Но дослушать Коле не удалось - через открытую дверь приёмной послышались отдалённые шаги на лестнице.

Он опрометью бросился обратно и еле успел усесться на прежнее место. Вернувшийся секретарь скользнул по мальчику цепким взглядом, прошёл к себе и закрыл дверь.

9

На следующий день за час до заката у пристани собрались все, кому предстояло ехать на остров, даже мексиканец. Он провёл ужасную ночь - лихорадка то отступала ненадолго под действием лекарств, то снова возобновлялась, причём передышки становились всё короче. Бедняга жаловался на ломоту во всех суставах, затруднённость дыхания, сильную головную боль. Всё утро он то и дело впадал в забытьё и жалобно звал в бреду по-испански какую-то Лусинду. Однако после полудня сознание его прояснилось, жар немного спал и дышать стало легче. Он даже выпил принесённую миссис Мак-Гуини чашку слабого бульона и долго после этого лежал тихо, уставившись неподвижным взглядом в потолок. А потом, когда доктор подошёл проверить пульс, с трудом сообщил о своём согласии поехать на Тлих.

Шлюпку спустили на воду, внесли в неё закутанногo в злополучное одеяло больного, устроили поудобнее на покрытой лошадиными попонами корме. Доктор сел рядом с ним. Матросы уложили на дно шлюпки длинный, обмотанный рогожей предмет, стали рассаживаться по местам. Cледом с недовольной миной влез секретарь губернатора. Все было готово к отплытию, ждали только Зотову, обещавшую позаботиться о переводе и безопасности переговоров.

Коля с несчастным видом стоял в стороне. На этот раз ему не помогли ни обиженные взгляды, ни бурные споры - Корнеев-старший наотрез отказался брать сына в рискованную поездку. Утром Коля всё ещё дулся на отца и ушёл в гимназию, так и не сказав ему ни слова. Однако к последнему уроку злость почти ушла, сменившись искренней тревогой. Он никак не мог сосредоточиться на том, что происходило в классе, все мысли крутились вокруг предстоящей отцу поездки. Тлинкиты перестали нападать на русские поселения всего пару поколений назад, после того, как русские врачи вылечили их от эпидемии оспы, с которой не смогли справиться местные шаманы. Только тогда отношение к пришельцам стало меняться. Многие аборигены даже перешли в православие. Однако память об их жестоких набегах была ещё очень свежа. Рассказы о принесённых в жертву пленных навязчиво всплывали в Колиной памяти, заставляя представлять самые жуткие и кровавые картины. Еле дождавшись последнего звонка, он побежал прямо в порт. В глубине души Коля надеялся, что отец всё-таки одумался и изменил решение. Но доктор Корнеев при виде сына только поморщился недовольно и всё так же отрицательно помотал головой.

- Нет. И не проси. Иди домой, тут и без тебя народу хватает.

Но Коля не ушёл. Он просто не мог уйти.

От города надвигались сумерки. Свет заходящего солнца обвел светящимся золотисто-розовым контуром возвышавшийся на той стороне залива вулкан. Блики догорающего дня заиграли на сиреневых волнах.

Наконец дробно застучали по деревянному настилу каблуки: Зотова спускалась к гавани. Она пришла не одна. Рядом с ней шагал Илька, одетый как тлинкит, только почему-то с гимназической фуражкой на голове. Коля никогда ещё не видел его таким важным и сосредоточенным. В индейской одежде он даже выглядел взрослее.

Поравнявшись с другом, Илька бросил быстрый взгляд в его сторону, чуть заметно подмигнул и тут же снова принял торжественно-невозмутимый вид.

Зотова подошла к самой кромке воды, поздоровалась.

- Женщине нельзя ехать туда, где мужчины проводят тайные охотничьи и боевые обряды,- без предисловий объяснила она. - Поэтому сопровождать вас буду не я, а мой сын. Пусть по матери он Ворон, но его дед из рода Орла. Дед никогда и никому не даст обидеть внука. Орлы выслушают моего сына.

В глазах секретаря мелькнуло сомнение. Он оценивающе оглядел Ильку.

- А переводить он сможет?

- Мой сын умеет говорить как настоящий тлинкит,- с оттенком гордости подтвердила Зотова.- И он знает, что говорить.

- Что ж, - пожал плечами чиновник, - тогда я, собственно, не вижу причины....

Чаша Колиного терпения переполнилась.

- Это несправедливо! - заорал он. - Почему ему можно, а мне нельзя?! Нет, ну почему?!!!

- Николай, немедленно прекрати!- так же резко прокричал из лодки доктор.

- Не прекращу!- Коле уже было всё равно, что подумают о нём окружающие. - Я хочу с вами! Я хочу с тобой! Вдруг там что-нибудь случится?! Я же потом всю жизнь себе не прощу, что отпустил тебя одного!

Доктор не сразу нашёл слова для ответа сыну.

Илька воспользовался паузой.

- Я без Коли не поеду,- негромко, но твёрдо заявил он, и сделал шаг назад.

Мужчины в шлюпке переглянулись. Первым опомнился секретарь:

- Господин Корнеев, взять одного мальчика и оставить другого действительно как-то... гм..... непоследовательно. К тому же дело очень важное и... гм... неотложное.

- Чёрт с ними!- в сердцах бросил доктор.- Пусть едут вдвоём! Шантажисты!

10

Шлюпка ходко шла в сторону Тлиха. Солнце почти совсем село, только огненная макушка его ещё торчала над горизонтом. Далеко в открытом море чернели на фоне густо-розового неба силуэты китов. Коля сидел рядом с другом, чуть поёживаясь от свежего ветра. Доктор то и дело склонялся к пациенту, проверял, не стало ли ему хуже. Мексиканец не обращал внимания на его хлопоты, уставившись неподвижным взглядом прямо перед собой. Губы его шевелились, в груди при каждом вздохе что-то хрипело и клокотало, глаза слезились. Он выглядел настолько измождённым и измученным болезнью, что Коля невольно чувствовал жалость.

Остров приближался. Вулкан, огромный и чёрный в предзакатном свете, загораживал теперь почти половину неба, накрывая крохотную бухту густой тенью. Большая группа аборигенов стояла шагах в двадцати от воды, молча наблюдая за приближением шлюпки.

Гребцы подвели её почти к самому берегу.

Илька поднялся со своего места.

- Могу ли я сойти на землю дедов? - крикнул он после положенных слов приветствия.

Тлинкиты посовещались, потом один из них, очень немолодой уже человек, ответил:

- Ворон, внук Орла, может сойти на землю дедов. Но его спутники должны оставаться в лодке.

Выбравшись на берег, Илька сразу начал заранее подготовленную его матерью речь:

- Великий вождь русских шлёт клану Орла привет и слова благодарности! Великий вождь желает Орлам хорошей охоты, удачи в морском промысле и победы в битвах! Пусть голод, болезни и чёрное колдовство обходят стороной ваши дома! Так сказал великий вождь!

- Великий вождь сказал хорошо, - одобрительно кивнул всё тот же пожилой тлинкит и разразился ответной речью.