— Вот и все. Ты прямо сейчас должен поехать в Колумбус и рассказать Мэгги, прежде чем она найдёт себе какой-то утешительный приз.

Его брови нахмуриваются.

— Что я скажу ей?

Вскидываю руки в воздух.

— Что ты любишь ее.

Он отводит взгляд, а потом смотрит на меня, пока я смотрю на него в замешательстве.

— Нет. Не она моя единственная.

— Тебе действительно надо начать снова с кем-то встречаться. Я могу помочь. В смысле, я как купидон Сидар-Ридж. Учитывая количество парочек, которые я свела, люди должны начать называть своих первенцев в мою честь.

Его взгляд потухает, и тело отодвигается. Он отказывается доедать свой бургер и бросает его в пакет.

— Мне не нужна твоя помощь с поиском пары.

— Поправочка. Тебе не нужна моя помощь с тем, чтобы найти кого-то для развлечения. А что нужно, так это помощь с поиском девушки.

Прислонившись ко мне, он кладет руку на окно позади нас, и опускает вторую руку на колено, которое теперь согнуто. Его указательный палец прослеживает круги вокруг большого пальца.

— Хорошо, я сдаюсь. И какая девушка мне нужна?

Его широкая грудь согревает мое плечо. Я с трудом сглатываю и пытаюсь не обращать внимания на то, каково это, чувствовать себя загнанной им в угол, мое мягкое тело, окружено его твердым.

— Ну, она умная. Образованная. У тебя нет времени на глупышек. И она милая. Ты видишь столько мерзости на работе, что тебе нужен кто-то, кто видит, насколько прекрасен мир. Добрая и великодушная. Забавная, но не настолько, что не может расслабиться. И она сексуальна, но не демонстрирует это всем и каждому. Скрывает, не показывая другим то, что даёт тебе наедине. Потому что, давай посмотрим правде в глаза, ты бы не стал мириться с другими мужчинами, смотрящими на то, что уже принадлежит тебе.

Я немного поворачиваюсь к нему и нахожу взглядом его рот, и его нижняя губа настолько пухлая, что я хочу прикоснуться к ней. Его язык медленно скользит по этой полной губе, и мою кожу начинает покалывать, кровь пульсирует вниз по телу. Я ощущаю рокот, доходящий прямо до моей сердцевины, и он ускоряется, с интенсивностью мчась вниз по взлетно-посадочной полосе. Быстрее. Сильнее. Громче.

Самолет взлетает, пролетая прямо над нашими головами, заставляя нас пригнуться. Мои волосы качаются на ветру.

Я отворачиваюсь и смотрю прямо в ночь, на аэропорт, взлетно-посадочную полосу и надписи «Не входить». Провожу рукой по неровностям черной ткани багажника, чувствуя нагретую поверхность, и позволяя ей согреть мою ладонь.

Выдыхаю через губы и пробегаюсь рукой по голове и вниз по хвостику.

— Так что да, я определённо могу свести тебя с кем-нибудь.

Теперь Адам сидит, согнув ноги, руки лежат на коленях. Он улыбается и качает головой. Искоса взглянув на меня, спрашивает:

— А как насчёт тебя? Встречаешься с кем-то?

— У меня уже есть серьёзные отношения.

Удивлённо поднимает брови.

— По крайней мере, на ближайшие сорок лет. Если предположить, что я уйду на пенсию в шестьдесят.

И выдыхает.

— Бар, — с низким смешком он улыбается, почти самому себе, а затем морщит лоб. — Когда ты решила, что хочешь стать владельцем бара?

— В последний год в средней школе. Я начала работать в «Необъезженном жеребце» и влюбилась в эту работу. Знаю, о чем ты думаешь. Конечно, любому в восемнадцать понравилось бы работать в баре, но это было нечто большее. Это место, куда люди приходят хорошо провести время. Какая другая работа позволяет танцевать и разговаривать с людьми и получать за это деньги? Не пойми меня неправильно, это тяжелая работа. Инвентаризация, отчетность, безопасность, страхование, ответственность, постоянный поиск новых способов привнести что-то новое, например, новое коктейльное меню или новое блюдо. Воруют ли сотрудники? Проходят ли несовершеннолетние? Как нам бороться с конкуренцией? Имею в виду, я теряю сон, думая об этом, и это еще не мой бар. Но на любой работе трудно, я права? Но все ли они такие стоящие? Подожди, я не об этом. Ты коп...

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Надо заниматься тем, что любишь.

— Тебе нравится то, что ты делаешь? Даже если ты имеешь дело с подонками, подобными Нико Мартинесу?

— Да, — практически сразу же отвечает он. — Расскажи мне больше.

Я выдыхаю.

— К тому времени, когда я должна была отправиться на первый семестр учебы в колледже, я сказала родителям, что, для того, чем хочу заниматься, мне не нужна степень. Вместо того чтобы тратить тысячи долларов на обучение, я хотела отложить эти деньги на собственный бизнес. Честно говоря, не думала, что это произойдет так скоро, но когда Пол сказал, что продает «Необъезженного жеребца», я ухватилась за эту идею. И через два месяца он отправится во Флориду, а я буду гордым владельцем «У Макконахи».

На его лице смесь удивления и интереса.

— Почему ты меняешь название?

— По нескольким причинам. «Необъезженный жеребец» отлично работает, но новые бары появляются на каждом углу. Место не обновлялось последние тридцать пять лет. Полагаю, свежий взгляд привлечет еще больше людей. Я все равно сохраню суть бара, просто с новым поворотом. Обновлю аппаратуру, переделаю заднюю комнату, чтобы создать более расслабленную атмосферу, и освежу область около бара. Кроме того, он будет моим. Я не хочу просто покупать чужой успех. Хочу превратить его в свой собственный.

— Люди будут впечатлены твоим успехом, что подводит меня к следующему вопросу. Почему ты не хотела, чтобы Рори знал, что ты покупаешь бар? — говорит он. Затем добавляет: — Кстати, твой брат - ужасный актер.

Фыркаю, и это действительно непривлекательно.

И слишком занята смущением, когда Адам спрашивает:

— Лия, кто-нибудь знает, что ты покупаешь бар?

— Нет, — быстро отвечаю ему. Я уже привыкла, что только семья и Сьюзен знает о моих планах. — Никто не должен знать, что бар будет моим.

Он моргает в замешательстве.

— Почему?

Кусаю губы и думаю, какие бы лучше подобрать слова, чтобы объяснить это.

— Ты удивишься, как много всего люди рассказывают барменам. Мне нужно, чтобы они продолжали рассказывать мне, что происходит в городе. Так я остаюсь во главе толпы. Так я контролирую то, что происходит внутри бара.

— Полная хрень, — заявляет он.

Я шокировано отвечаю:

— Прости, что?

— Абсолютная ересь.

Удивлённо открываю рот и затем поворачиваю голову в противоположном направлении. Он кладёт руку на мой подбородок и поворачивает меня обратно к себе.

— Лия, — говорит он, голос серьёзен, в глазах ни намёка на шутку, — почему ты не хочешь, чтобы кто-то знал, что бар будет принадлежать тебе?

Я начинаю что-то говорить, но понимаю, что все бесполезно, поэтому отвечаю честно:

— Потому что никто никогда не примет меня всерьез.

— Почему ты так говоришь?

— По той же причине, по которой и ты так думаешь. Тусовщица Лия владеет баром? Люди думают, что я - взбалмошная цыпочка из бара, которая, несмотря ни на что, любит танцевать и веселиться. Если они знают, что я куплю бар, они уничтожат место и перестанут платить по счетам.

— Я никогда не позволю этому случиться.

— Отлично. Люди ведь обожают ходить в места, где полно копов.

Пытаюсь отодвинуться, но он удерживает мой подбородок, чтобы я снова посмотрела на него, тем самым заставляя меня ответить.

— Адам, я знаю свои сильные стороны, но что более важно, знаю и слабые. Поверь мне, когда я говорю, что единственный способ добиться успеха - не говорить никому, что бар принадлежит мне.

— Что не похоже на девушку, которую я знал. Моя Лия действует на нервы и говорит все, как есть. Если бы кто-то кинул тебя со счётом, ты бы встала на стойку и публично опозорила бы их. Если бы они разгромили твое место, ты бы как следует отделала их машину.

— У меня больше не может быть эго. Родители заложили дом, бабушка продала облигации. Я отдала каждый пенни, который у меня был, и мне нужно выплачивать колоссальный кредит. Вот почему, по крайней мере, сейчас, я хочу, чтобы все было так.