— Они распылят феромоны, пытаясь успокоить бунтовщиков.

— Не похоже, чтобы от их действий была польза, — заметила Шри.

Все больше и больше людей собиралось на площади — так сбегаются муравьи, манимые кусочком сахара. Люди заглядывали в тонированные стекла автомобиля — мимо проплывал парад ухмыляющихся, смущенных, разгневанных, заплаканных лиц. Кулаки барабанили по кузову и крыше машины. А лимузин трясся на жесткой подвеске, словно лодчонка в бушующем море. В дальнем конце стали разгораться драки — толпа обратила ярость против самой себя. В нескольких сантиметрах от лица Шри что–то ударило в окно — по стеклу сползали кусочки фрукта, оставляя липкий след. И тут на машину обрушился град камней и фруктов. Какой–то мужчина принялся лупить по лобовому стеклу палкой, вырванной из придорожного ларька. Ямиль Чо навел на него гамма–лазер, и мужчина тут же выронил деревяшку, упал на колени и закричал в агонии: луч воздействовал на болевые рецепторы. Толпа нахлынула и принялась раскачивать лимузин из стороны в сторону, но тут же подалась назад, когда по корпусу автомобиля пропустили пятьдесят тысяч вольт.

Ямиль Чо посоветовал Шри пристегнуться. Как только щелкнул ремень безопасности, лимузин дернулся вперед, объехал грузовик, разукрашенный благочестивыми лозунгами, и оказался на тротуаре — пешеходы бросились врассыпную. Автомобиль набирал скорость, сбивал попадающиеся на пути ларечки. Секретарь Шри профессионально маневрировал на забитой улице и при этом спокойно разговаривал с полицией. Когда лимузин снова выбрался на дорогу, к ним, мигая сигнальными огнями и включив сирену, спикировал вертолет — путь постепенно расчистился.

Уже через несколько кварталов все пришло в норму — обычное движение, никаких чрезвычайных ситуаций на улицах. Ямиль Чо поблагодарил полицейских, и вертолет, накренившись носом вперед, унесся назад к месту беспорядков.

— И часто происходят эти военные бунты? — поинтересовалась Шри.

— Теперь как минимум один раз в день, мэм. И не только в Бразилиа.

— Это уже не остановишь, — констатировала Шри.

— Как правило, мятежи быстро утихают сами по себе. — не согласился с ней мужчина.

— Я говорила о войне, мистер Чо. Войны не миновать. Люди высказали свое мнение — они жаждут конфронтации.

— Да, мэм.

Ямиль Чо проехал квартал и лишь затем добавил:

— Осмелюсь заметить, вы поступаете правильно. Вовсе не потому, что война неизбежна. Просто так и надлежит действовать.

— Спасибо, мистер Чо. — Откровенность секретаря удивила и тронула Шри: никогда прежде тот не высказывал своего мнения.

Профессор должна была встретиться с подполковником Монтанем в большом парке с зелеными лужайками и группками деревьев, растущими вдоль длинного озера, которое образовалось, когда люди пустили три реки по новым каналам. По воде туда–сюда скользили парусные лодки, гонимые горячим ветром. Они напоминали стайки разноцветных бабочек. Шри направлялась вдоль центральной аллеи мимо ларьков, скамеек и сгрудившихся столиков для пикника. Семейства. Влюбленные, держащиеся за руки. Восхищенные кукольным шоу дети. Все отдыхали.

В дальнем конце аллеи никого не оказалось, и только обрывок бумажки был прикноплен к решетчатому сиденью на самой последней скамейке. На записке значился адрес.

— Меры предосторожности. Неплохо, — заявил Ямиль Чо, когда Шри, изжарившаяся на солнце и в дурном настроении, села в лимузин. — А парень знает, что делает.

— Эти глупые игры ему не помогут.

— Разумеется, нет.

— За нами по–прежнему следят?

— Первый хвост мы сбросили, когда проезжали мимо бунтовщиков, но здесь нас ждала вторая команда. Хотя они тоже могут легко потерять нас по дороге. Только скажите.

Шри покачала головой.

— Нет, пусть следуют за нами. Хочу, чтобы Эуклидес знал: я выполнила всё в точности, как он просил.

Теперь рандеву должно было состояться в самом обыкновенном кафе возле Кладбища надежды. Как и в тысяче других подобных забегаловок, здесь, в тени раскидистых ветвей людского дерева, расположились столы со стульями да ларек, где продавали кофе, фруктовые соки, жареные пончики и пирожки с креветками. Шри присела, а когда подошел официант, заказала стакан мангового сока. Правда, пить этот коктейль из бактерий и грязи она не собиралась. Спустя несколько минут черноволосый мужчина, явно не официант, поставил перед ней бокал, а рядом положил салфетку.

— Я друг подполковника Монтаня, — сказал он. — Знаете ли вы, что за нами следят?

— Я подозревала, — призналась Шри.

— То, что вам нужно, завернуто в салфетку. Мы должны соблюдать осторожность. Надеюсь, вы это понимаете. Всё ради вашей безопасности, не нашей.

На мгновение Шри охватили сомнения — она даже порывалась предупредить незнакомца, что все это спектакль, что Эуклидес Пейшоту собирался сфабриковать данные, да и сам экопроповедник, которого они, вне всяких сомнений, почитали, не нуждается в этой информации — он лишь хотел испытать Шри на преданность. Молодой человек, представший перед Шри, и подполковник Монтань наверняка верили, что их поступок повернет ход истории, только вот на самом деле они оказались вовлеченными в игру, которой не понимали, и теперь были обречены: их перехитрили. Всего несколько слов — и Шри могла их спасти. На миг она поддалась порыву — голова закружилась, мысли спутались, но тут же все прошло. Она вновь себя контролировала.

— Должен признаться, доктор Хон–Оуэн, встреча с вами — необычайное событие, — промолвил молодой мужчина, и лицо его озарила радостная улыбка. — Вы делаете великую и очень важную работу. Позвольте выразить мое восхищение вами: вы пришли сюда, вы появились перед этой комиссией, состоящей сплошь из старых дураков, и рассказали им правду о наших братьях и сестрах.

— Братьях?..

— Все мы дети Геи. И на Земле, и в других мирах. Пожилое поколение жаждет войны, но мы–то с вами знаем, что она навязана. Старики пытаются отрицать эволюцию: они переделали мир под себя, а теперь боятся перемен, потому что знают — тогда они лишатся власти. Я читал ваши труды, доктор Хон–Оуэн. Вы на нашей стороне — осознание этого делает меня куда счастливее, чем я могу выразить словами. Уверен, вы во что бы то ни стало передадите наш маленький подарок нужному человеку. — Друг подполковника Монтаня закончил свою тираду, развернулся и пошел прочь, мимо столов и стульев, а затем слился с потоком людей, движущимся по широкому тротуару.

В воздухе мелькнула вспышка — солнечный свет отразился от крохотного, размером со шмеля, дрона, что выпорхнул из тени дерева и направился следом за мужчиной, рассекая небо над головами людей. Шри аккуратно сложила бумажную салфетку, опустила ее в карман и поспешила обратно к лимузину.

Когда профессор вернулась в свою квартиру, Альдер и Берри играли в подобие водного поло в бассейне, расположенном на внушительных размеров террасе. Остановившись возле балконной двери, женщина наблюдала за тем, как дети плескаются и кричат. Альдер был быстр и хитер, зато в том, как Берри двигался в воде, чувствовались изящество и сила, да и мячом он владел большую часть времени. В отличие от старшего брата, Берри был зачат естественным путем, когда Шри соблазнила Стамаунта Хоума, родню Пейшоту на одну восьмую и заместителя начальника безопасности на тот момент.

Честно говоря, Стамаунт позволил себя соблазнить. Все–таки по интеллекту, хитрости и амбициям он ничуть не уступал Шри. Вместе они могли положить начало могущественному роду, но через пять месяцев после того, как Шри забеременела, Стамаунта убили в ходе операции по ликвидации племени бандитов, устраивавших диверсии на трансандской железной дороге. Шри будет оплакивать его гибель до конца дней. На безымянном пальце левой руки она носила изящное плетеное кольцо, изготовленное из кости, которую профессор вырастила из остеобразующих клеток Стамаунта. Также в память о нем Шри ни разу не производила модификацию генов Берри: мальчик унаследовал от отца красивую наружность, правда, не более того.