Первая советская слабоградусная водка «Рыковка» получила название в честь Председателя Совета Народных Комиссаров Рыкова, который имел слабость к алкоголю.

Преемник Сталина Н.С. Хрущев сохранил традицию пышных застолий с водочными возлияниями. В 1957 году он устроил небывалый по своим размерам прием в Тайницком саду в честь завершения всемирного фестиваля молодежи. Были накрыты сотни столов на 10 тысяч приглашенных гостей. Многолюдное мероприятие носило очень демократичный характер, тех, кто допивался «до кондиции» и не держался на ногах, кремлевская охрана вежливо выводила за ворота. Как-то Хрущеву пришла сумасбродная идея производить водку из кукурузы и нефти. Однако эксперимент не удался, его пришлось прервать, так как полученные пробы резко пахли бензином. Именно Хрущев вывел русскую водку на международный уровень. В 1959 году на американской выставке, проводимой в Сокольниках, генсек заключил договор с президентом США Никсоном о строительстве завода по изготовлению русской водки в Америке. Водка в СССР сразу же подорожала, народ не простил этого Хрущеву, снятому к этому времени со всех должностей, ответив на это частушкой следующего содержания:

Эпоха правления Л.И. Брежнева была названа в советском обществе эпохой застолья и «брежневского застоя». В этот период пьянство процветало, а сам Генеральный секретарь коммунистической партии не отставал от своих подданных, то есть от советского народа. Мне запомнилась его пламенная речь в Минском дворце спорта, посвященная пятидесятилетию компартии БССР. Свое выступление он закончил словами: «Культурная революция в Китае проходит под руководством движения хуйвенбинов[1]. Однако нам, советским людям, нечего бояться, так как основа этого движения состоит из русского корня, а с китайской приставкой мы уж как-нибудь разберемся». В ответ на это зал разразился смехом и бурными аплодисментами. Торжественный прием по случаю этого праздника продолжился в ресторане «Юбилейный». На этот прием, устроенный честь по чести, Брежнев прибыл под большим «градусом». Когда слово взяла женщина, Леонид Ильич перебил ее и сказал: «Я люблю женщин, всю жизнь был к ним неравнодушен. Я и теперь неравнодушен». Покидая банкет, Леонид Ильич произнес трогательную программную речь: «Дорогие товарищи, мне пора, а вы пейте и смотрите за соседом, чтобы выпивал рюмку до дна». В моей памяти остался еще один эпизод, связанный с этим же банкетом (я был включен в состав обслуживающего персонала как специалист по питанию). Леониду Ильичу налили в рюмку водку, специально в честь его приезда выпущенную, настоенную на реликтовых травах, произраставших во всемирно известном заповеднике Беловежская пуща (от этого названия в то время родился новый бренд «Беловежская водка», который хорошо известен и в настоящее время). Брежнев поднял бокал и спросил у стоящего рядом с ним первого секретаря ЦК компартии Беларуси П.М. Машерова: «А чем мне эту новую, в честь меня созданную водку закусить?» Не растерявшись, Петр Миронович сказал: «Конечно же, белорусским драником». На большом праздничном столе было великое множество яств, среди них дары белорусских рек и озер и охотничьи трофеи всех белорусских лесов, а вот драников белорусских на этом обильном столе не было. И тогда главный шеф-повар, а в то время им был Георгий Иванович Кукарека, стрелой метнулся на кухню, в течение нескольких минут из лежащих на столе двух картофелин приготовил три драника и на дымящейся сковороде поднес их дорогому гостю. Когда Леонид Ильич проглотил сдобренный сметаной первый драник, который как-то незаметно целиком проскользнул в его желудок так быстро, что ему даже не пришлось жевать, что очень удивило Брежнева, он потянулся за вторым драником и спросил:

– А что это за такая приятная и вкусная закуска?

– Белорусский драник, – объяснил ему сидевший рядом П.М. Машеров.

– А кто же это такое вкусное чудо приготовил? – задал вопрос Брежнев. И тогда прямо к Леониду Ильичу подвели в конец растерявшегося Г.И. Кукареку. Генсек внимательно посмотрел на него и произнес неожиданно для всех: «Наградить орденом Трудового Красного Знамени».

Многие из присутствующих решили, что это шутка, но через месяц мы, свидетели этого события, поздравили Георгия Ивановича с высокой наградой. Я был приобщен к «замачиванию» этого ордена как участник этого необычного награждения, которое осталось в моей памяти как удивительный пример доброты и необычной широты русской души, которые порождает застолье, даже у великих и сильных мира сего, что соответствует общеизвестному выражению: «Чего же только по пьянке не бывает». Как видите, поданные в качестве закуски драники расслабили щедрую душу Л.И. Брежнева, и легли в самую точку. Нет, никак не может советский человек без закуски выпивать.

В начале 1970-х годов Брежневу предложили ввести «сухой закон» в стране в связи с повальным пьянством советского народа. Леонид Ильич ответил отказом, заявив: «Нет, мы на это не пойдем. Нашему советскому человеку без водки никак нельзя». После смерти Брежнева у руля коммунистической партии и страны стал Ю.В. Андропов, который сразу же завоевал симпатии советского народа тем, что снизил стоимость водки с 6 рублей до 4 рублей 70 копеек. Именно при нем выпускали самую дешевую водку, которая была названа в народе «Андроповка». Слово «водка» досужие головы расшифровывали как: «Вот он добрый какой». В первые дни своей работы новый Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачев объявил пьянству бой и, к сожалению, проиграл его. Крепкий напиток к этому времени уже прочно стал в Советском Союзе лекарством от всех болезней и эликсиром счастья. В этом крылась сермяжная непоколебимая правда советской «радостной» жизни. Это было единственное утешение от всех проблем обездоленного народа, который не хотел от него отказываться ни при каких условиях.

Я прошу простить меня, дорогой читатель, что так отклонился от описания персоны моего многоуважаемого коллеги А.Л. Рябова. А дело-то все в том, что он – типичный представитель описанного выше советского народа, точнее той его части, у которой от водки развязывается язык, и ты услышишь о нем такое, чего трезвым он никогда бы не рассказал. Итак, послушаем его.

«Я начал войну, как и многие другие, 22 июня 1941 года в Беларуси. Мне очень повезло – перед началом войны я был призван в ряды Рабоче-крестьяской Красной Армии сразу же после окончания фельдшерского училища в городе Минске. Моя служба проходила в медико-санитарном батальоне, который с первых дней войны занимался эвакуацией раненых. Мне удалось вырваться из кромешного ада на санитарном поезде, который вывозил раненых из охваченной огнем войны Беларуси, и добраться до Москвы. Это был единственный поезд, которому удалось вывезти раненых с поля боя в Беларуси, так как на шестой день войны был захвачен фашистами Минск, а вскоре и вся Беларусь была оккупирована. Благодаря этому составу я избежал верной смерти. Размышления на эту тему однажды натолкнули меня на мысль, что в условиях этой страшной войны это был единственный способ выживания. Думая об этом постоянно, я убеждался в правильности этой мысли, она определила мою дальнейшую стратегию и тактику, направленную на достижение единственной цели – выжить наперекор всему.

Как видите, шеф, я оказался неплохим стратегом. Я сижу перед Вами, пройдя всю войну, живой и невредимый. Я закончил войну в Берлине и за все это время не получил ни одной царапины».

– Аркадий, – обратился я к нему по-свойски, – тебе просто повезло, что ты не был ранен. Таких людей называют счастливчиками, ты один из немногих и скажи спасибо за это Господу, который тебя уберег на этой войне, а орден боевой на твоей груди и множество медалей говорят лично для меня о многом.