Оригинал-макет подготовлен в издательстве “Центр современной литературы и книги на Васильевском” Санкт-Петербург, наб. Макарова, д. 10/1 Тел. (812) 323-52-95, (921) 934-79-05

Дух, а может, ангел-хранитель, подвёл её к прорицателю.

– Ты можешь спросить всё, что угодно.

Она молчала.

Вопросов было много… И в то же время – их не было. Потому что всё важное делилось на то, что она уже знала, понимала сама, и то, что знать было не надо. Пока не надо. Именно сейчас, перед прорицателем, она осознала это абсолютно чётко.

Дух и прорицатель ждали. Когда им стало ясно, что вопроса от неё не последует, пророк сказал:

– Императора узнают по стремлению возродить Россию…

Катя проснулась.

«Что может быть банальнее слов «Я тебя люблю»?! Но человек, для которого эти слова не звучат, чувствует себя не очень-то счастливым», – думала Катя, глядя за окно троллейбуса.

– Мне было стыдно! – Света никак не могла успокоиться. Сегодня подруги ходили к известной гадалке-экстрасенсу. Светлана хотела помочь Екатерине разобраться в причинах её неудач на личном фронте.

Те, у кого собственная семейная жизнь «как у всех», то есть, – с проблемами, скандалами, изменами и так далее, почему-то очень заботятся о том, чтобы у их друзей тоже всё было «как положено». За этим Катю и повели к профессионалу дел сердечных. Экстрасенс, как водится при изучении клиента, задала обычный вопрос: «Чего вы больше всего хотите от жизни». А наша красотка возьми, да и скажи:

– Хочу спасать мир.

Так и опозорила Светлану перед авторитетным специалистом. А ведь подруга старалась, через свою начальницу добивалась сеанса вне очереди.

– Безответственный ты человек! Устроила цирк, а мне – краснеть. Как я теперь Инне Феоктистовне в глаза смотреть буду? Эта гадалка – какая-то её родственница. Они трясутся, работают на её имидж как на перспективное бизнес-предприятие, а ты пришла подурачиться. Были бы чужие люди, так и ладно. А теперь И.Ф. мне выскажет, что вожу к её новой звезде кого попало.

– Прости. Не хотела я ни над кем смеяться. Просто так вышло.

– Как?

– Она же просила ответить искренне, от сердца.

– Ну?

– Вот от сердца я и сказала.

– Мир спасать? Бред! Ты что, ненормальная?

Катя пожала плечами.

– Видимо, телевизора пересмотрела. Новости сейчас такие, что и здоровый перегреется, – уже мягче резюмировала Светлана. Потом задумчиво посмотрела на подругу и добавила:

– Ты бы себе что-нибудь попросила. Лично.

– Это и было себе. Боюсь, если искренне, мне ничего другого в голову не приходит.

Во взгляде мужчины, «висящем» на поручне троллейбуса рядом с сидящими девушками, появилась настороженность.

– Ты потише говори, – шепнула Света, – человека уже испугала.

– Не надо было ходить на этот сеанс. Экстрасенсы – шарлатаны. А если и не шарлатаны, то еще хуже. Напортят что-нибудь в судьбе…

– Ты сама себе всё портишь. Ты очень много теряешь от своей… пассивности.

– Скажи прямо: закомплексованности и старомодности. Только мне кажется, то, что я теряю, – не такая уж ценность.

– Любовь… – и Светлана пустилась в рассуждения о терапевтическом значении отношений с противоположным полом.

«Любовь ли? Как всё-таки тонка грань между возвышенным и вульгарным. Или словосочетание «устраивать жизнь» только в моём представлении имеет оттенок пошлости?» – подумала Екатерина.

– …Тебе нужен опыт, и ты поймёшь…

«…Как хвалёное «женское счастье» превращается в «женскую долю». Это и так видно из твоего опыта. И не только твоего. А умные люди, говорят, должны учиться на чужих ошибках», – но озвучивать эти мысли Катя не стала, чтобы не обижать подругу. Только сказала:

– Давай закроем эту тему. Да, я замкнутая зануда. И моя жизнь – мой вопрос.

– Ты скрытная. Как тот тихий омут. И можешь внезапно выдать сюрприз. Вроде сегодняшнего.

– Ну, и зачем тогда ты со мной общаешься?

Светлана, похоже, сегодня была на волне откровенности. Подумав немного, она произнесла:

– Ты умная. С тобой интересно обсудить любую ситуацию. После таких интеллектуальных упражнений я чувствую, что у меня мысли лучше структурируются.

– Эти слова тоже могла сказать только умная особа.

– Комплимент принимается. А еще ты благородна.

– Я даже не коренная ленинградка.

– Ты благородна внутренне, потому что брезглива к низким, нечистоплотным поступкам.

– Такая фраза характеризует сказавшего её в не меньшей степени, чем того, о ком это сказано, – заметила Катя и, вздохнув, подумала: «Надеюсь, что я такой оценке соответствую».

Троллейбус подходил к остановке. Подруги стали готовиться к выходу.

Над Невой вставал рассвет. Самое спокойное время суток. Ни ветерка. Небесный свод чист и невозмутим. Воздух прозрачен. Мир светел. Повседневная суета притихает. Большинство людей крепко спит, а их ангелы-хранители получают возможность отвлечься от земных забот. Поэтому рассветный час – лучшее время для общения в тонком мире…

– Будь светел, дух!

– Будь светел, Учитель! – приветствовал ученик. – И не отсвечивай, – последнее промелькнуло только в его мыслях.

Но слова и мысли здесь имеют слабую грань. Поэтому сленговый каламбур не укрылся от духа-Учителя.

– Вижу, ты уже вжился в современную земную реальность. Как твоя подопечная?

– Защищаю, воспитываю по мере возможностей, – ответил ученик ангел-хранитель. – Но почему для нашей цели надо было воплощать эту душу в женщину? Она постоянно отвлекается на какую-нибудь ерунду. И эти эмоции! С мужчиной было бы проще. Мужчина – сам по себе средоточие силы и власти. А интуицию легко стимулировать: пара неприятностей на гране жизни и смерти – и муж становится провидцем не хуже дамы.

В задумчивом взгляде Учителя промелькнула тень далеких воспоминаний.

– Ты так думаешь?..

В его движениях отчётливо читалась старая привычка действовать быстро и решительно. Но теперь спешить было некуда: время в тонком мире – понятие растяжимое.

Жестом старший дух пригласил своего собеседника к небольшому столику. Стоявший на нём изысканный подсвечник и чернильница с пером служили, скорее, украшением. Немного в отдалении, в светлом утреннем тумане угадывались очертания садовых растений. Легкий ветерок доносил аромат сирени.

Эту умиротворяющую романтическую атмосферу Учитель любил. Очевидно, она навевала приятные воспоминания о прошлой жизни. Так же, как и синий плащ и поблескивающие из-под него не то доспехи, не то камзол с серебряным шитьем. Прежнего имени своего дух не упоминал. Предпочитал, чтобы его называли Рыцарем. Или Учителем, если обращались младшие ангелы-хранители. Новички трепетали перед ним не столько даже как перед наставником, сколько под влиянием ореола таинственности, который, как мистический шлейф, сопровождал его благородный и прекрасный облик.