Про корабли и вспоминать не хочется. Японцы накрыли оба авианосца, находящихся в этот момент в бухте. И если на "Лексингтоне" большинство повреждений возможно устранить, то "Энтерпрайз", скорее всего, придётся списать в металлолом. Чёртов японский бомбардировщик протаранил лётную палубу и детонировал всем своим бомбовым запасом в одной из лифтовых шахт, вызвав на ангарных палубах жуткий пожар, остановить распространение которого не удалось до сих пор. Экипаж ещё ведёт борьбу с огнём в отдельных отсеках, но всем понятно, что это бесполезно. Адмирал признаёт, что корабль обречён и только упрямство не позволяет ему отдать приказ об окончательной эвакуации ещё оставшихся в живых матросов.

   "Леди Лекс" хоть и была затоплена, получив ниже ватерлинии пять попаданий торпедами, но села на грунт на ровном киле, и, в целом, пострадала меньше. Ни одна крупная бомба непосредственно в корабль не попала, а несколько мелких разнесли полётную палубу, повредили командный "остров", вызвали не особо сильные пожары на верхних, полётной и галерейной, палубах, но ни горючее, ни боезапас не пострадали. Со временем корабль восстановят, но в ближайшие месяцы у Тихоокеанского флота американских ВМС будет только один авианосец. Столь удачно отправленная на патрулирование "Саратога" осталась целой, и сейчас единственной реальной силой его флота. Авианосной эскадре уже отправлен приказ искать противника, но вряд ли самолётам "Леди Сары" удастся это сделать. Эскадра патрулирует океан южнее Гавайев, а все данные однозначно говорят о том, что японцы пришли с севера. И если командующий японской эскадрой отдал команду на отход, то они уже должны отойти к западу, или северу, на достаточное расстояние, чтобы избежать мести уцелевшей части авиации Тихоокеанского флота.

   Не лучше дела и с остальными кораблями. Из семи линкоров, находившихся в гавани, четыре отправлено на дно. Все четыре торпедировали и они затонули прямо на месте своих стоянок. Три на ровном киле и только "Оклахома" перевернулась, получив за короткое время сразу четыре торпеды в левый борт. Оставшиеся три получили сильные повреждения, но не смертельные. Японцам удалось отправить на дно и несколько кораблей помельче рангом. Один крейсер, два эсминца, старый линкор "Юта" переоборудованный в мишень. Повредили три крейсера, два миноносца, пять подводных лодок, базу гидросамолётов.

   Потери самолётов на аэродромах и в воздушных боях ещё не подсчитаны, но уже понятно, что они просто страшные.

   Нужно признать, что от его флота осталась меньше половины.

   Адмирал Киммель усмехнулся. "Его флот"! До первой реакции из Вашингтона на сегодняшние события. В военном министерстве не преминут выставить виноватым именно его - адмирала Киммеля. Ну, естественно, достанется и генералу Шорту, как командующему воинскими частями армии, расположенными на Гавайях.

   Пора было принимать решение о том, что же именно докладывать в Вашингтон о потерях. Сказать ли всю правду? Или умолчать о части потерь, последствия которых можно ликвидировать достаточно быстро?

   Адмирал повернулся и направился к входу в штабное здание.

   Корабли "Кидо бутай" спешили на запад. Свежеющий ветер всё сильнее раскачивал авианосцы и корабли сопровождения, поднимая их на гребни всё увеличивающихся волн. Последние патрульные самолёты сели на палубы авианосцев полчаса назад, потеряв один истребитель, не сумевший вовремя среагировать на изменение наклона палубы. Самолёт вмяло в торец посадочной палубы, он мгновенно вспыхнул и огненным шаром упал в океан. Данное происшествие окончательно убедило всех в необходимости отмены патрулирования. Самолёты с оставшихся неповреждёнными американских авианосцев не смогут взлететь так же, как не смогут сделать это их японские соперники. Из зоны патрулирования базировавшейся на Гавайях авиации соединение почти вышло. Не было смысла рисковать жизнями лётчиков и машинами, да жечь драгоценный бензин. Капитан второго ранга Гэнда покинул рубку и отправился в каюту Футиды, где должны были собраться лидеры участвующих в налёте авиагрупп.

   Футида был пьян. Он поднимал очередную порцию сакэ, когда в каюту вошёл Гэнда. Проводив мутным взглядом своего друга, Футида поднялся и, пошатываясь в такт качке, произнёс очередной тост за погибших пилотов.

   Гэнда сел за стол и спросил у капитана третьего ранга Мурата, сидевшего ближе всего к нему.

   - Переживает?

   Мурата только кивнул в ответ на это, приподнял свою чашку и отхлебнул из неё один глоток. Он был практически трезв, как и остальные офицеры, находящиеся за столом.

   - Надеюсь он понял, что штаб прав. - Гэнда сказал это как можно тише, обращаясь прежде всего к торпедоносцу Мурата и Итайе, лидеру истребителей.

   - Да, Минору, я понял. - Неожиданно трезвым голосом ответил на его вопрос сам Футида. - Мы могли сравнять с землёй то, что ещё оставалось в гавани Пёрл-Харбора. Могли пустить на дно оставшиеся в порту корабли. Могли найти и утопить авианосцы, которых не оказалось на месте в момент атаки. Могли добить сохранившиеся у американцев самолёты. Но могли оставить там большую часть пилотов. - Футида посмотрел в глаза Гэнде. - А такую жертву я принести не могу!

   Футида налил себе ещё одну чашку сакэ, выпил её и повалился на стол. Итайя и Эгуса аккуратно приподняли его под руки и отнесли на кровать.

   - Может, стоило совершить ещё один налёт? - Мурата повернулся к Гэнде, бывшему непосредственным начальником авианосных групп.

   - Слишком велик был риск. - Гэнда провёл взглядом по лицам своих товарищей. - Мы потеряли восемьдесят три самолёта, тридцать семь в первой волне и сорок шесть во второй. Тридцать два пикировщика, одиннадцать торпедоносцев, семь бомбардировщиков и тридцать три истребителя. Сто семнадцать оказались повреждёнными, причём девять были избиты настолько, что пришлось выбросить их за борт. А повреждения одного стоили жизни командующего флотом. - Гэнда протёр рукой красные от долгого напряжения глаза и продолжил. - Налёты стоили нам жизней ста сорока лётчиков. Ещё около пятидесяти имеют достаточно серьёзные ранения, а несколько не доживёт до утра.

   Тягостное молчание воцарилось за столом. Гэнда поднял свою чашку, выпил её до дна и завершил неприятный разговор.

   - Мы могли остаться без пилотов. Вряд ли повреждение ещё нескольких кораблей стоило такой большой цены. Война только начинается. И это не последний бой наших авианосцев.

   Капитан второго ранга Гэнда встал из-за стола, вслед нему поднялись остальные офицеры и потянулись к выходу из каюты.

   - Вернер, а ты вправду барон? - Эльза так забавно сморщила носик, что мужчина улыбнулся.

   - Абсолютная правда! - Мужчина прикоснулся к носику губами и нежно дунул своей подруге в лицо. - Могу дать клятву.

   - Даже на библии? - Продолжала расспросы девушка.

   Вернер чуть не рассмеялся. Это наивное дитя патриархальной баварской глубинки ещё верит в клятвы и почитает библию, как сосредоточие мудрости всех прошедших веков. Ну что же, он с радостью поклянётся, тем более, что это абсолютная правда.

   - Где у тебя библия?

   Эльза указала на столик, на котором действительно обнаружилась библия. Вернер даже удивился. А девочка, оказывается, набожна. Не пошёл бы вечер насмарку? Хотя, пока он её сюда вёз, она не отказывала в милых шалостях, вроде поглаживания по коленке и выше, вплоть до того места, где нога переходит в очаровательный зад. А перед дверью позволила прижать себя и дать волю рукам, проверяющим - что же там под платьем?

   Вернер подошёл к столику, положил руку на библию и, стараясь сохранять абсолютное серьёзное лицо, произнёс:

   - Я, Вернер фон Браун, клянусь, что являюсь потомком древнего баронского рода и ношу этот титул по праву.