Она стоит там мгновение, такая величественная на фоне растительности, и купается в естественном солнечном свете. Она почти ужасает, когда её тёмная чешуя сверкает от каждого незначительного движения её тела. Как будто она — тень, частица ночи, среди белого дня.

А потом она шлёпается на бок и перекатывается на спину, подняв к верху лапы и показывая брюхо, широкие глаза цвета виски умоляюще смотрят на Юнги, она всегда так делает, когда что-то хочет от него.

Возможно, именно это действие фамильяра заставляет Чимина отойти от шока, потому что Юнги слышит лёгкое движение воды. Он оглядывается на русалку и откашливается.

— Ну. Я совсем забыл тебе сказать, что Нала — дракон.

Чимин смотрит на него, все признаки испуга уже исчезли, и теперь он обдумывает это. Нала приподнимается и снова встаёт на лапы, а потом, глядя на Чимина, издаёт эквивалент драконьего восторженного мяуканья. Тот слегка вздрагивает от этого звука, и это вызывает у Юнги смех.

Чимин смотрит на него огромными глазами.

— Она — дракон? — Юнги кивает. Чимин несколько раз моргает. — Она всегда была драконом? — Юнги снова кивает. У Чимина слега приоткрывается рот (Юнги пытается не думать о том, что его губы выглядят немного распухшими, потому что, мм… они были заняты незадолго до того, как Юнги решил завести Разговор на тему Кто Мы, а Нала решила превратиться в долбаного дракона). — О, Боже.

Юнги слегка шевелится, пытаясь придумать, как разрулить эту ситуацию.

— Она оборотень. Формально. Но не от природы, и у неё есть только две формы, которые она может менять. Я случайно нашёл её как дракона, когда мне было семь лет, тогда она была ещё крошкой, наверное, размером с собаку. И она следовала за мной по пятам, пока я не взял её к себе, и, ну, в общем, было довольно неудобно, брать с собой целого дракона, когда я переезжал в свой собственный дом, поэтому я провёл кое-какое исследование об искусственной смене облика, и это потребовало времени, но…

— Нала — дракон, — Чимин выдыхает, он, кажется, даже не обращает внимание на то, что говорит Юнги, его глаза всё ещё прикованы к Нале. — Она — настоящий дракон.

Нала восторженно подтверждает это и мяукает. Или ревёт, это больше похоже на рёв.

Юнги откашливается.

— Она обычно предпочитает находиться в форме кошки, потому что ей нравится сидеть на руках и всё такое, но иногда она скучает по форме дракона, поэтому принимает свой истинный облик. Обычно это происходит, когда она хочет полетать.

— Полетать? — пищит Чимин. Он наконец отрывает взгляд от Налы и чуть ли не умоляюще смотрит на Юнги. — Ты катаешься на ней?

Юнги обычно позволяет Нале летать самостоятельно, пока сам наблюдает за ней, но у него было несколько неловких попыток, и даже пару раз ему удалось полетать вместе с ней. Однако ему не хочется выглядеть некрутым, поэтому он говорит:

— Иногда, но ей больше нравится летать одной, — в глазах Чимина появляется ещё больше мольбы и намёк на какое-то волнение, но прежде чем он может спросить, Юнги поднимает руку в останавливающем жесте. — Ты не можешь прокатиться на ней.

Выражение лица Чимина меняется так быстро, что это было бы забавно, если бы Юнги внезапно не почувствовал себя так плохо. Он уже почти слышит голос своих друзей, хихикающий у него в голове, голос, который подозрительно похож на шёпот Намджуна, произносящего «подкаблучник». Как такое могло случиться с ним, вот честно.

— Хён, — говорит Чимин, подплывая к Юнги, и о. О нет. — Почему я не могу прокатиться на ней? — Он дуется, поднимая на старшего огромные глаза, и Юнги знает, что это всего лишь уловка, чтобы заставить его сдаться, потому что Чимин гораздо хитрее, чем он делает вид, и у него есть свои собственные способы получить то, что он хочет. Юнги знает это. Но когда Чимин наконец подплывает к нему и кладёт руку на его бедро, когда его лицо выглядит таким невыносимо умоляющим, похоже, что все умственные способности Юнги упаковывают багаж и отправляются на Гавайи, оставляя его одного — беспомощного и влюблённого (и, Боже, что за момент, чтобы заявить об этом громко и ясно — он по уши влюблён). — Ну, пожалуйста, хён?

Рот Юнги приоткрывается. Он закрывает его с большим усилием и проглатывает внезапно появившийся комок в горле, потому что его мысли прямо сейчас внезапно разбегаются в дюжине различных направлений, и наиболее важные из них: 1) Чимину, без сомнения, нужно дать всё, что он просит, и 2) Чимин действительно выглядит очень хорошо, когда с этим выражением на лице находится практически на коленях у Юнги и говорит на одном дыхании такие вещи, как «пожалуйста» и «хён». Но, нет. Нет. Так не пойдёт.

(Он игнорирует голос в голове, который очень похож на Тэхёна, кричащего ему об их последнем телефонном разговоре.)

Юнги пытается деликатно отказаться. Как он скажет Чимину, чтобы не выглядеть супер глупо, что он сам едва может удержать свою задницу на спине Налы, и к каким катастрофическим последствиям может привести то, если он будет ещё и с пассажиром? Но Чимин настойчивый, он приподнимается так, что его лицо становится немного ближе к Юнги, и упирается руками о бёдра старшего. Он всё ещё смотрит на Юнги, медленно моргая так, чтобы его ресницы трепетали и, чёрт побери. Нет никакого сомнения в том, что Чимин делает это нарочно. Никакого чёртова сомнения.

Юнги вспоминает те дни, когда Чимин не мог заговорить с ним, не краснея. Сейчас становится очевидным, что у Чимина есть две крайности, с одной стороны он очень застенчивый, а с другой — просто бесстыдный.

— Юнги-хён, — снова говорит Чимин, выпячивая нижнюю губу, заставляя её казаться ещё более пухлой, чем она уже есть. — Пожалуйста, разреши мне полетать с Налой? Я сделаю всё, что угодно за это.

Юнги говорил, что его умственные способности отправились на Гавайи? Он имел в виду на Марс. Даже на чёртов Нептун. Его способность думать уже больше не на этой планете.

— Мм…

Руки Чимина находятся в опасной близости от промежности Юнги. И, твою мать, голову Юнги не должны занимать такие мысли о Чимине, потому что он даже не уверен, знает ли младший о человеческой анатомии, и как она работает, ну, он уверен, что Чимин знает о привлекательности и всём этом, но у них совсем разные тела и определённо разные физические реакции на это и…

Руки Чимина поднимаются выше, когда он пытается удержать равновесие, и Юнги просто буквально падает в бассейн, чтобы избежать их прикосновения к тем его местам, к которым не нужно прикасаться. Чимин удивлённо взвизгивает, и даже Нала издаёт какой-то смущённый звук, они оба смотрят на Юнги, который барахтается в воде и задаётся вопросом: значит, вот как он умрёт, утонув в бассейне глубиной едва ли в шесть футов на глазах у привлекательной русалки и дракона, который был его компаньоном в течение восемнадцати лет, пока его умственные способности отлично проводят время в открытом космосе.

Но потом на его предплечье появляется рука, удерживающая его, и Юнги больше не захлёбывается водой.

— Ты в порядке, хён? — спрашивает Чимин, как будто он был послан небесами. Он выглядит таким обеспокоенным и озадаченным состоянием Юнги, и это заставляет колдуна понять, что Чимин действительно не имел ни малейшего представления о том, что он делал чуть раньше, и как именно это влияло на Юнги. Что, в свою очередь, заставляет Юнги почувствовать себя полным дураком.

Он, определённо, чуть позже пошлёт Тэхёну длинное сообщение об опасном для жизни влиянии необоснованных предположений, и почему это плохо, приписывать другим существам мысли, которые никогда не имели с ними ничего общего.

— Всё хорошо, — говорит он хриплым голосом. — Просто… соскользнул.

Чимин осматривает его в течение ещё одной минуты, несмотря на заверения Юнги. Потом, убедившись, что Юнги на самом деле в порядке, он стукает его по руке.

— Ой! Твою мать, Чимин?

— Ты напугал меня! — дуется Чимин. Он скрещивает руки на груди. Ударяет хвостом по воде так, что это напоминает то, как человек топает ногой по земле. — Если ты так сильно не хотел, чтобы я прокатился на Нале, нужно было просто сказать.