– Мы будем ему передавать товар днем? – удивился я.

– Да, я придумал этот безопасный способ еще давно: они забирают ящики с рыбой себе на склад, сразу же платят нам деньги, а потом у себя открывают ящики, достают со дна героин в пакетах, утрамбовывают все оставшиеся аккуратно обратно, а после развозят это все на своих фургонах по магазинам, наши заказчики морепродуктов после этого переводят деньги нам на счет. Полиция не заметит, собаки не унюхают, так как наркотики практически в воде, лед начнет таить после того, как ящики переместят из холодильного цеха на палубу для отгрузки, а рыбный запах один из самых резких, он перебивает почти все, героин – точно.

– Неужели нельзя обойти как-то это сотрудничество? – попытался опять я.

– Как ты это себе представляешь? – отец наигранно рассмеялся. – Пожаловаться в полицию?

– Как вариант.

– Она сама боится мафии и только частично с ней борется, потому что любой участок могут разнести – просто взять автоматы и всех расстрелять или по отдельности. Я рисковать не хочу своей жизнью, бизнесом и имуществом. Они могут поджечь и взорвать наши суда, чтобы отомстить, убить тебя и меня, и не факт, что их остановит полиция. На место этих придет другой клан, а трястись до конца жизни я не хочу. Я хочу заниматься своим бизнесом, как и раньше, чтобы никто мне не мешал.

– Черт! – выругался я. – Меня бесит, что я буду от кого-то зависеть.

– Да и одень классический костюм, джинсы смотрятся не солидно.

После этой фразы в столовую вошел дворецкий и стал накрывать на стол. Я пообедал и сделал, как велел отец: одел черный классический костюм, под пиджак – черную шелковую рубашку, для большего пафоса вставил в верхний карман синий платок для сочетания с замшевыми лоферами такого же цвета. Захотелось спрятать глаза – для этого благо сейчас все носят солнечные очки, какая-то помешанность на них, видимо, чтобы прятать красноту своих наркоманских глаз. Я выбрал в прямоугольной оправе с темно-желтыми широкими линзами.

Мы доехали до порта “Новый Орлеан” на нашем золотистом Роллс-Ройсе “Силвер Клауд Ту”, на причале была пришвартована “Молчаливая Эльза” – наше рыболовецкое судно класса “Океан”. Мы с отцом поднялись на палубу и стали ждать. У рыбаков был выходной, поэтому там никого не было. Наркобарон должен был подъехать с минуты на минуту. Охранников мы с собой не взяли, с нами был только водитель, который ждал в машине.

Через пять минут на стоянку подъехали три фургона и черный Роллс-Ройс “Фантом’’. Из последнего вышел высокий худощавый мужчина средних лет в дорогом костюме с двумя охранниками.

– Его зовут Малик, – сказал отец. – Это прозвище – имя я не знаю и знать не хочу.

– Он араб? – спросил я.

– Судя по внешности – да, – ответил тот, рассматривая Малика, – буду говорить я, а ты молчи. Если спросит – отвечай, – отец замолк, так как к трапу подошли гости.

– Салам алей кум, друг мой, – произнес Малик, расплывшись в белозубой улыбке. – Наконец-то я с вами познакомлюсь, с человеком, который будет перевозить мой драгоценный товар из такой далекой страны.

– Алей кум салам. Пройдемте в каюту капитана,– быстро произнес отец и повел всех туда.

Когда гости уселись на диван, он продолжил:

– Виски, шампанское?

– Позже, дорогой, сначала товар покажи, – мило потребовал Малик.

Отец сбросил плотную синюю ткань с ящика, опустил руку в кусочки льда с рыбой, затем нашел пакет с героином наощупь и вытащил на стеклянный стол. Малик сразу взял его в руки:

– Так как он очень холодный, попробовать его сейчас не удастся, но я попробую дома, и, если мне не понравится – верну, – предупредил он.

– Это безопасный способ с ним ничего не случится, я занимался уже этим раньше с братьями Резотти.

– Да, я знаю, мне сообщили об этом, – задумчиво произнес наркобарон. – Все остальное где?

– В холодильном цеху, вот ключи, – отец протянул их Малику, – там остался только ваш товар, делайте, как я договаривался с Навидом, пусть ваши люди откроют его сами и вынесут на палубу все, затем погрузят в фургоны.

– Передай это грузчикам, – сказал Малик охраннику, передавая ключи, – пусть грузят, – а затем обратился ко мне, передавая кейс. – Вот твои деньги, а теперь давай шампанское – выпьем!

Отец откупорил “Кристалл”, которое мы привезли с собой, и разлил по бокалам.

– Это мой сын – Николас, если что-то со мной случится, дела будет вести он, – сказал отец Малику.

– Я уже понял. Вы внешне похожи, – ответил тот, затем поднял бокал, а потом залпом выпил.

Алан

Я занимаюсь музыкой с детства, можно сказать всю свою сознательную жизнь. Как только мне исполнилось семь лет, родители отдали меня в музыкальную школу, тогда еще они не знали, как далеко это зайдет. Когда я заканчивал школу, я начал уламывать родителей оплатить мое обучение в бостонском колледже Беркли. Они долго сопротивлялись, говоря, что специальность, которую я выбрал, не очень востребована, и что с моей внешностью лучше идти в актеры или в рок-звезды. Но не лежала моя душа к гитаре или к Голливуду, я хотел играть на саксофоне джаз и блюз, так как это более чувственная музыка и надеялся пробиться рано или поздно на сцену.

Сейчас я был полон вдохновения и сил, сидя в самолете на пути в Лос-Анджелес с дипломом этого колледжа – я был горд собой. Со мной рядом летел мой друг по колледжу Скотт. Дома мы собирались сколотить группу из четырех человек. Нам нужна была еще вокалистка и барабанщик. Жить я пока собирался у родителей в Вест-Сайде. Они не видели меня целых четыре года, и, думаю, будут не против, если я у них поживу. Мои мысли прервала стюардесса, которая попросила пристегнуть ремни – самолет собирался идти на посадку.

Мы благополучно приземлились, и через час я уже сидел дома за обеденным столом с родителями, рассказывая подробности моих студенческих будней.

После бурных обсуждений я пошел в свою комнату и свалился на кровать. Как же я устал от семичасового перелета! Я возвратился к своим мыслям. Скотт тоже был родом из Лос-Анджелеса, поэтому проблем у него с жильем не было. Здесь мы собирались начать, затем раскрутиться, а в будущем мы хотели ездить с гастролями по всей стране. Я накопил кое-какие деньги, подрабатывая в кампусе, и на первое время нам должно было хватить, чтобы арендовать маленькое помещение для репетиций и сделать запись! Скотт и я знали друг друга, как облупленные, а вот новеньким будет сложно на первых парах. Мы договорились с ним так – он ищет барабанщика, а я вокалистку. Завтра начну, решил я и крепко заснул.

***

Я проснулся рано утром и пошел сразу в душ, вчера я даже не снял с себя одежду, так и спал в ней. На календаре было двадцать первое июня 1966 года. В семь часов утра уже было жарко. Не люблю жару, но ничего с ней не поделаешь. Я взял свою записную книжку, стал листать и искать нужные имена. Через полчаса я понял, что ничего хорошего из этого не выйдет, потому что за четыре года многое поменялось, я смог связаться только с тремя людьми, причем они не смогли мне помочь. Я решил посмотреть в газете – там тоже ничего не было. Что ж, значит, придется, пока с этим повременить.

Я решил пройтись по улицам моего района и поискать помещение. Хоть я и вышел на улицу в хлопковой сорочке и льняных брюках, мне все равно стало невыносимо жарко через пятнадцать минут пребывания на солнце, надо срочно найти деньги на машину, в Лос-Анджелесе нельзя без машины, на общественном транспорте тут неудобно, да и надо ли? Все-таки я не из бедной семьи – родители работают в Голливуде. Конечно, они не являются звездами, но мама снимается в сериалах, а папа – оператор, следовательно, зарабатывают они не плохо – стоит попросить у них в долг.

Долго мне ходить не пришлось – я нашел пустующее помещение площадью сто шестьдесят квадратных футов, из мебели там был только старый диван, но для начала и такое сойдет, договорился с хозяином и вернулся домой. Было девять утра и все собирались на работу, мама, увидев меня, окликнула: