— Спасибо, — Юнги снова закрывает крышку и один за другим возвращает ингредиенты в котелок.
Чимин смеётся.
— Ты не должен благодарить меня, глупый, — он немного игриво взмахивает хвостом и улыбается Юнги так широко, что его глаза превращаются в маленькие полумесяцы. — Ты же делаешь это для меня, так что благодарить должен я.
Нала мяукает, как будто соглашается с ним, и Юнги подскакивает от удивления, забыв, что она находится рядом.
— Мм.
— Тебе нужна Нала во время работы? — спрашивает Чимин, пока тянется к ней, чтобы почесать ей голову.
Юнги кивает. Нала — его фамильяр, и её присутствие усиливает его магию, делая зелья более эффективными.
Чимин ласкает её в последний раз, прежде чем мягко подтолкнуть в сторону Юнги. Нала уже, кажется, ненавидит то, что ей приходится оставлять русалку, но в то же время Юнги знает — она понимает, что есть работа, которую необходимо сделать. Она неохотно приближается к колдуну и грустно мяукает, глядя на Чимина.
Юнги гладит её по голове.
— Ты можешь вернуться к Чимину после того, как мы сделаем раствор для его амулета, хорошо?
Она глядит на Юнги в течение секунды перед тем, как мяукнуть. Юнги забирает котелок и встаёт, кивая Чимину не прощаясь. Чимин просто улыбается.
Прежде чем выйти за дверь, Юнги слышит, как русалка тихо говорит ему вслед:
— Удачи, Юнги-ши!
И он чувствует, как его губы растягиваются в улыбку.
====== 3. ======
Юнги приспосабливается к проживанию с Чимином гораздо быстрее, чем он ожидал.
У него в голове ещё присутствует эта навязчивая мысль, которая не позволяет ему забыть о чужом присутствии в своём доме, но первоначальное ноющее беспокойство утихло и превратилось в более спокойный вид осведомлённости. Он помещает браслет в приготовленный раствор и держит его на верхней полке, подальше от возможных несчастных случаев, которые обычно происходят в повседневной жизни практикующего колдуна, а потом продолжает жить так, как он жил всегда. Он ложится спать очень поздно и просыпается, когда солнце становится слишком невыносимым, чтобы продолжать не замечать его, оно светит ему в лицо как раздражающий сигнал будильника; он проводит два часа в своём кабинете, экспериментируя с уже готовыми целебными зельями, пытаясь придумать лекарства от вновь появившихся магических болезней; он проводит спокойные дневные часы, свернувшись калачиком возле большого окна в своей спальне; над его лицом, зависнув в воздухе, покачивается книга, и её страницы с шелестом переворачиваются каждый раз, когда он лениво взмахивает пальцем.
Единственное разнообразие — это ужин.
Юнги не знает наверняка, когда это превратилось в своего рода заведённый порядок — готовить еду на двоих. Раньше он просто хватал любое из того, что находил в своём холодильнике или заказывал что‑нибудь домой, не чувствуя за собой никакой особой вины, когда заставлял какого‑нибудь бедного человеческого курьера ломать голову над точным местоположением его дома. Это просто происходит. Чимину не требуется столько еды, как Юнги, поэтому он часто пропускает обед, но после первых нескольких вечеров, когда он пытался убедить Юнги не готовить для него, а тот всё равно продолжал это делать, так или иначе, стало очевидно, что Чимин начал с нетерпением ждать их совместных ужинов.
Он одинок, подозревает Юнги. Он пока ещё не знает Чимина так хорошо, но может высказать определённые предположения о характере русалки на основании того, что он слышал от Чонгука и Тэхёна, а иногда даже от самого Чимина.
Несмотря на кажущееся застенчивым поведение Чимина, Юнги подозревает, что он гораздо более общительное существо, учитывая то, что в детстве он дружил с кем‑то с земли. Это не такая уж редкость для русалок — заводить знакомства и даже отношения с кем‑то не из моря, но такое, разумеется, и не в порядке вещей. Русалки и другие обитатели моря всегда предпочитали оставаться под водой, поднимаясь на поверхность, только когда появлялась необходимость. Поэтому то, что Чимин познакомился с Чонгуком на пляже, когда они были детьми, означает, что он не относится к тому типу, который остаётся всё время под водой и живёт сам по себе, общаясь только со своим видом. Внезапно оказаться запертым в закрытом помещении, в доме практически незнакомца, и не иметь большого выбора в компании — должно быть для него очень сложным испытанием.
Юнги оставляет Налу с Чимином как можно чаще, чтобы хоть как‑то компенсировать это. Он приглашает к себе Чонгука и Тэхёна, когда они не заняты на занятиях, и сам Юнги делает всё, что может во время их ужинов, чтобы восполнить потребность Чимина в дружеском общении. Он заводит беседы или, по крайней мере, старается вовлечь Чимина в разговор, пока тот слушает его. Юнги прилагает для этого много усилий, учитывая то, что он не привык много говорить в результате того, что так долго жил один. Но он понимает, что это нужно сделать.
Это доброе дело.
Однако, это максимум, чего можно добиться в одиночку, поэтому следующее, что он делает, ему кажется самым лучшим решением.
— Ты купил мне что? — спрашивает удивлённый Чимин, когда смотрит на предмет в руке Юнги.
— Телефон, — говорит Юнги и пожимает плечами. — Он не водонепроницаемый, потому что они слишком дорогие. Хотя, дело не в деньгах, я не против дополнительных расходов, они, так или иначе, будут добавлены к твоему общему счёту, и я не думаю, что ты будешь возражать потратиться ещё немного. Просто я считаю, что водонепроницаемые устройства немного переоценены, и компании просто грабят покупателей, поэтому я купил обычный телефон, а потом наложил на него водонепроницаемые чары, которые должны работать так же хорошо, если даже не лучше…
Юнги прохаживается туда сюда, когда нервничает, а ситуация требует разговора. Об этом знают очень немногие, главным образом потому, что Юнги обычно не нервничает, а если такое случается, он просто принимает решение держать рот на замке, пока его нервозность не проходит. Но Чимин глазеет на него так, как будто он какой‑то чудотворец, каковым Юнги собственно и является, хотя, колдовство гораздо ближе к науке, чем к сотворению чудес, и Чимин задал вопрос и ждёт на него ответ, поэтому Юнги не может замолчать.
К счастью, его спасает сам Чимин, который осторожно протягивает руку к телефону. Его влажные пальцы вызывают дрожь вдоль позвоночника Юнги и заставляют его замолчать на полуслове. Температура тела Юнги и так немного ниже, чем у большинства окружающих, и это ощущается, когда прикасаешься к его коже (Хосок не раз шутил в прошлом, спрашивая у Юнги, действительно ли он колдун, а не скрытый вампир; иногда даже использовалось слово «зомби», хотя все знают, что зомби не настоящие, что за херня, Хосок), и кожа Чимина, погружённая в воду в течение многих часов, такая же холодная. Так что эта дрожь была абсолютно гарантированной. Заткнитесь, чёрт возьми.
На щеках Чимина лёгкий румянец, тот, что, кажется, появился не из простой благодарности и смущения от мысли о Юнги, который старался изо всех сил купить ему телефон. Но Чимин очень часто краснеет рядом с колдуном, поэтому, если честно, трудно сказать. Юнги перестаёт сжимать телефон, чтобы Чимин мог взять его, и на этот раз, когда их пальцы соприкасаются, это уже Чимин тот, кто немного дрожит. Юнги отводит глаза и в итоге натыкается взглядом на Налу, которая с любопытством наблюдает за ними со стороны.
— Ты, мм, знаешь, как пользоваться телефоном? — спрашивает он, чтобы нарушить молчание.
Чимин очаровательно попискивает, когда просматривает содержимое своего телефона. Это чертовски мило.
— Я пользовался телефоном Тэ, когда жил у них с Чонгуки, так что я кое-что понимаю в этом, — он снова пищит, и Юнги откидывает голову назад. Приложение с камерой открыто. — Я могу фотографировать!
Почему Чимин такой… такой. Он так искренне приходит в восторг по пустякам, и это всегда отражается у него на лице. Его глаза буквально загораются, щёки наливаются как яблочки, когда он улыбается, хвост со свистом колотится по воде и создаёт на её поверхности рябь. Юнги не знает, что ему хочется больше: то ли сфотографировать его, то ли погладить по голове, пока это странное чувство у него в груди не исчезает.
