– Войдите! – услышал он голос Исии. Поскольку он разговаривал по телефону, его голос взлетел на октаву выше обычного.

– Вызывали? – Миками сделал несколько шагов вперед по толстому ковру.

Акама, развалясь на диване, чесал подбородок. Очки в золоченой оправе. Сшитый на заказ полосатый костюм. Холодный, отстраненный взгляд. Короче говоря, Акама выглядел как всегда – образцовый руководитель высшего звена, такому стремятся подражать новые служащие. Акаме сорок один год; он на пять лет моложе Миками. Рядом с Акамой сидел Исии – лысеющий суетливый подхалим, разменявший шестой десяток. Исии жестом пригласил Миками подойти поближе. Не дожидаясь, пока Миками сядет, Акама заговорил:

– Должно быть, это было… неприятно. – Он говорил небрежно, как будто речь шла о том, что Миками попал под сильный ливень.

– Нет, что вы… Простите за то, что в мою работу вмешались личные дела.

– Не о чем беспокоиться. Садитесь, пожалуйста. Как вели себя местные? Надеюсь, они хорошо с вами обращались?

– Да. Очень заботились о нас, особенно начальник участка.

– Приятно слышать. Надо не забыть поблагодарить его лично. – Покровительственный тон Акамы резал слух.

Все произошло три месяца назад. Не видя иного выхода, Миками обратился к Акаме за помощью. Он признался, что накануне его дочь сбежала из дома, и попросил расширить зону поисков, чтобы ими занимались не только ближайшие участки, но и другие, в пределах всей префектуры. Реакция Акамы оказалась совершенно неожиданной. Он нацарапал что-то на прошении, которое принес с собой Миками, затем вызвал Исии и велел ему передать документ по факсу в Национальное полицейское агентство, в Токио. Может быть, он имел в виду Центральное бюро общественной безопасности. Или Центральное бюро уголовного розыска. А может, его прошение передали даже в секретариат самого генерального комиссара. Затем Акама положил ручку и сказал:

– Ни о чем не беспокойтесь. Еще до конца дня я разошлю особые распоряжения повсюду – от Хоккайдо до Окинавы.

Миками не мог забыть торжествующего взгляда на лице Акамы.

Он сразу же понял, что дело не просто в демонстрации его превосходства. Акама радовался возможности показать свою власть токийского бюрократа. Глаза Акамы зажглись ожиданием перемен. Он не сводил взгляда с Миками, вглядывался в него из-за стекол своих очков в золоченой оправе; ему ужасно не хотелось пропустить мига, когда этот выскочка, провинциальный суперинтендент, который так долго сопротивлялся, наконец-то капитулирует. Миками передернуло, когда он осознал, что показал Акаме свое слабое место. Но разве мог он ответить иначе, ведь он отец, который беспокоится за жизнь и здоровье дочери!

«Спасибо. Я ваш должник».

Миками отвесил почтительный поклон – голова опустилась почти к коленям…

– И ведь вас дернули уже не первый раз! Не представляю, как это тяжело – ехать по такому вызову. – Акама не впервые говорил с ним об Аюми. – Помню, я уже вам предлагал, но, может быть, вы сообщите больше фактов о дочери? Не просто разместите ее фото, но и подробнее опишете приметы? Кроме того, есть масса других вещей – отпечатки пальцев, стоматологическая карта…

Миками, конечно, и сам думал о чем-то подобном – задолго до того, как услышал предложение Акамы. Всякий раз, когда его вызывали на опознание, он переживал настоящую пытку, особенно когда приближался к столу, на котором лежит тело, накрытое белой простыней… Минако – та и вовсе была на грани нервного срыва. И все же он не решался.

Отпечатки пальцев. Отпечатки ладоней. Снимки зубов. Стоматологическая карта… Такие сведения оказываются весьма полезными при опознании трупов. Миками казалось, что все это равносильно тому, чтобы просить: «Пожалуйста, найдите тело моей дочери»…

– Мне понадобится чуть больше времени, чтобы все обдумать.

– Лучше поспешите. Нам нужно свести потери к минимуму.

«Потери?!»

Миками заставил себя успокоиться, подавив приступ гнева. Акама нарочно его провоцирует. Проверяет, насколько он стал послушным. Взяв себя в руки, Миками спросил:

– Вы поэтому хотели меня видеть?

Любопытство тут же исчезло из взгляда Акамы. Исии наклонился вперед:

– По правде говоря…

Миками понял, что Исии давно уже не терпелось вмешаться.

– …к нам скоро приедет с официальным визитом генеральный комиссар.

– Генеральный комиссар?! – До Миками не сразу дошел смысл сказанного. Во всяком случае, такого он не ожидал.

– Нас самих только что известили. По плану визит состоится ровно через неделю, и, как вы, наверное, понимаете, мы немного беспокоимся. Даже не упомню, сколько прошло лет с прошлого визита комиссара… – Наверное, дело ухудшало присутствие в кабинете Акамы, токийского бюрократа. Генеральный комиссар, глава Национального полицейского агентства! Генеральный комиссар находится на самом верху пирамиды; он возглавляет двести шестьдесят тысяч стражей порядка. Для провинциальных полицейских он сродни самому императору. И в то же время… неужели из-за официального визита нужно так беспокоиться? Именно в такие времена Исии проявлял свою ограниченность. К Национальному полицейскому агентству он относился с благоговением, мечтал о нем с неподдельной тоской, как юнец, выросший в провинции, мечтает о большом городе.

– Какова цель визита? – спросил Миками, уже думая о деле. Его вызвали как директора по связям с прессой; значит, скорее всего, во время визита намечается крупная пиар-кампания.

– «Рокуён». «Дело 64».

На сей раз ему ответил сам Акама. Миками посмотрел на него с недоумением. В глазах Акамы плясала выжидательная усмешка. «Рокуён»… «Дело 64»… Так называли дело четырнадцатилетней давности, когда была похищена и убита девочка по имени Сёко.

Тогда в префектуре Д. произошло первое полномасштабное похищение. Вскоре после того, как похитителю удалось успешно скрыться с выкупом в 20 миллионов иен, нашли труп похищенной семилетней девочки. Прошло много лет, но преступника так и не нашли. В то время Миками служил в Первом управлении уголовного розыска, в отделе специальных расследований. Его включили в группу преследования. Он следовал за машиной отца Сёко, когда тот поехал передавать похитителю выкуп. Даже вспоминать о давнем похищении было неприятно, но еще неприятнее было слышать, как Акама – кабинетный чиновник и чужак, который не имел никакого отношения к расследованию, – употребляет условное название, каким пользовались лишь сотрудники уголовного розыска применительно к тому похищению. Ходили слухи, что Акама помешан на сборе информации, обожает собирать на всех досье. Акаму назначили руководить административным департаментом всего полтора года назад. Неужели его осведомители уже успели проникнуть во внутренние круги уголовного розыска?

За одним вопросом последовали другие. Само собой разумелось, что «Дело 64» стало величайшим провалом полиции префектуры Д. Даже в Токио, на уровне Национального полицейского агентства, «Рокуён» по-прежнему считали одним из самых крупных нераскрытых преступлений. С момента похищения прошло четырнадцать лет, и никто не оспаривал тот факт, что воспоминания постепенно стерлись. Четырнадцать лет назад похищенную девочку искали сто с лишним человек, теперь делом занимались всего двадцать пять детективов. Хотя дело не отправили в архив, оперативно-следственный штаб значительно сократили и преобразовали в отряд. До истечения срока давности осталось чуть больше года. Миками больше не слышал о том, чтобы подробности дела обсуждались публично. Да и общественность, похоже, подзабыла о похищении. То же самое можно было сказать и о представителях прессы. Как правило, о похищении вспоминали не чаще раза в год – во время очередной годовщины. Дело постепенно покрывалось пылью. Почему же сейчас оно оказалось в центре внимания комиссара? «Мы намерены сделать все, что в наших силах, до того, как истечет срок давности». Может быть, руководство хочет изобразить бурную деятельность?

– Что произойдет во время визита? – спросил Миками, и Акама еще шире расплылся в улыбке: